– Где же наши корабли? – прошептал капитан «Леди Энн», вцепившись в штурвал. – Нам говорили, что нас будут прикрывать лягушатники, но на них у меня надежды мало…
* * *
В начале двадцатого века французский флот, в течение всего века девятнадцатого прочно удерживавший второе место в мире, являл собой зрелище жалкое. Некомпетентность политиков, ответственных за кораблестроение (и среди них морского министра Пеллетана, прозванного «разрушителем флота»), привела к тому, что Франция тратила огромные средства на постройку морально устаревших додредноутов, больших, но слабо вооруженных броненосных крейсеров и многочисленных немореходных миноносцев, тогда как другие страны вводили в строй однотипные линкоры, лёгкие крейсера и эсминцы. В итоге Франция, затратив на флот в полтора раза больше денег, чем Германия, переместилась со второго места на четвёртое. Оригинальные по архитектуре многотрубные французские корабли смотрелись экзотически, но и только: реальная мощь флота резко снизилась.
Ситуация несколько улучшилась лишь в последнее предвоенное пятилетие благодаря энергии адмирала Буа де Лапейрера, занявшего пост морского министра. Хороший моряк и патриот Франции, он добился принятия в 1912 году внушительной кораблестроительной программы, согласно которой французский флот за последующие восемь лет должен был пополниться восемью линкорами, десятью лёгкими крейсерами, пятидесятью эсминцами и почти сотней подводных лодок, а по дополнительной программе 1914 года предполагалось построить восемь линейных крейсеров.
Но этим планам не суждено было сбыться. К началу войны Франция подошла, имея в строю четыре дредноута типа «Жан Бар», шесть сильных додредноутов типа «Дантон», не уступавших по огневой мощи первым английским и германским дредноутам, одиннадцать устаревших броненосцев, около тридцати крейсеров и большое число миноносцев. По всем предвоенным планам сферой ответственности Франции было Средиземное море, а главным противником – австрийский флот, однако бой 16 декабря все перечеркнул.
Англия, отринув спесь, просила своего главного союзника о помощи. «Дредноуты Франции нужны в Северном море» – таков был смысл британской просьбы, облечённой в витиеватые дипломатические выражения. Но ответственность за Средиземное море с Франции никто не снимал: австрийские «вирибусы» превосходили французские «курбэ» по весу бортового залпа, и поэтому французам пришлось усилить свою отдельную эскадру дредноутов (линейные корабли «Курбэ», «Жан Бар», «Пари» и «Франс») тремя «дантонами» 1-й эскадры. И был ещё грозный «Гебен», упущенный союзниками в самом начале войны и прорвавшийся в Дарданеллы, под крылышко турецкого султана. Его тоже надо было пасти, чтобы он не вырвался на оперативный простор Средиземноморья и не перетопил там всё, что плавает, и три оставшихся «дантона» караулили турецкие проливы – в способности старых броненосцев Франции остановить германский линейный крейсер Буа де Лапейрер сильно сомневался.
В результате, после залатывания всех прорех своего морского фронта, Франция смогла только выделить для охраны Ла-Манша эскадру броненосных крейсеров контр-адмирала Сенэ. Четыре его крейсера – «Эдгар Кинэ», «Вальдек-Руссо», «Эрнест Ренан» и «Жюль Мишле» – были примерно равны по огневой мощи и бронированию покойному «Блюхеру», и для единоборства с линейными крейсерами не предназначались. Но лучше что-то, чем ничего: союзное командование надеялось, что от лёгких крейсеров противника они Канал прикроют, а если появятся «большие дяди»… В этом случае французским крейсерам надо было продержаться до подхода подкреплений, а при самом печальном раскладе (хотя об этом вслух не говорилось) – сыграть роль приманки.
Броненосный крейсер «Эдгар Кинэ»
Нельзя сказать, что последний вариант приводил в восторг французских адмиралов, но Ла-Манш был слишком важен для французской армии, и поэтому крейсера Виктора Сенэ прибыли в Булонь, откуда они попарно в сопровождении миноносцев выходили на боевое патрулирование.
И сумрачным апрельским утром, когда на британские дрифтеры в Дуврском проливе обрушились германские снаряды, серую воду Канала резали «Эрнест Ренан» и «Эдгар Кинэ» под флагом контр-адмирала Сенэ.
* * *
– Боши, – отрывисто бросил адмирал, не отрываясь от бинокля. – Линейные крейсера, – добавил он, вглядываясь туда, где перепуганными утятами метались рыбацкие судёнышки, спасаясь от месивших воду германских снарядов.
Офицеры на мостике «Эдгара Кинэ» молчали. Они были военными профессионалами и отлично знали, что любой из четырёх кораблей Хиппера превосходит по огневой мощи оба французских крейсера вместе взятые, не говоря уже о том, что снаряды французских 194-мм пушек не могли пробить немецкую броню.
– Полный вперёд! – приказал Сенэ. – Огонь по головному германцу! Если нам удастся сократить дистанцию, мы пощекочем ему брюхо. И отгоним лёгкие крейсера немцев – они режут англичан, как волки овец.
– Это самоубийство, господин адмирал, – тихо сказал командир крейсера. – Немцы утопят нас за четверть часа – повторится то же, что было в бою при Фольклендах.
– Капитан Ренэ, – мягко, но с убийственной безжалостностью произнёс адмирал Сенэ, – одиннадцать лет назад я командовал стационером «Паскаль» в корейском порту Чемульпо. И я видел, как русский крейсер «Варяг» шёл в бой, навстречу целой эскадре японцев. Это были настоящие моряки… Там, – он ткнул зажатым в руке биноклем в дымный горизонт, – гибнут люди, которых мы должны прикрывать. А вот там, – Сенэ махнул в сторону кормы, – идёт через Ла-Манш караван войсковых транспортов. Вы представляете, капитан, что будет, если эти плавучие германские чудовища до него дорвутся? Мы военные моряки Франции, и мы исполним свой долг!
…Когда первые французские снаряды упали у борта «Лютцова», немцы, отставив в покое дрифтеры, устремившиеся к спасительному берегу, перенесли огонь на «Эдгар Кинэ». Бой был жестоко неравным: германские снаряды легко прошивали шестидюймовую броню крейсера, раскалывали его орудийные башни, срезали трубы, разносили надстройки, рвали металл палуб. Из разодранных магистралей со свистом вырывались струи пара, заглушая крики обваренных людей. «Эдгар Кинэ» вспыхнул от носа до кормы, и чёрный дым окутал корабль погребальным саваном. Получая попадание за попаданием, французский крейсер медленно кренился, глотая воду пробоинами, и, продержавшись под шквальным огнём около получаса, затонул. Спастись удалось немногим. Контр-адмирал Виктор Сенэ погиб вместе со своим кораблём[13].
