пола. Задаваться вопросом, как Степан попал в мою комнату, я не стал. Ясно же, что эти замки могут остановить только честного человека. Каковым мой сосед с лисьей мордой явно не был.
Я осмотрел костюм еще раз. Встряхнул, прикинул на себя… Хм, надо же, какая ткань качественная… Хороший костюм, вообще ни разу не похож на товар советской легкой промышленности. Я посмотрел на лейбл. «Люсьен Лелонг». Ну да, как будто мне это что-то сказало. Даже страну-производителя не назову, фамилия какая-то… Да у кого угодно может быть. Люсьен? Француз, может быть?
Ладно, годится, хватит уже дареного коня разглядывать, дядя Саша! Тебя, если что, девушка ждет. «Не дареного, а честно заработанного!» — поправил меня внутренний голос.
Спорить я с ним не стал, и принялся за наведение марафета. Мимоходом подумав, что надо бы у наших жуликов уточнить насчет парфюма и всяких там мыльно-рыльных принадлежностей нормального качества. Я фыркнул этой своей мысли, осмотрел критически свое лицо. Потом ржавую бритву. Пожалуй, благородная щетина — это мой выбор на сегодня. Сбегал в уличный душ. Бррр. Все-таки сентябрь уже такое себе время для водных процедур на открытом воздухе. Но хоть взбодрился.
Ну что ж, новый костюмчик, пожалуйте на примерку…
Ростового зеркала в этом доме не водилось, но насколько я могу судить, покрутившись перед покрытым пятнами кухонным зеркальным огрызком, сидел костюм отлично. Ботинки были чуть тесноваты, но самую малость, терпимо. Нацепил на пиджак свежеполученный знак отличия. Ну вот, сейчас я прямо-таки образцовый коллаборационист. Прямо-таки готовый образ настоящего предателя…
Но мысль в голове не задержалась. Не было никакого смысла упиваться воображаемыми угрызениями совести.
Кстати, об этом! Надо бы по дороге к Марте купить букет цветов. А то появление Доминики, кажется выбило ее из колеи…
— Марта, тебе невероятно идет это платье, — я склонился к ее руке и коснулся губами. Протянул букет мелких белых розочек. Ничего другого в такой час найти не удалось — рынок и магазины закрыты, и мне стоило прямо-таки титанических усилий, чтобы уговорить бабулю, возившуюся в палисаднике, срезать мне несколько цветочков.
Марта, действительно очень хорошенькая в красном шелковом платье, с высокой прической и ярко-красными губами, замерла на пороге. Губы ее сложились в букву «О». Девушка стала похожей на ретро-открытку в стиле пин-ап, я даже рассмеялся.
— Что такое? Я так сильно опоздал? — я удивленно приподнял бровь.
— Это же… Нет-нет, не может быть! — Марта бесцеремонно расстегнула на мне пиджак.
— Милая, мы же вроде собирались на вечеринку? — хохотнул я, обхватывая ладонями ее круглую попу. — Я, конечно, не против, но мы тогда точно опоздаем, и твоя подруга обидится.
— Дурак! — фыркнула Марта. — Я хотела убедиться, точно ли это…
— Люсьен как его там… — я понял, что забыл, что там написано на лейбле.
— Лелонг! — вместо меня закончила Марта. — Откуда у тебя костюм от парижского модного дома?
— Марта, не делай такое лицо, — я аккуратно, чтобы не размазать свежий макияж, поцеловал ее в шею. — Взял у товарища поносить, подумал, что моя рабочая одежда не очень подходит. Но если хочешь, я могу сбегать и переодеться обратно.
— Дурак! — снова повторила Марта и стала торопливо надевать красные лаковые туфли. С букетом цветов она обошлась совершенно варварски — просто бросила его на подзеркальный столик. Пожалуй, мой костюм произвел на нее впечатление куда больше, чем этот букет. Хотя обошелся он мне недешево, прямо скажем… Бабка оказалась весьма вредной и скаредной.
Марта ухватила меня под руку и гордо вздернула подбородок. А костюмчик-то добавил мне престижа в ее глазах, как я посмотрю…
— Значит так, мою подругу зовут Ирма, — деловым тоном, как будто выдавая мне справочный материал, говорила Марта. — Она работает администратором в больнице, хотя может на самом деле не работать, она очень богата, как и ее жених. Они оба могли остаться в Штутгарте, но захотели послужить Рейху…
Я слушал и кивал, кое-что даже запомнил. Компания единомышленников. Молодых амбициозных мечтателей. Пока еще убежденных в скорой победе и в правильности выбранного пути.
Однако устроились эти мечтатели весьма неплохо. Квартира Ирмы занимала весь верхний этаж аккуратного дореволюционного особнячка, вместе с чердаком и крышей. И впрямь идеальное место для вечеринок, романтичнее не придумаешь.
Дверь распахнулась, на пороге стояла рыжеволосая девушка, тонкая-звонкая, смеющиеся глаза, большой рот. Ей было лет, наверное, тридцать, но девушки такого типа до самой старости выглядят школьницами. Ее искрящиеся глаза с любопытством уставились на меня.
— Ирма, ты собираешься пустить сюда русскую свинью? — раздался мужской голос из глубины коридора.
Хозяин голоса выдвинулся из полумрака собственной персоной. Ага, знаю его. Шарфюрер СС из тех, что регулярно заходят в кабинет графа. Судя по нашивкам, занимается он всяческой логистикой и перевозками. Дитрих какой-то там, не запомнил фамилию. Юноша субтильный, над верхней губой — жиденькие усишки. Ремень на серой форме затянут так туго, что талия у него смотрится чуть ли не девичьей. Вот только смотрел этот грозный вояка вовсе не на меня. А на Марту. Ее рука, которой она держалась за меня, заметно напряглась.
— Ирма, ты же обещала, что его не будет! — почти взвизгнула она.
— Марта, мы же старые друзья, не могу же я его выгнать! — рыжая хозяйка вечеринки похлопала пушистыми ресницами.
— Это ты ведешь себя неприлично, а не я! — Дитрих расправил плечи, принимая героическую позу.
— Мое поведение — это не твоя забота! — огрызнулась Марта.
— Этому русскому среди нас не место! — парень сделал еще шаг вперед, перекрывая дверной проем. — И я не допущу…
— Это ты позоришься сейчас, а не я! — Марта легонько толкнула его кулачком в не очень могучую грудь. — Придумал себе, что имеешь на меня какие-то права, и…
— Марта, ты же мне клялась… — в голосе Дитриха сквозила обида.
Хех, экспозиция ясна. Тут имеет место личная драма. Этот парень — бывший хахаль Марты, которому я перешел дорогу.
— Зачем же устраивать сцены на пороге? — усмехнулся я. — Герр шарфюрер, предлагаю нам с вами выйти во двор и поговорить по-мужски. Идет?
— Да! — запальчиво ответил Дитрих. — Нечего тут слушать это кудахтанье!
— Ты что о себе возомнил! — взвилась Марта, но я придержал ее за талию.
— Марта, все будет хорошо, — прошептал я ей на ухо. — Развлекайтесь пока, я скоро приду.
Я посторонился, давая дорогу оскорбленному в лучших чувствах шарфюреру. Его сапоги грозно загрохотали вниз по лестнице.
— Иди, ни о чем не беспокойся, — я слегка подтолкнул Марту к ее подруге и спустился следом за Дитрихом.
Двор особняка был уютным — аккуратно подстриженные кустики, слегка запущенные
