наступать. И потери остаются в пределах ожидания. Мы специально снизили темп, чтобы сохранить с одной стороны давление, а с другой не угробить корпус.
— При сохранении среднесуточных потерь мы потратим существенно больше людей и техники при прохождении каждого километра путь с меньшим темпом.
— Да. Но у нас очень мало сил. И зеленые корпуса… мы бы их потеряли после отражения этих контратак. Возможно даже пришлось бы выводить на переформирование. В этом случае потребовалось бы вообще прекращать наступление на Ригу и откатываться назад, переходя к обороне.
— Ладно. — хмуро произнес Фрунзе, не отрываясь от карты. — А что наши англо-финны?
— Сидят тихо. Насколько мы можем судить — укрепляют оборону.
— Не собираются атаковать?
— Нет.
— То есть, я вас правильно понимаю, англичане хотят выиграть эту кампанию, за счет французов?
— Без всякого сомнения. У нас на Карельском перешейке очень мало войск. Да и те — милиция. У нас ведь ее очень мало. А ничего другого нет. Не спецназ же туда ставить в общевойсковой бой? Так вот. При желании англичане смогли бы ее пробить. Да, милиция у нас хорошо вооруженная, но это не регулярные войска. Впрочем, англичане не спешат этим воспользоваться, видя, что мы держим все боеспособные части где-то еще. И они завязаны. Их не перебросить в Карелию.
— Мда… они в своем репертуаре.
— К тому же они опасаются попасть под удар орудий Балтийского флота.
— Они не знают, что мы прошляпили боезапасы? И что нашим новым кораблям нечем стрелять?
— Знают, конечно. Полагаю, что это их рук дело. Но у нас есть как минимум два монитора и несколько наших линкоров. А их двенадцатидюймовые пушки — тоже вполне аргумент. И достать они могут очень далеко, простреливая большую часть перешейка.
— Странные они… ой странные… — покачал головой генсек.
— Они обычные. Вы, Михаил Васильевич, разве от них чего-то иного ожидали? Они ведь по сути наняли французов повоевать против нас. Сами же просто рядом маячат, обозначая присутствие.
Чуть помедлив, генсек прошел к телефону. Набрал внутреннюю диспетчерскую Ставки, которая приняв пароль и идентифицировав говорящего, соединила его Фраучи.
— Как продвигается наш морской вопрос?
— Вы по поводу снарядов?
— Да. Удалось выяснить, почему в погреба было загружено все что угодно, кроме них?
— При подготовке флота к переходу имел место бардак. Мы нашли распоряжения, в которых прямо говорилось о загрузке в погреба личное имущества моряков, переезжающих в Союз.
— Но ведь акт был подписан. И там числились боеприпасы к орудийным системам. Его, получается, подмахнули?
— Вероятно.
— И где эти люди, которые это сделали?
— В бывшем США они сейчас.
— А точнее?
— Если бы я смог ответить на этот вопрос, то их бы уже везли в Москву. Скрылись мерзавцы. Либо в Конфедерации сидят, либо в Содружестве. А вы сами знаете — туда мы пока нормально внедриться не можем.
Фрунзе поиграл желваками.
Помедлил.
И, после доброй минуты, произнес:
— Хорошо. Понял тебя. Отбой.
И положил трубку.
— Как они в проливе на них не напали, — покачал головой Триандафилов.
— Не решились бы на открытое нападение. Они ведь не хотят увидеть красную армию в Дели. А до него нам идти недалеко. И защищаться там им от нас будет крайне сложно.
Все помолчали.
Это был старый разговор. Нарком не верил, что угроза войны в Индии могла остановить англичан от нападения. И считал, что те не знали об отсутствия снарядов на кораблях. И что эту пакость им учинил кто-то иной.
Генсек же не видел, кому еще выгодно так гадить Союзу. Тем более, в сложившимся контексте. Ведь рано или поздно эти самые снаряды удалось бы или купить, или изготовить самим. И скорее рано, чем поздно. И поспешность, с которой англичане организовали это нападение, выдает их информированность.
Хотя, конечно, возможно они узнали об этом уже постфактум. Когда корабли оказались в Кронштадте и американские моряки стали языком чесать…
— Это нельзя так оставлять, — покачал головой Фрунзе.
— Что именно?
— Блаженное состояние англичане.
— Но у нас нет сил для операций еще и на этом фронте.
— А Валаам?
— Там довольно сильная береговая оборона. Лайми завезли несколько десятков хороших артиллерийских «стволов». Да, силы острова защищают небольшие. Но если мы попытаемся высадиться, то понесем большие потери. В водичке Ладоги особо не поплаваешь. Даже летом из-за родников очень холодная. А морская пехота нам еще нужна.
— ВДВ.
— Что ВДВ?
— Зачем нам преодолевать береговую оборону? Давайте там высадим полк ВДВ. Отвлечем несколько дирижаблей на сутки. И закроем этот вопрос.
— Ну… — завис Триандафилов, уставившись на карту.
Потом взял листок и начал делать расчеты. По телефону запросил подробную карту о расположении войск и военных объектов на островах. Выявленных, во всяком случае. И пошло-поехало. В конце концов ВДВ действительно прохлаждались. А каких-то значимых защитных средств в глубине острова у финнов не имелось. Да, по большей части все пространство там было заросшим лесом. Но имелись и поля. Покосы.
После очень непродолжительного обсуждения этой темы, пришли к выводу, что именно дирижабли использовать не стоит. Потому как часть береговой обороны состояла из зениток — этаких универсальных установок. А выбрасывать десант в ночи на пятачки полей, окруженные густым лесами — самоубийство. Так что решили применять планеры. Благо, что для аэроклубов, открытых по всей стране, их делали серийно. Самые разные. В том числе и довольно крупные. Вот, заведя самолетами эти планеры вглубь финской акватории, их можно было отправить на острова с севера. То есть, оттуда, откуда подвоха никто не ожидает. Бесшумность же позволяла избежать преждевременного обнаружения…
1931, июнь, 4. Рига
Корабли чуть покачивались на легкой волне. Едва-едва.
Экипажи отдыхали.
Только вахтенные мрачно посматривали в ночную темноту. Новости о быстром наступлении Красной армии, разбившей хваленые французские части, вгоняли в тоску. Противник был уже недалеко от Риги и вскорости, возможно даже завтра, кораблям придется вступить в бой.
Да как артиллерия поддержки.
Но это и пугало. Потому как внезапно сильная авиация союзников взяла и испарилась из-за халатности на местах. А именно так оценивали известия об уничтожении самолетов прямо на аэродромах. Глупо и тупо… и очень стыдно… Из-за чего угроза авианалетов на флот становилась более чем реальной.
А тут еще и контратака французов захлебнулась. Об этом, конечно, никто официально не объявлял. Но на кораблях по какой-то неведомой причине о том знали и ходили все мрачными. Прекрасно понимая, что военная кампания явно не задалась. Так что флаги Латвии, которые развевались над остатками Королевского
