доклад о готовности, майор Арман скомандовал: «Огонь!».
Из-за несовершенства связи залп получился не таким слаженным, как хотелось бы Арману, но все равно впечатляющим. Несколько секунд спустя над позициями националистов захлопали разрывы шрапнельных снарядов, а по спешно занимавшим свои позиции в окопах солдатам стегнули почти три с половиной тысячи пуль.
Окопы националистов наполнились стонами раненых и криками ужаса тех, кому повезло не попасть под удар. Танкисты же к этому моменту уже перезарядили орудия и дали второй залп. Танковые орудия КТ-28, ведущие свою родословную от скорострельных горных пушек образца тысяча девятьсот девятого года, имели практическую скорострельность в десять - двенадцать выстрелов в минуту, за что и были некогда прозваны «Русской косой смерти». И эта коса вновь собрала свою кровавую жатву!
Уже после второго залпа среди солдат националистов нашлись те, кто бросил оружие побежал, после четвертого же дрогнули даже самые стойкие. Советские танкисты же, дав для острастки еще два залпа по флангам, тронулись с места и двинулись в образовавшийся прорыв.
Оказавшись в тылу, рота разделилась. Второй и третий взводы выдвинулись по направлениям левого и правого фланга, пулеметным огнем малых башен и экономными выстрелами их пушек вычищая окопы. Все происходило настолько быстро, что националисты просто не успевали развернуть свои пушки и оказать танкам достойное сопротивление.
Лишь возле холма Габитас наши танки попали в засаду. Танкисты слишком поздно обнаружили замаскированные в кустах две немецкие противотанковые пушки Pak-36, поэтому националисты успели дать залп по одному из танков. Один тридцатисемимиллиметровый снаряд бессильно чиркнул по броне, а вот второй, попавший под более удачным углом, вскрыл бронелист и серьезно повредил двигатель.
Ответный залп из двух танковых орудий смешал обе противотанковые пушки с остатками кустарника, но один танк все равно пришлось бросить. Впрочем, имея работоспособную пушку и целых четыре пулемета, у экипажа были все шансы продержаться до эвакуации...
Вскоре после того, как майор Арман доложил комдиву Штерну об успешной зачистке первой линии обороны, к опустевшим окопам выдвинулись республиканские войска, а вместе с ними - и состоявшие из ополченцев похоронные команды. Пусть на дворе было всего лишь начало марта, на улице все равно было тепло и солнечно, и, во избежание болезней, от трупов нужно было срочно избавиться. Поэтому, пока солдаты занимали оборону, а сапёры прикидывали, как бы перестроить позиции так, чтобы они смотрели в противоположную сторону, ополченцы грузили тела погибших националистов на грузовики и телеги вывозили их за город, где экскаватор уже копал ров, которому предстояло стать братской могилой.
Работа по укреплению захваченных позиций продолжалась до самого вечера и только после заката командовавший испанцами полковник Ромеро смог доложить в штаб Хунты обороны Мадрида о том, что республиканцы закрепились в Каса-де-Кампо и готовы удерживать плацдарм столько, сколько потребуется.
Основная цель наступления в Каса-де-Кампо, таким образом, была достигнута. Пускай Французский мост через реку Мансанарес и находился перед захваченной республиканцами линией окопов, но размещенные там пушки и пулеметы блокировали любую возможность подхода националистов к мосту, надежно отрезав университетский городок от снабжения и подкреплений со стороны Каса-де-Кампо. Пока республиканцы удерживают парк, националисты, засевшие в университетском городке, могут рассчитывать на помощь лишь тех частей, что располагаются в их собственном тылу на левом берегу реки.
4 марта 1937 года. 07:44.
Клиническая больница святого Карлоса. Мадрид, университетский городок.
На следующий день после захвата плацдарма в Каса-де-Кампо началось наступление непосредственно на университетский городок. Республиканские части, что стало уже своеобразной традицией комдива Штерна, вошли на территорию городка с рассветом.
Первыми на территории городка оказались республиканские танки БТ-5 и советские БТ-7. Чтобы снизить шум при движении и не так портить дорожное покрытие улиц, танки были сняты с гусениц и передвигались на колесном ходу. Благодаря этому националисты обнаружили танки только в тот момент, когда те уже повернули на проспект Рейес Католикос и оказались в прямой видимости клинической больницы святого Карлоса.
Спохватившиеся националисты незамедлительно открыли по танкам пулеметный огонь, оказавшийся, впрочем, безрезультатным. Пули винтовочного калибра были неспособны пробить броню советских танков, так что стреляли националисты больше для самоуспокоения.
А вот ответный огонь имел совершенно противоположный эффект. Танкистам был дан приказ не церемониться с оборонявшимися, поэтому в каждое окно больницы, из которого велась стрельба, незамедлительно всаживался осколочно-фугасный снаряд. Мощность сорокапятимиллиметровых снарядов была совершенно недостаточной, чтобы повредить стены и перекрытия здания, а вот на то, что чтобы уничтожить пулеметный расчет, ее хватало с лихвой, поэтому очень скоро огонь из окон прекратился.
Подавив огонь противника, танки взяли больницу в кольцо, угрожающе наставив пушечные стволы на соседние здания и не позволяя находившимся в них националистам открыть огонь по штурмовикам, которые были доставлены на грузовиках и тотчас же направились внутрь.
Сперва в здание больницы ворвался первый взвод, сразу же взявший под контроль холл и ведущие в разные стороны коридоры. Затем внутрь вошли второй и третий взводы, которые разбились на отделения и начали методично зачищать здание.
Еще в процессе подготовки инженерно-штурмовых частей нарком Ворошилов обратился за информацией в Осинформбюро, откуда, в числе прочего, узнал, что первой при штурме в помещение входит граната, и только потом – штурмующие. По такому принципу штурмовики и действовали, совершенно не церемонясь с противниками. В каждую дверь и за каждый поворот сначала забрасывали по тяжелой РГО, являвшейся дальнейшим развитием гранаты Ф-1, затем, через приданного каждому отделению переводчика-испанца, предлагали сдаться.
Если в ответ не следовало однозначно выраженного согласия, в помещение забрасывалась еще одна-две гранаты, а затем туда врывались штурмовики, завершая зачистку. Пленных в таких ситуациях предпочитали не брать. В
