Кроме того, один из сотрудников Курчатова, изучавший материалы по теме, обнаружил интересную статью про использование обедненного урана, получающегося в процессе обогащения, в качестве сырья для получения стержней бронебойных снарядов. Обедненный уран, если использовать его в качестве материала для производства стержней, практически не радиоактивен, а бронепробиваемость его в разы больше, чем стержни из стали. А еще он использовался в качестве прослойки между листами брони, например в танках «Абрамс», для увеличения защиты.
Берия, изучавший доклад Курчатова одновременно с тем, что слушал Карапетяна,подтвердил, что все так и написано в документе.
- Хорошо, а как вы думаете, Гарник Камоевич, каковы перспективы получения конкретного результата в виде работоспособного изделия, на какой срок мы можем рассчитывать? – спросил Сталин, после того как Крапетян закончил свой доклад.
- Мое мнение, сугубо «диванного эксперта», если подключить все возможные ресурсы, к единичным экземплярам по проекту «У» - года через два, два с половиной, а с учетом срока накопления материала по проекту «П» - через три года можно. Потом можно будет ставить вопрос о массовом выпуске изделий и разработке их под различные методы применения.
- А вы как думаете, Фарид Алимжанович?
- Я, товарищ Сталин, еще меньше специалист в этих вопросах, моя компетенция в ядерной физике ограничивается общим школьным курсом физики и научно-популярными статьями, которые я в свое время прочитал, но я думаю, товарищ Карапетян прав. Сейчас я попытаюсь объяснить свое мнение. В нашей реальности фактические работы по этим темам в СССР начались в 1943 году. Конечно, служба товарища Берии отлично сработала, и Советский Союз имел почти все материалы по, уже, завершающемуся в США проекту. Но в условиях войны и послевоенной разрухи СССР уже в 1949 году испытал первое изделие. То есть за шесть лет. Причем, стояла огромная проблема по получению сырья. Сейчас сырья 1500 тонн и добыча его идет без остановки, электроэнергии, как минимум, вдвое больше, квалифицированные кадры (избалованные слегка). И полная теоретическая ясность. Да, двух лет будет достаточно.
- А почему же Узбекистан и другие страны не стали обладателями этого изделия?
- Ну, это объяснимо. Эти изделия очень дорогие и не только в плане изготовления, но и в плане хранения. И абсолютно не применимы в плане даже реализации, каких то, своих целей. Например, против кого применять эти изделия Узбекистану. Вот и большинству из почти двухсот стран мира. Конечно, в нашем мире есть несколько стран, кроме официально большей ядерной пятерки, обладающие этими изделиями «не официально».
Это страны находящиеся в конфликте со своими соседями, но даже они, ни разу не применили эти изделия против соседей в горячей стадии конфликтов. И потом, всемогущество этих изделий несколько преувеличено. Если я не ошибаюсь, одно изделие хватит на частичное уничтожение одного танкового батальона, и то если он будет кучно стоять на месте сосредоточения. Для тех же целей можно найти средства и дешевле. Это, скорее, средство устрашения по городам.
- Хорошо, мне все понятно. Делать его надо, просто необходимо на тот случай если наши враги вздумают сговориться с нашими «союзниками». Теперь следующий вопрос, кого будем направлять с товарищем Калинином и товарищем Шапошниковым в Ташкент. Вас обоих я отпускать не хочу, у Владимира Ивановича, судя по тому, как на него жалуется Борис Михайлович, дел невпроворот.У админов – тоже.
- Товарищ Сталин, можно объединить группу «штрафной эскадрильи» и этих товарищей. Пусть, обе группы везет товарищ Нуритдинов, он и Шапошникова введет в курс дела. Два генштабиста найдут общий язык.
- Хорошо, - в очередной раз согласился вождь. – У вас есть еще соображения по этому делу?
- Нет, товарищ Сталин. Я думаю, время дилетантов, таких как я в этом вопросе прошло. Главную роль теперь будут играть специалисты, наши и ваши. Единственная просьба, не подключать к этому делу Петра Леонидовича Капицу. Он в нашей реальности отказался от этого, в этой тоже, наверное, откажется. Результат будет и без него, а осадок останется и у вас и у него. Пусть занимается наукой вообще. Поднимает престиж советской науки в мире. Да и Ландау – тоже.
- Я вас понял, товарищ Ахмеров. Мы с Лаврентием Павловичем подумаем над этим. Еще что-нибудь?
- Так точно, товарищ Сталин. Есть просьба включить в «штрафную эскадрилью» товарища Серова Анатолия Константиновича и Полину Осипенко. А то они в нашей реальности 10 мая 1939 года погибнут в тренировочном полете. Подробностей я не знаю, но хотелось бы предотвратить. Это гордость Советских ВВС. Жалко товарищей.
- Серов, это муж актрисы Серовой, Валентины кажется? – спросил Сталин, глядя на Берию.
- Так точно, товарищ Сталин. - Ответил всемогущий нарком.
- Лаврентий, включи их в состав, а до этого – никаких полетов. Садитесь, товарищи, и продолжим наши беседы. По проекту мы, кажется, разобрались. Это дело перспективное, руководить им будешь ты, Лаврентий, а товарищи правы. Чего им вмешиваться в дела специалистов. У них своих дел полно. Как идут дела по подготовке чертежей и схем по истребителям?
- Завтра будут готовы, товарищ Сталин. К обеду вам передадут все материалы вместе с пояснительными записками. По этому поводу есть одно соображение, разрешите доложить, - и после жеста Сталина, Ахмеров продолжил, - в ЦКБ-29 находится известный советский конструктор Владимир Михайлович Мясищев. Он сейчас занимается проектом дальнего высотного бомбардировщика. Самолет в серию не пошел и у нас он всю войну был как палочка выручалочка. После смерти Петлякова в аварии, Мясищев возглавил его КБ и успешно довел Пе-2 до конца войны. Я думаю, теперь заменять Петлякова не придется, поэтому я прошу, переведите Мясищева в наш институт. В деле самолетовождения у нас есть непререкаемый авторитет Валерий Чкалов и ему легко разговаривать с летчиками по поводу внедрения тактических приемов, вот с конструкторами легче будет разговаривать известному конструктору. Тем более, грамотнее и разностороннее специалиста, чем Мясищев я не знаю. Не зря, в наше время он будет преподавать и руководить ЦАГИ.
- Хорошо, товарищ подполковник, возьмем, Лаврентий, еще одного конструктора в штат твоего института, не разорим твою контору на зарплату.
- Не разорим, товарищ Сталин, - подхватил веселую ноту разговора нарком внутренних дел.
- Что еще, товарищ Ахмеров, я чувствую, вы еще не закончили.
- Да, товарищ Сталин, по законам Мерфи, наш институт еще будет обрастать штатами.
- Что еще за законы Мерфи?
- Знаменитый закон Мёрфи, больше известный как закон подлости, был сформулирован в 1949 году. Его создателем считается капитан ВВС США Эдвард Мёрфи, трудившийся инженером на одном из военных проектов. Целью его работы было определить максимальную нагрузку, которую способен выдержать человек.
В результате Мёрфи нашел критическую ошибку, допущенную одним из техников при монтаже экспериментального оборудования, и сказал в его адрес фразу, ставшую, в общем-то, прототипом закона Мёрфи: «Если что-то можно сделать неправильно, этот человек так и сделает!»
Руководитель проекта добавил это высказывание в свой список цитат и идей и озаглавил его законом Мёрфи. С течением времени этот список пополнялся новыми смешными цитатами армейских технических специалистов, оставаясь, тем не менее, не известным практически никому, кроме них самих.
Когда проект был завершен, военный врач Джон Стапп рассказал на одной из пресс-конференций о том, что их команде удалось избежать многих несчастных случаев и неприятностей именно благодаря хорошему знанию законов Мёрфи. Стапп поделился ими с журналистами. И через некоторое время законы Мёрфи стали известны всему миру. Так вот, для нашего случая, есть одно высказывание о том, что бюрократическая структура будет развиваться в отношении увеличения штатов максимально, не зависимо от объема работы. Я конечно не буквально процитировал, но смысл точный.
