к мужчине и заглядывая ему в лицо, - купи мне ещё и бутылочку водки, только дорогую не бери.
«Вот жук старый, - подумал Олег, поглядывая на вертевшего, как юла, старика, - купи то, да купи это, а деньги потом. Была бы моя воля, пристукнул бы его на этом самом месте, чтобы не лез с любезностями под шкуру».
- А племянничка-то, как звать? - уставился на Олега старик, прищурив правый глаз. - Сынок, меня зови просто «Дед», я на это имя откликаюсь. А родное, что мне дали при рождении, давно забыл, да и незачем оно мне здесь. Кто по имени-то меня здесь звать будет, - переступая с ноги на ногу и засыпая мужчин словами, как из пулемёта, трещал старик, - жена давно умерла, земля ей пухом, а соседи по даче, никакого внимания на меня не обращают. Так вы в город собрались, иль нет? Я тебя Иван попрошу, - старик вновь стал повторять свою просьбу, - купи мне бутылочку водки да колбаски, а деньги я тебе потом с пенсии отдам. Слушай, Иван, а гостя то твоего как звать? Что-то я смотрю, он всё помалкивает, да помалкивает, какой-то он у тебя не разговорчивый как бука. Только стоит, да глазками хлопает, словно речь нашу не понимает? Иван, я наверно побегу, у меня ещё много дел, заговорил ты меня, остановив на полпути, а я стою тут, уши развесив, как то перепуганный заяц, перед серым волком. Иван, Иван, а ты помнишь тот мультфильм «Ну, Заяц, погоди», я его почти наизусть знаю. А твой племянник ещё молодой, он его наверно и не видел никогда, я так подозреваю. Ну, ладно, заболтался я здесь с вами, молодёжь, а мне бежать надо, дела, дела, они ждать не будут. А ты как с города вернёшься, заходи в гости, у меня бутылочка припрятана, а вот хлеба нет. Ты если что купи мне буханку белого хлеба, только чёрного не бери, у меня от него изжога. А хлеба то чёрного охота. Его с тонким кусочком сольца, а сверху зелёный лучок, да под водочку, вот закуска, так закуска, за уши не оттянешь. А сейчас в ресторанах что, там еда совсем невкусная, да и водочка пакости, только одно название. Слушай Иван, а у твоего племянника есть машина? Сейчас вся молодёжь на импортных авто разъезжают, не то, что при советской власти, на стареньких «Москвичах», «Жигули» уж потом пошли. Как звать-то тебя сынок? - старик вновь взглянул Олегу в лицо.
Но парень промолчал и ничего не ответил старику.
- Ладно, если не хочешь говорить, не надо, настаивать не буду. После магазина заходите ко мне в гости, а сейчас я спешу по делам. Вы тут меня остановили, да отвлекаете, а я …
- Дед! - выпалил Иван, перебивая старика на полуслове, - нам некогда тут с тобой стоять, мы в город собрались.
- Да, да, сынки, - забурчал сквозь зубы старик, словно обижаясь, что с ним не хотят поговорить, - я не буду вас задерживать. Только не забудьте и купите мне в городе продуктов, а вечерком мы сядем и поговорим по душам, да познакомимся, как нормальные люди. А то стоим тут посреди дороги и лясы точим, как сороки на заборе. Нет, скорее, как старухи на лавочке, щёлкая семечки и обсуждая молодую девку, разодетую в импортные шмотки.
- Всё! - рявкнул на деда Олег, да так громко, что тот, подпрыгнув на месте, перестал бормотать и выпучил на него глаза.
Но прошло пять секунд, старик очнулся от ступора и ляпнул:
- Ну, я побегу, сынки, не буду вас задерживать, да и мне некогда тут с вами стоять.
Крутанувшись на месте, старик обратно пошлёпал к своему домику, что-то ворча себе под нос и как прежде, стал размахивать руками, словно ветреная мельница.
Переглянувшись, дядя с племянником пожали плечами, и ничего не говоря друг другу, пошли дальше по поселковой дороге, поднимая ногами пыль.
Только когда мужчины покинули дачный посёлок и отошли от него на двести метров, Иван остановился, он всё время на пару шагов шёл впереди парня и, повернув голову, произнёс:
- Слушай Олег, я вот тут хочу прояснить одну вещь, касаемо нашего рода.
- Дядя, давай об этом поговорим позже, когда вернёмся из города, а здесь стоя на дороге, как-то неудобно разговаривать.
- Согласен, я полностью с тобой согласен, племянник, - буркнул Иван и, сорвавшись с места, поспешил в сторону города. - Ну, что застыл, догоняй! - не оборачиваясь, бросил Олегу Иван.
Промолчав, Олег поспешил за дядей, ведь живот, да и весь молодой организм требовал пищи, а не белых камушек, которыми дядя пытался его накормить.
Молча, с урчанием в животе, Олег тащился по пыльной дороге за Иваном, который что-то ворчал себе под нос, топая на пару шагов впереди и поднимая пыль.
***
Пока Степан Петрович был в бессознательном состоянии, Винтира вновь приняла человеческое тело женщины.
Накинув на своё голое тело халат, который нашла в шкафу, больше ничего там, что подходило женщины, там не нашлось. Да и халат ей был большой, видно жена Степана была крупной женщиной.
Хотя Степан и выглядел старше, по человеческим меркам, Винтиры, но был ещё очень крепким мужчиной, да и на лицо был не урод. Если отмыть, побрить, да приодеть в цивильную одежду, а потом приглядеться, то мог бы сойти за солидного человека: инженера или банкира. Но Винтира не нуждалась в его деньгах, хотя в этом мире они ей и не помешали бы, пока она будет разыскивать Оркана. Охотница вскрыла бы первый попавшейся ей на глаза банкомат, как консервную банку и выгребла бы оттуда всю местную валюту, но привлекать к себе внимания, она не хотела.
Подойдя к лежавшему на полу Степану, Винтира легонько похлопала его по щекам, приводя в чувство и, вздёрнув его, как младенца, усадила на стул.
- Теперь ты увидел мой настоящий облик, человек, - начала Винтира, - и если ты начнёшь трепать своим языком, я тебя убью. Ты понял
