По дороге они заехали в табачный магазин с гордым названием "Прогресс". По совету продавщиц – кстати, назывались они все-таки приказчицы – он решил приобрести себе трость, без которой приличные люди в Российской империи 1910 года даже в туалет не ходят.
Хозяин магазина, господин Полетаев, лично помог заморскому гостю выбрать подходящий товар. Из его объяснений Руслан понял только одно: трость выбрать чуть ли не сложнее, чем женщине – подобрать туфельки. Отдельная трость – для дневного времени, отдельная – для вечера, отдельная – для города, отдельная – для дачи…
Руслан покивал, улыбаясь, и выбрал самую простую: тонкую черную, с отполированным латунным щариком-набалдашником, напомнившем ему рычаг какой-нибудь стимпанковской машины.
Все бы хорошо… Они – в одежде, соответствующей времени, значит, перестают бросаться в глаза и вызывать шокинг. Манерам подучиться – и все… Но есть и минус. Этот минус – в кошельке, который был приобретен вместе с тростью. Из телячьей кожи, новенький…
И в этом новеньком кошельке после их шопинга лежало ровно три рубля сорок пять копеек. Зеленая бумажка, три серебряных монеты и пятачок. Негусто.
Поесть на пару дней хватит, а вот дальше… Нужно что-то придумывать…
* * *
"Денег на первое время, – думал Руслан, – найти можно. Порыться в багажнике и продать еще какую-нибудь "американскую" диковинку. А потом что? Выручишь рублей… ну максимум сто. Потом-то что? Нужно работу искать. Опять-таки – где? Даже если отбросить вопрос о документах. Где работать? Кем? Без диплома, без рекомендаций… Чернорабочим? Продавцом? Ну я, положим, проживу. А семья? Куда податься?…"
Мысли, мысли, мысли…
* * *
"1910-ый год, значит, – думала Юля, – Через четыре года – Первая мировая, потом революция, гражданская, СССР, Сталин… Что можно придумать, чтобы всего этого не было? Почему бы Российской империи не дожить до двадцать первого века, такой же сильной и могучей, как и сейчас? Наверное, можно что-то сделать, наверняка есть простой выход. Остановить войну, посадить Ленина, подсказать Николаю Второму, что он неправ – и все. Все просто…"
Мысли, мысли, мысли…
* * *
УАЗик, все еще невозможный, но уже немного примелькавшийся в Луге, остановился у гостиницы. Еще немного – и странный автомобиль превратится в обыденность, в достопримечательность, которую показывают приезжим. Ну авто, ну странное – так это американское. Вон и сами американцы идут.
Лазаревичи вошли в гостиницу и подошли к стойке.
– Вот ваш ключ, господин Лазаревич, – парень за стойкой протянул деревянную грушу с выжженным номером, – Кстати, вас ждут.
Руслан оглянулся.
– Добрый день, – произнес ожидающий глубоким басом.
– Ух ты… – заворожено произнесла Аня.
Человек был ростом почти под два метра. Широченная грудь под серым костюмом, огромные руки, шея толщиной с голову. Закрученные залихватскими кольцами черные усы.
Незнакомец молча потянулся рукой за пазуху. Руслан успел подумать, что такой громила под мышкой может держать не то, что пистолет, а и целый пулемет.
Руслан успел представить, как он хватает стоявший в отдалении табурет, прыгает к опасному незнакомцу и разбивает мебель о его голову. Даже успел вообразить, как громила крякает, стряхивает с плеч обломки и поправляет усы…
Визитная карточка.
"Ратников Павел Юрьевич. Кузнечный мастер".
– Это я, – несколько застенчиво улыбнулся громила, превратившись в обычного, просто очень большого человека, не злого и не опасного.
"Надо будет, кстати, – подумал Руслан, – заказать себе визитки. Когда нет документов – хоть какое-то свидетельство моей благонадежности…"
– Лазаревич Руслан Аркадьевич. Моя жена – Юлия Лазаревич. Моя дочь Анна.
– Прошу прощения, я видимо несколько напугал вас…
– Ну что вы.
– …мой знакомый, вы его знаете, Владимир Андреевич, хотел пригласить вас к себе в гости этим вечером.
– Меня с семьей? – удивился Руслан.
Ратников замялся:
– Нет, дело в том, что мы – он, я, Громов, Гессе – обычно играем в карты. Но господин Гессе захворал. У нас нет четвертого. Вот я с Владимиром Андреевичем и Андреем Валерьевичем решили пригласить на вечер вас. Человек вы новый, интересный, с вами есть о чем поговорить. Каким будет ваш ответ?
– Нет…
"Почему нет?"
– Нет, пожалуй, я соглашусь.
Юля пискнула, но промолчала.
– Тогда, – улыбнулся Ратников, – сегодня, в восемь вечера. Вас устроит?
– Вполне.
Ратников улыбнулся, погладил по голове съежившуюся Аню, и зашагал к выходу. Доски пола прогибались.
* * *
– Ну и что это значит? – Юля уперла руки в боки, когда они вошли в номер, – Что это еще за вечерние посиделки? Карты, водочка, девочки в ассортименте?
– Юля, не сходи с ума, – Руслан пихнул под кровать сумку со старой одеждой. С грохотом упал на бок домкрат, – Какие девочки, чисто мужская компания.
– Нет, Руслан, если серьезно – зачем тебе идти туда?
– Во-первых, – Лазаревич сел на стул и вытащил из сумки банку с пивом, – если мы будет дичиться людей, нас сочтут подозрительными. Во-вторых, нужно начинать узнавать больше о здешнем времени, для чего опять-таки нужно больше общаться. Самое лучшее общение – либо за пивом, либо за картами.
Он со звонким щелчком открыл зашипевшее пиво.
– Папа, – Аня плюхнулась на кровать и заболтала ногами. Потом вспомнила, что одежда ей не нравится и надулась, – А что это был за дядька?
– Павел Юрьевич Ратников. Кузнец.
– А почему он такой большой?
– Ну… – Руслан развел руками, – Кузнец.
– А почему у него нет бороды? У кузнецов всегда борода.
– Наверное, чтобы от всех других отличаться. Тут, по-моему, у всех бороды.
Руслан потер подбородок, уже заросший щетиной. Еще короткой, но уже неприятной. Что здесь за мода – бороды носить? И ведь придется, чтобы в глаза не бросаться. Мало им УАЗа.
– Ты лучше ответь мне, герой-картежник, на какие шиши ты играть будешь, если соберетесь?
Юля попыталась отобрать пиво у Руслана, потом махнула рукой и достала себе другую банку.
– У нас, если ты забыл, дорогой муж, ровно три рубля сорок пять копеек. Не пошикуешь.
– Так я и не шиковать иду. Сомневаюсь, что Владимир Андреевич – держатель подпольного казино с миллионными оборотами. По копеечке, по копеечке…
– По копеечке можно так проиграться. Вспомни свою общагу…
Ну да, был период, когда в общежитие пединститута все сошли с ума по преферансу. Играли днями, ночами, в комнатах, на парах… Закончилось, когда парень, проигравший две тысячи рублей – огромные деньги для студента середины девяностых – перерезал себе вены бритвой… О! Бритва!
