— Объясните!
— По расчету ее хватило бы максимум на несколько минут автономной работы, а когда мы проверяли производительность на еще исправном образце в течение нескольких суток, подключение внешнего блока питания не потребовалось.
— А сейчас что, ноутбук не работоспособен?! — перебил директор ЦРУ.
— А как бы мы его разобрали, если у него цельный титановый сверхпрочный корпус без единого винта?
Специальный технический референт президента опять переглянулся с главным церэушником.
— Как же тогда русские его собрали? — с заметной издевкой спросил директор ЦРУ.
В ответ он получил только невнятное пожатие плеч.
* * *
— Одиннадцать градусов, — чуть виновато сообщил Виктор.
— Сколько? — не поверил Кононов-младший.
— Максимально возможный угол обзора нашего портального локатора — одиннадцать градусов, — повторил Гольдштейн. — Больше не сделать из-за срыва генерации.
— Без ножа режешь, Витя. Я уже производство пассивных микромаячков наладил — меньше макового зернышка — новый сервер собрал, программное обеспечение написал и оттестировал, а тут… — обычно жизнерадостное лицо парня было сейчас унылым. — Столько пахоты — и все коту под хвост. Это только по моему направлению. А тетя Наташа с Веркой уже второй месяц управление отлаживают. Теше даже беременность не помешала программу выполнить.
— Почему под хвост? — удивился Виктор. — Дальность нас не особо волнует. Поставим локатор на видимой части Луны. Придется, конечно, делать специальные механизмы поворота антенной решетки, чтобы скомпенсировать прецессию и покачивания спутника Земли.
— Угу. И вводить в программу постоянное изменение координат самой вращающейся вокруг планеты точки обзора, — все так же уныло протянул Гришка, прикидывая новый, отнюдь не маленький, объем работы.
— Подожди, а если… — физик на полуслове замолчал, задумавшись.
Парень с надеждой посмотрел на него. Гольдштейн закурил, улыбнулся и спросил:
— А если на геостационарную орбиту? Какой оттуда телесный угол на Землю?
Григорий быстро посчитал:
— В районе девяти с половиной.
— С запасом. На орбиту мы можем нашими генераторами закинуть почти двести кэгэ. Хватит?
— Очень сомневаюсь. На первый взгляд требуется минимум вдвое больше. Ничего, что-нибудь да придумаем. Во всяком случае — это вариант, — Гришка опять стал самим собой — никогда неунывающим.
* * *
— Точно все рассчитали? — взгляд у Сахно мало того, что был очень испытующим, в нем также хорошо было заметно некоторое сомнение.
— Десять раз пересчитывали, — обиделся Григорий. — Почти сотня килограммов массы в запасе. Это с учетом веса нового скафандра. Из нас я самый легкий.
— Не выдумывай — легче всех в команде я, — опротестовала заявление жениха Верка.
— Ну, первой на геостационарную орбиту ты все равно не пойдешь, — охладил пыл дочери Александр Юрьевич, — не женское это дело — так рисковать.
— Дядь Саша, ну какой здесь риск? А Веру я все равно туда не пущу — кого во время прыжков тошнило? — повернулся Гришка к невесте. — На орбите вообще невесомость будет.
Девушка сразу замолчала, вспомнив свои не очень-то приятные ощущения во время того развлечения несколько месяцев назад. Конечно, эта Гришкина идея была совершенно дурацкой, но ведь интересно же было попробовать. А с другой стороны, так классно — прыгнуть с парашютом прямо из бункера. Они стояли тогда рядом в гидрокостюмах с надетыми сверху подвесными системами с основным куполом сзади и запасным на груди и держались за руки, когда Григорий открыл портал на высоту четыре тысячи метров над маленьким островком в Карибском море. Воздух из комнаты ощутимо толкнул в спину, но они устояли. Светлана, которой Виктор не разрешил прыгать из-за беременности, на всякий случай контролировала Кононовых-младших из своего бункера. В случае чего просто выдернула бы обоих к себе в комнату с автоматическим гашением, как линейной скорости, так и момента вращения — новые генераторы пробоя это легко позволяли. А в доведении программного обеспечения порталов она сама принимала активное участие.
Шагнуть вперед и вниз было чуть-чуть страшно, но Вера прыгнула, как только почувствовала движение Гришкиной руки. А потом… Море оказалось где-то далеко внизу, и Верка немедленно громко завизжала от этой смеси страха и восторга. Хотя особого страха не было — при портальной-то страховке всегда знаешь, что можно вывернуться из любой самой трудной и опасной ситуации. Их закрутило, оторвало друг от друга, и только тогда она вспомнила, как нужно развести руки и ноги, чтобы прекратить вращение. Собственно говоря, их и разводить-то не потребовалось. Достаточно было немного прогнуться, как инструктировал Гришка, начитавшись каких-то пособий, и чуть расслабиться. Поток воздуха сам расположил ее как надо. Глаза заслезились, и где-то далеко-далеко она увидела море. А все остальное на свете забыла. Только завороженно сквозь выбитые ветром слезы смотрела вниз на сначала медленно, а затем все быстрей приближающуюся воду. Страхующий автомат сам дернул кольцо основного парашюта на высоте восемьсот метров. За спиной что-то щелкнуло, зашелестело, и ее сначала мягко, а затем все быстрей потянуло вверх. Верка совершенно неожиданно оказалась удобно сидящей в подвесной системе с нелепо болтающимися ногами. Подняла голову и увидела ярко-оранжевый прямоугольник вздувшегося крыла. В стропах весело свистел ветер, развевая ее волосы. Гришеньки рядом почему-то не было, сколько она ни крутила головой. Что-то вдруг достаточно громко защелкало прямо на груди, и только тогда Вера догадалась отключить автомат запаски. Вода стала приближаться вначале медленно, а потом все быстрей и быстрей. Вспомнила, что перед самым касанием надо резко потянуть обе висящие петельки. Дернула их, и спуск резко замедлился. Успела вдохнуть и с головой погрузилась в воду. Рванула специальную подушечку и отцепилась от купола и запаски, оставшись в подвесной системе. Только выплыв из-под полотнища парашюта, увидела наконец-то своего жениха, который, улыбаясь, спускался с голубого неба прямо к ней. Островок оказался совсем близко, всего метров двести. Доплыли, перекидываясь шутками, и прыгнули к себе. Потом долго хохотали, вытаскивая в бункер парашюты и развешивая их на просушку.
— Понравилось? — спросил Гришка.
— Угу, — кивнула она тогда головой.
Потом еще несколько раз прыгали, уже догадавшись надеть специальные очки, в которых выглядели как какие-нибудь глубоководные лупоглазые рыбы. Вот только во время последних двух прыжков ее почему-то тошнило. Мама тогда сказала, что ее девичий организм еще недостаточно сформировался и не годится для таких нагрузок.
— Ладно, уговорили, — наконец-то согласился Сахно. — Раз испытания с блоками в сто восемьдесят килограмм прошли успешно… Рука не подведет? — посмотрел Александр Юрьевич не на Григория, а на свою жену.
— Зажило как на собаке, — улыбнулась Наталья.
* * *
— Ювелир-р-рная работа! Девочка! У меня теперь все строго сбалансировано — два мальчика и две доченьки: Верочка и маленькая Надюшенька.
— Саня, тебе хватит, — констатировал с улыбкой Штолев, сам не особо твердо сидящий на стуле.
Наталья родила в середине дня. Работала на компьютере, вдруг поняла, что начинается, и не смогла встать. Вызвала по сети всех женщин команды, перебралась с их помощью через портал в собственную медицинскую секцию Красного и категорически отказалась отправляться в клинику хорошего знакомого мужа, где по его настоянию на всякий случай наблюдалась у врачей.
То ли постоянные физические нагрузки помогли — с тренажеров не слезала, строго дозируя усилия, — то ли периодические изменения силы тяжести — на Луну через портал заглядывала достаточно часто, — но девочка появилась на свет без особых сложностей и сразу заявила о себе довольно звонким криком.
Сахно, когда старшая дочь по телефону известила его о таком радостном событии, примчался в медсектор, поцеловал малюсенькую пяточку уже вымытого, но еще не запеленатого ребенка, облобызал уставшую, но довольную Наталью — портальная томография девочки, проведенная Верой сразу после родов, не показала никаких отклонений от нормы — и решил чуть отпраздновать рождение дочери, не дожидаясь вечера.
— Нет! — громогласно заявил Александр Юрьевич. — Ножки еще не обмыли!
— Картина… — Полонский, ухмыляясь, стоял у двери малой гостиной, — я пришел их поздравить, а один из виновников торжества уже лыка не вяжет.
— Товарищ генерал, — вскочил и вытянулся Коробицын, покачнувшись при этом, но все-таки устояв на ногах.
— Спокойно, Андрей, — успокаивающий жест рукой и добрая улыбка. — Находясь здесь, я автоматически понижаюсь в звании до полковника, — и после едва заметной паузы добавил: — Красного. Так что вольно и на «ты».
