нашей вассальной клятвой.
— Но ведь и в этом случае ответственность.
— Это наше решение, и наша просьба. Не хочу в канаву. Был я уж там. Чем обратно, лучше грех на душу взять и в петлю.
— Вы так же думаете? — глянув на Швецова и Рудакова, спросил я.
Те понурившись молча кивнули. Между прочим, в этот момент я их зауважал. Да-да, при всём при том, что ненавижу алкоголиков, и считаю пьянство добровольным помешательством, конкретно вот этих я зауважал. Хотя бы потому что они признали то, что у них есть проблема и её нужно как-то решать. В моём мире такие идут в клубы анонимных алкоголиков, или к врачам, чтобы поставить себе торпеду, обращаются к психологам, и работают над собой и помнят, что эта проблема с ними на всю жизнь.
Тут ничего подобного нет. Но эти трое нашли действенный способ, решив вверить свои жизни мне. И я реально уважал их за это. Им не достаёт своей воли, и они решили использовать меня в качестве торпеды. А я не буду отказываться. Все эти мои разговоры только для красного словца. Потому что не попроси они меня, я сам наложил бы на них узоры. Просто потому что они много знают.
— А где мы теперь живём-то? — поинтересовался я у Суханова.
— Выделили нам вполне себе приличный домик. Мы там прежним составом обретаемся, с Елизаветой Анисимовной и холопами.
— Не холопы отныне, а бойцы, по имени или по прозвищу, — заметил я.
— Ясно, — чуть не хором ответили они.
— Значит так, идите домой, и ещё раз подумайте над этим вопросом, а то глядишь с горяча чего-то там для себя решили, а я второй раз помирать, чтобы дать вам вольную не собираюсь, — напоследок заметил я.
Когда вышел во двор, скрывающийся от посторонних глаз за высоким глухим забором, и массивными воротами, приметил четвёрку бойцов. Они расположились в тени под балконом, к которому тянулся густой плющ, образующий эдакую закрытую террасу.
— Дымок, знаешь где расположился Тайный приказ?
— Знаю.
— Проводишь меня. Остальные, идите домой, да присмотрите за своими командирами. Если решат освежиться кружечкой пива…
— Увольте, Пётр Анисимович, — взмолился Клим, Хруст который, — от плетений их нас «Панцири» прикроют, но они же и драться выучились почище нас, да и плетения с узорами им в помощь, раскидают как щенков. Было уж. Как же мы их удержим?
Я глянул на компаньонов, с невинным видом рассматривавших что-то там на крыше. Мол мы не мы, и хата не наша, и вообще мы не виноватые.
М-да. Хорошо хоть они никогда особой агрессией не отличались, а то ведь и впрямь могли набедокурить. Или их, героев недавних событий, никто толком не задел и не пытался всерьёз урезонить. Но бойцам они похоже уши всё же накрутили. Швецов, кстати, бросил на Хруста мимолётный взгляд, мол, сдал, засранец. Тот же в свою очередь сделал морду кирпичом. Ну чисто дети.
— То они уже в подпитии были, а чего к пьяному под руку лезть. Сейчас же трезвые. Так что беды не будет. Всё, пошли Дымок.
Мы вышли на улицу через калитку, находившуюся под охраной десятка бойцов, во главе с одарённым десятником. Без понятия как устроена охрана дворца, ну или дома коменданта. Знаю только, что пистолеты десятника заряжены пятикаратными «Пробоями», чтобы гарантированно свалить одиннадцатый ранг.
Я вовсе не собирался забывать как сам появился во дворе каланчи, а после туда же прыгнула парочка байрактаров, и о пятерых одарённых возникших посреди редута у брода, тоже забывать не следовало. Вот и тут могут появиться, и на этот случай лучше бы быть готовым. А вообще, не мешало бы подумать над системой охраны, а Марии Ивановне обзавестись личной гвардией. К слову, парочка офицеров с сильным даром уже имеется. Угу, я о боярышнях.
— Дымок, что парни говорят о пропавшем узоре? — поинтересовался я у молочного брата.
— Думают и гадают, как ты поступишь.
— Но на поводок опять не желают, — сделал я вывод из тона, каким это было сказано.
— Не желают, — подтвердил Илья.
— М-да. Жаль.
— Опять взнуздаешь?
— Взнуздаю, брат. Не по злобе, а потому что знают они слишком много. Если где взболтнут, хотя бы то, что я сам алмазы делаю, так на меня настоящая охота начнётся.
— А как же господа? Они и без дыбы, по пьяной лавочке сами всё разболтают.
— С ними проще. Они попросили восстановить им узоры.
— Ну ладно, взнуздаешь ты парней, а со мной как же?
— За тобой одним присмотреть куда проще, чем за четверыми.
— Это да, — согласился он.
Вообще-то, Дымок одним из первых обзавёлся «Поводком» и был на особом контроле у слухачей Успенского. Я ему конечно же верил, но страховка никак не помешает. Поэтому не пожалел под это дело трёхкаратного бриллианта, ещё до того, как научился их синтезировать. Ну и подзаряжаю время от времени, чего он конечно же не замечает.
Азов это крепость с многотысячным гарнизоном, который, к слову, нужно не только снабжать продовольствием. Солдатам много чего нужно от починки сапог и шитья одежды, до посиделок в кофейне или мейхане, турецком питейном заведении. Ну и конечно же хаммам, турецкие бани, как же без них. И это далеко не полный перечень. Поэтому здесь имелось несколько гражданских кварталов.
Это и ремесленный, и самый обширный, свыше сотни дворов, рыбацкий. Как уже говорилось, донская рыба поставлялась в метрополию, и местная чёрная икра в частности. В торговом квартале наличествовали различные лавки и купеческие дома, от совсем небольших, до весьма представительных. В наличии караван-сарай, базар и невольничий рынок.
Впрочем, город в пределах крепостных стен невелик, всего-то чуть больше четырёх сотен дворов. Поэтому чтобы пройти его насквозь нужно менее десяти минут. Так что к нужному двухэтажному каменному дому, ранее принадлежавшему богатому купцу, а теперь ставшему резиденцией Тайного приказа, мы с Дымком дошли быстро.
Забор по обыкновению высокий и глухой с дубовыми воротами из массивных плах, не вдруг и тараном возьмёшь. В одной из створок врезана закрытая калитка. И правильно, нечего посторонним взирать на происходящее внутри. С боков два грибка, рядом с которыми стоит по часовому, это уже новые хозяева постарались. Чуть дальше, запертая дверь в лавку, широкие окна которой забраны ставнями.
Меня в
