class="p1">— Но что-то пошло не так… — с дурацкой ухмылкой пробормотал он. — Ей, ей, если выгорит, женюсь на Саре.
Но тут же себя одернул. Жертва показалась сильно большой.
Через пару миль показалось три африканские женщины. Две молоденькие и стройные, высоченные красавицы с модельными, точеными фигурками и массивная матрона, гренадерской внешности. Закутанные в пестрые тоги, они брели по обочине с огромными тюками на головах.
— Подбросим? — не дождавшись ответа, Сема лихо притормозил возле красавиц.
После короткого диалога женщины оказались на заднем сиденье.
— Изда-а-алека долго, течет рее-ка-аа, Волга-ааа!!! — гремел из магнитофона могучий голос Людмилы Зыкиной.
— Ай, не-не, не-не, Вольга-аа… — дружно и печально подпевали африканки, покачиваясь на ухабах.
Бурбон забился под сиденье к Тимофею и злобно порыкивал, судя по всему, женский пол он не переносил по определению.
Следующие два блокпоста пролетели даже не сбавляя хода. Африканок высадили на маленьком придорожном базарчике.
Там же Сёма выменял на рулон туалетной бумаги комплект гражданки для Тимофея.
Мятые, но совершенно новые и чистые: рубашку с коротким рукавом, льняные слаксы и босоножки из крокодильей кожи. И даже шляпу-федору из пальмового волокна рафии [14].
Все очень хорошего качества, отлично пошитое.
На молчаливый вопрос: откуда все это, Сема ответил:
— Все белые люди сбежали, черные забрали их имущество. Вот, продают. Жить то как-то надо? Были богатые черные, но у них тоже все отобрали. Коммунизм, однако. Теперь новые богатые — коммунисты.
Тим не стал дальше расспрашивать.
Дальше Иисус свернул в джунгли и порулил по едва заметной дорожке.
Час, второй, третий, ямы, колдобины, лужи грязи, Тимофей думал, что «козлик» развалится на запчасти, но творение советского автопрома выдержало испытания с честью. К счастью, в кузове завалялось несколько канистр бензина и с заправкой проблем не случалось.
— Опустела без тебя Земля.
Как мне несколько часов прожить.
Так же падает листва в садах,
И куда-то всё спешат такси…
В машине нашлась куча кассет, так что магнитофон не умолкал. Сначала Тима советская эстрада шестидесятых сильно раздражала, он даже подумывал выбросить портативный «Филипс», но потом, совершенно неожиданно для себя, втянулся. Голоса советских певцов оказались очень красивыми и очень родными. Откуда не возьмись, появиласьностальгия, которой Тим никогда не страдал.
«Наведаться бы домой, в Россию… — с тоской думал он. — Снег, березки, банька, твою мать, как же я соскучился по всему этому. Задолбала сраная жара. И похер на коммунистов, они всяко разно лучше, чем те, которые продали страну в девяностые…»
— Твою мать! — вдруг в голос выругался Тимофей.
Он вспомнил по отца и мать. Быстро прикинул, сколько им сейчас лет и еще раз выругался. Выходило, что всего по двадцать два года. И именно сейчас они… находились совсем рядом. В Замбии, в этнографической экспедиции от Академии наук Советского Союза.
Тимофей это совершенно точно помнил по рассказам отца.
«Все правильно… — думал Тим. — Я поздний ребенок, родился когда предкам было по сорок с хорошим хвостиком. А всю молодость они проторчали в этой сраной Африке, в Замбии и Мозамбике. Рядышком, рукой подать. В таком молодом возрасте попасть за границу по научной части в Советском Союзе было очень трудно, но сработали связи прадеда, академика. Твою же мать, даже не по себе как-то. А если встретиться? К тому же, отец не скрывал, что все это время они не только изучали африканцев, но и тесно сотрудничали с конторой, комитетом глубинного бурения. А если через них попробовать помирить Родезию с Советским Союзом? Вернее, найти выходы на людей, которые могут принимать решения?..»
Тимофей постоянно размышлял на тему, как помочь своей новой Родине. И постоянно выходило, что Родезия может выжить, только если найдет общий язык с Советами. Не надо резко менять строй, не надо колхозов и массового, коллективного изучения собрания сочинения дедушки Ленина. Достаточно просто сменить внешнеполитический политический курс. Набрать побольше чернокожих представителей в правительство, возможно, даже поставить премьером какого-нибудь ручного негра и все. А сраные бритты, как только поймут, что окончательно упустили бывшую колонию из рук, не станут в открытую связываться с советскими. Все-таки Советский Союз это не современная Россия. И плевать на санкции с эмбарго. Страны соцлагеря поставят все что нужно. И террористы сразу угомонятся. Вот только как уговорить Смита? Хрен он и его братва из правительства согласятся. Вот это главная проблема.
Неожиданно из зарослей впереди высунулась массивная башка с огромным рогом на носу.
— Мамочка! — ахнул Иисус и ударил по газам. Тимофей не успел даже испугаться.
«Козлик» звонко рыкнул движком и рванул вперед.
Носорог глухо хрюкнул и с треском вылетел наперерез. Его башка разминулась с задним крылом газика всего на миллиметры.
— Пихуй!!! — Бурбон свирепо заорал, встал на задние лапы и уже было собрался кинуться на врага, но Тим вовремя поймал его за петлю на разгрузке.
Еще несколько секунд гигантская туша гналась за машиной, но потом отстала и гневно сопя убралась опять в заросли.
Тим облегченно выматерился и выбросил из головы дурные мысли по политическому прогрессорству.
Через десяток километров Сема снова вырулил на дорогу возле реки. Вскоре показался величественный водопад Виктория, на фоне которого мост смотрелся каким-то игрушечным, сотканным из кружевной паутинки.
Вскоре проехали полупустой городок. Здания зияли пустыми проемами окон, с крыши железнодорожного вокзала растащили покрытие, улицы покрывал мусор. Город выглядел так, словно цивилизация внезапно исчезла.
— Не умеют пока сами, — пожаловался Сема. — Когда белые ушли, все рухнуло. Сейчас русские учат заново, но… — он махнул рукой. — Слишком добрые. А надо бить! — он сплюнул.
Городок проехали благополучно, правда, за машиной долго бежали детишки, выпрашивая хоть что-нибудь.
Глухой рокот водопада стал сильней.
За милю до пограничного перехода машина остановилась на обочине.
— Пора переодеваться, бвана, — скомандовал Иисус. — И надо спрятать оружие.
— Чем ты хочешь заниматься в Родезии? — Тим стянул с себя разгрузку.
— Чем? — чернокожий растерялся. — Ну… бвана… работать, конечно. Может открыть свой маленький гараж. Или такси. У вас там же люди могут все что захотят? А ты мне поможешь, бвана? Я отработаю, обещаю. Главное выбраться, а там уже посмотрим.
Тимофей молча кивнул и быстро переоделся. Снаряжение и оружие распихал под сидения. Себе оставил только «Кольт», засунув его за брючный пояс, и положил рядом с собой гранату.
Бубон недоуменно наблюдал за Тимом, но вопросы
