Мария. — Даже людей меняют, и наших, и своих. А с медной проволокой не знают, что делать, так её на украшения пускают. Всю проводку ободрали! Желтая проволока — это богатство. Каждый день заставляют рабов эти цацки дурацкие чистить, да так, чтобы блестели!
— Ну, вот что тогда, — я поднял правую руку вверх, как император, отвечающий на приветствия толпы, — скажи им, что я дам им много меди — очень большое богатство. Взамен они должны уверовать, поверить в небесного бога, и в меня как его посланника и пророка. Они должны служить… нет, скажи «помогать» во всём!
* — Malfermi — «открыть» — (Прим.),
Испугавшись, что дрожь во всём теле выдаст во мне самозванца, я опустил руку и выдохнул. Уф… Похоже, увлеченные переводом речи дикари не заметили моего волнения, так не подобающего высшему существу!
Алина перевела мой спич вождям. Те сразу загомонили, особенно сидевший слева от главного — молодой здоровяк, с абсолютно черной бородой и гривой, никогда не знавшей ни ножниц, ни гребня.
— Не уверена, что меня правильно поняли, — вполголоса произнесла Алуэн, — но они уже начинают делить будущее богатство. Может, даже подерутся!
Ха! — подумалось мне. Если они собрались драться за обещанные мною богатства — они уже уверовали!
— Скажи им, чтобы шли за мной. — Я развернулся, мягко отстранив рукой «конвоира», пытавшегося преградить мне дорогу, и, повернувшись вновь к вождям и подняв правую руку долу, провозгласил:
— На небесах мне отсекают голову и наполняют её знаниями. Сейчас я поведаю, где лежат немыслимые богатства, и одарю ими вас!
На лице Алины мелькнула улыбка, но она перевела троглодитам сказанное с тяжёлым, серьезным взглядом.
Я жестом предложил следовать за мною. Вожди довольно живо вскочили с корточек. Конвоиры уже не пытались препятствовать мне, и за вождями замкнули нашу процессию.
Подойдя к озеру, я нашел глазами место, где над поверхностью воды торчала одна из стеклопластиковых лопастей ветряка. Наверняка все дикари много раз видели это, но никто не понял, что именно скрывает вода.
Я показал им на лопасть.
— Там много богатства. Огромное количество проволоки! Можно поднять его, потянув за лопасть.
Алина переводила, тщательно подбирая слова.
К моему удивлению, никто и не подумал броситься в пляс от счастья или упасть мне в ноги, благодаря за нежданный щедрый дар. Вместо этого дикари вдруг начали друг с другом ругаться, картинно размахивая руками.
— Что не так? — спросил я Алину.
— Не знают, что делать.
Оказалось, что дикари не умеют плавать. Самый главный тип — звали его, как выяснилось, Асхенаб, — пытался загнать хоть кого-нибудь в воду, но никто не собирался рисковать.
— Может, повязать на лопасть веревку, и дернуть с берега? Виктор и Сергей смогут доплыть и привязать ее, — предложил я. Алина перевела.
Веревки нужной длины и прочности, чтобы повязать за лопасть и вытянуть ее с берега, тоже не нашлись.
— Ну, тогда ничего другого не остается, как сбросить воду в озере, чтобы можно было подойти вброд! — сказал им я, внутренне содрогаясь от перспективы потерять столько воды из-за, в общем-то, бесполезных предметов.
Разумеется, вожди, не моргнув глазом, согласились. Виктор и Сергей с большим трудом смогли открыть давно заржавевшую задвижку.
Вода стекала два дня. Сначала показались обломки других пластиковых лопастей, а потом и сам редуктор. Попытки вынуть его не удались, слишком сильно она из лопаток воздушного винта завязла в иле. Лопасть крепилась шестигранными гайками, ключа к которым, конечно же, не было. Пришлось расколоть пластиковый корпус редуктора и вытаскивать все прямо на месте.
Затем, за два дня мы вытащили подшипники, стальные оси и обмотку генератора. Шестерни оказались пластиковые, поэтому их оставили. Работали в основном Сергей и Виктор. Я несколько раз порывался помочь им, но Мария мне запретила.
— Держи марку, Костя! Не ставь себя вровень с нами, рабами! Тут работает только чернь последняя, господа только смотрят и командуют! Лучше ходи тут, как фон-барон, гляди в небеса, призывай духов, шамань что-нибудь…
Медь из обмотки весила примерно сто килограмм — это огромное количество! Три племени можно увешать украшениями с головы до пят.
Конечно, это понравилось и вождям, и рядовым дикарям. Но, даже после извлечения редуктора и дележа проволоки они продолжали относиться ко мне скорее как к ценному специалисту, а не к пророку.
Все это время я жил к одной из комнат в бывшем доме Клима Егоровича — месте обитания вождей, на правах почетного пленника, с охранником, вооруженным копьем, у двери комнаты.
Охранник был личным телохранителем вождя Асхенаба — здоровый и мрачный тип по имени Эггон. В дополнение к отвратительной внешности, он таскал на поясе несколько черепов якобы убитых им великих воинов, и имел среди хуторян крайне скверную репутацию. Мне очень не нравилась такая опека, но пока ничего с этим поделать я не мог.
Прошло несколько дней, и с каждым из них ситуация нравилась мне все меньше. Стало понятно, что нужного результата мы не достигли — чертовы дикари не спешили падать мне в ноги, и, тем более, отпускать их бараки моих соплеменников. Увы, я взвешен, и найден слишком легким…
Вечером охранник, скучавший на полу у моей комнаты, был вызван кем-то из своих, и долго не возвращался на свой пост. Тут в мою дверь кто-то осторожно постучал. Открыв, на пороге комнаты я увидел встревоженного Виктора.
— Слушай, тут у тебя…проблема. Дикари намерены разграбить капсулу! Алина сказала! Она подслушала разговор вождя Асхенаба и Кханара, его сына. Очень уж им понравилось, что можно получить немыслимое богатство, разобрав какую-нибудь странную штуку. А странных штук они знают только одну — это твой «Цилиндр»!
— Так-так. Как говорится — не делай добра…
— Да. И они договорились утром следующего дня проделать то же самое с твоим убежищем. Сейчас они дрыхнут, а с утра подберут необходимый инструмент и отправятся на холм!
Я мрачно выслушал его. Ну вот, замечательно. Я просто гений дипломатии…
— А со мной что планируют сделать?
Виктор опустил глаза.
— Она не сказала.
Я медленно осознавал случившееся, и, по мере этого осознания на меня наваливался настоящий ужас. Возможно, если утром они пойдут на вскрытие капсулы, то со мной, возможно, решат еще ночью. А потом утром пойдут, и спокойно станут ломать. И — все, привет великой миссии. Увы, командор Альхадо, у Кости Смирнова
