— Применили очень странную по тем временам тактику. Даже не странную, а необычную. Во-первых, боестолкновение началось на границе леса и степи, — распалясь, Скворец и думать позабыл о приличествующей розмыслам манере речи, и начал пересыпать рассказ чисто воинскими терминами. — Засада в лесу была бы понятна, там частично уменьшается преимущество хазар в выучке. Степняки в ограниченном пространстве леса теряют многие преимущества. Бой в степи, на поляне — обычная по тем временам тактика. А тут — граница, ни то, ни сё. Чуть ли не в подлеске прихватили. Вторая часть Переяславских плясок — массированное применение ловушек на поле боя. Волчьи ямы, чеснок, растяжки, обычные заточенные колья. Да, применялись и до этого. Но чтобы в таком количестве… — Скворец прикрыл глаза, — «И поле бранное вятский народ оружный усеял хитрощами воинскими, кожну пядь колами истыкав». Даже летописи мимо не прошли такого количества. Значит, действительно много было. Войдя в лес, спешенные хазары попали в зону сплошных ловушек. И в это же время начинают практически в упор расстреливать конных. Понимаешь, хазары вне леса как на ладони. А обстреливают их из укрытий. Примерные действия хазар? Отступить за пределы досягаемости вятских луков, засыпать ближайшие кусты стрелами и дождаться, пока пехтура сделает свою работу. Но!..
Выставленный палец Скворца притягивал внимание. И не столько тем, что торчал перед самым носом Лютого, сколько тем, что весь был в чернильных пятнах.
— Вятичи перестреляли чертову уйму народа. Общепринятое мнение историков о Лесном Побоище — хазары тупо ломятся в лес. Но этого не может быть. Не стоит принижать врага. Просто в этом бою впервые луки вятичей били дальше хазарских. И, пока степняки пытались отступить, их расстреливали на выбор. Ну а там, как обычно. Сперва командир, потом заместитель, потом десятники, потом самые ретивые из рядового состава. И все. Подразделения нет, есть стадо. Неуправляемое и норовящее разбежаться. Вот тебе и вопрос. Какой?
Лютый, не сообразив, к чему клонит Скворец, лишь пожал плечами, и постарался придать лицу задумчивый вид.
— Правильно! Откуда у вятичей такие луки? И умение ими пользоваться.
— Со вторым — не вопрос. Если из лука стреляешь, то что сложного выстрелить из немного другого?
— А ты пробовал? — хитро прищурился Скворец. — Это тебе не из ваших громыхаек на стрельбище по банкам мазать. Тут совершенно другой уровень сложности. Вот и загадка под нумером раз. Теперь вторая, чтобы мозги зашевелились. Спешенные хазары в лесу остались все. Их просто вырезали.
На этот раз Лютый промолчал, продолжая выжидательно смотреть на собеседника. Тот улыбнулся.
— Понимаешь, так не могло повернуться ни при каких раскладах. У хазар имелись дружинные бойцы. Они не только в степи были сильнее вятичей. Во всем были сильнее на голову. И тех трех сотен, что вошли в лес, хватало для победы с головой. Но не победили. Наоборот. Объяснение этому только одно: в лесу, кроме ополченцев, бились и дружинные вои. И должно быть их, самое малое, в два раза меньше супротивников. Это если вводить в формулы коэффициенты знания местности и лучшей приспособленности для действий именно в лесу.
— А если в те формулы ввести полсотни дружинников, но превосходившие изначальный уровень на две головы? Что по подготовке, что по оружию?
— На две головы?
— «Стрибоговы дети»[31] против народной охраны, — подсказал волхв.
— Справились бы, — на мгновение задумавшись, произнес розмысл.
— Голуб Мстиславов, — спросил Лютый, — а представь, что у тебя есть полсотни богатырей, притом настоящих, былинных? И ополчение. Как бы ты встретил хазар? На месте вятичей?
На этот раз воевода думал долго. Потом поднял голову:
— Богатыри в твоих прикидках, надо полагать — русины? С многозарядными самострелами и мечами-кладенцами? Да, пожалуй, именно так и построил бы бой. Но надо было продумать каждую мелочь. Бой построен, именно построен, по нынешним меркам, не по стародавним! Так просто не принято было.
— А еще были в этом бою странности? — продолжил допытываться настырный волхв.
— Еще две. Из хазар ушла едва ли двадцатая часть. Считается, что обратившись в бегство, они нарвались на киевлян. Вот только киевляне не были конницей в нынешнем понимании. Ездящая пехота. Ведь Игорь послал на подмогу древлянские дружины, а те такие же лесовики, как и вятичи. Хазары должны были спастись только за счет лучших коней. Тем более Светлен подходил сбоку, и уйти от него было не сложно. Не ушли. Их догнали. Понимаешь, Буривой, лесовики в скачке догнали степняков! На своих лесовозах! Которых в лесу особо-то и не разведешь. И порубили! Но и это не самый большой бред!
— А самый большой?
— Смерть огланкура. После которой хазары побежали. Хазарский штаб стоял чуть не в версте от леса, но огланкур получил стрелу в висок. Конечно, по привычному воинскому обычаю себя принижать, а противника в докладах превозносить, подозреваю, что версту надо делить вдвое. Но все равно, лесовики никогда не стреляли на такие расстояния. Современные луки, и то так далеко не стреляют. А тем более, с такой точностью. Ко всему прочему, Буревой, что не только твой почти тезка, но и один из основателей вашей Управы, был известен как боец. Меч, булава, копье, бой безорудным… Но не лучник. Совсем. Тем не менее, огланкура достал. Или же был назначен тем, кто хазарина ссадил. Кто ж тогда тот стрелок и чем был вооружен? Хватит тебе загадок?
Лютый усмехнулся.
— Можно и еще. Я не жадный, я предусмотрительный.
Скворец посмотрел на окно разговорника, грустно пиликнувшего первые ноты «Прощания славянки».
— Будут загадки, старший волхв, но не сегодня. Время, время, время… Давай, чуть позже, по созвону? Добро?
Лютый, понимающе улыбнувшись, кивнул. Воевод-розмысл Скворец пожал на прощание руку волхву Тайной Управы. Впервые в жизни он сделал это искренне.
Книга
«Как Серому и Ярику удалось убедить Ходоту действовать по нашему плану, не знаю. Он был для вятичей слишком. Слишком во всем. И нарушение воинских обычаев вспомнили, и лишнюю работу, мол, не в обычае дружинном заступами махать. Балбесы. Ведро пота бережет каплю крови. Только пот со спины или жопы, а кровь — из горла.
Ну и традиции, которые поперек чуть не встали. Надо или сидеть в глухой обороне или выходить в чистое поле, выпускать вперед поединщика, а потом лицо в лицо, глаза в глаза, группа крови на рукаве, честь превыше всего…
Победа превыше всего! Но этому наш мир учил. Долго и больно. А тут рыцарство оставалось еще. Пусть даже европейские рыцари еще в шкурах бегают и друг друга каменными топорами по голове стучат.
