Началось все не очень гладко. С вопроса Петра
— Дошло до нас, от людей верных, что староверов ты, князь, к себе приблизил. Так ли это?
А где здравицы? Опять же, о погоде? Да и не спрашивал никогда при найме о религии — откуда мне знать, может, и староверов набрал.
— Здрав будь, государь, Петр Алексеевич. Коль верные люди тебе донесли, то так оно и есть, наверное. Сам знать об этом не знаю, не выспрашивал работников своих о том. У меня ведь и католики наняты, и мусульмане попадаются. И все они работают для Руси нашей, матушки, и для тебя, государя нашего, не щадя живота своего, не отлынивая, да справно службу неся.
Петр еще посверлил меня взглядом, оглядел шушукающийся бомонд, усмехнулся.
— Коли так, пойдем, подробно поведаешь.
При этом смотрел не на меня, а на пухлую и габаритную папку у меня подмышкой. И сдались ему эти староверы? Ладно, главное без нервотрепки на деловую беседу проскочил.
Правда, от староверов Петр не отстал и в кабинете. Пояснил ему еще раз, что действительно не спрашиваю пристрастий работников. Для меня главное, что дело человек хорошо делает. Под эту беседу сделал круглые глаза и попросил Петра на меня не серчать, а объяснить мне, тупому в этом деле — почему и католики и мусульмане и еще не пойми кто нам любы, коли они дело делают споро и верно — вон, и в армии они у нас, и на флоте, и при дворе — а староверы, хоть они дело не хуже делают и не меньше пользы несут — враги. Переждал вспышку монаршего неодобрения, с хватанием за шпагу — специально папку на коленях держал, положив на нее подбородок — да, габаритная вышла папочка — Петр точно сквозь чертежи насаживать меня на вертел не будет, у него пунктик на инженерной документации. Потом зашел с другого боку. Церковь у нас одна, никто уже с этим не спорит. Этих староверов раз-два и обчелся. Спокойно наши церковники относятся к иным храмам, даже к мечетям. Так отчего не отнестись так и к староверам — это уже не наша, а чужая религия. Но она есть, как отдельная ветвь, как католики, как мусульмане. Пусть живут, коль верны земле нашей будут. Может кого и перекрестим со временем, как с иностранцами нередко выходит… Переждал еще одно неудовольствие, правда, уже более задумчивое. Добавил, что Всевышний сам покарает отступников, не стоит нам кровь на себя брать, лучше использовать все, что есть под рукой в нашей земной юдоли. Нужны нам грамотные люди. И много. Край как нужны!
Нарвался на резкую отповедь, что не мое дело про Бога рассуждать, и тому подобное. Но вопрос о староверах больше не поднимался. Добрый знак. Надо будет попозже прошерстить мастеров, кто у меня там застароверился, и подробно с ним поговорить. Что могут предложить своей стране они, что хотят получить взамен. По скромному варианту. Потом можно будет попробовать пошуровать рогатиной в медвежьей берлоге еще разок.
Говорили с Петром про наемников.
Судя по всему, вопрос был уже решен, похоже, даже ответ отослан. По крайней мере, бумаги Петр просматривал без интереса. Спросил только, готов ли у меня южный флот. Отчитался ему о проведенной рекогносцировке, и про крепость, и про перевооружение, и про режим дежурства по Черному и Средиземному морям оставшимися кораблями. Словом, нарисовал радужную картину. Государь даже оживился, и, как кот, зашевелил усами, будто пробовал на вкус расписываемые мной картинки.
Поговорили о возможных баталиях наемников. Покивал с восхищенным видом на план, который Петр набрасывал на обратной стороне какого-то документа. Да-да, именно так мы и сделаем, растянем жалкие 20 кораблей цепочкой поперек Гибралтара. Гениально. А вот под пушки крепости заманивать — этот план уже с Крюйсом обсудили, все верно, государь, так и сделаем!
Пока у Петр приподнятое настроение — подпихнул ему планы по юнгам, кадетам и валькириям. Сказал, что даже со священниками договорился. И вовсе не врал! Преувеличивал чуток. Священник был в единственном числе, да и то ничего особо не решающий. Хотя в последнем — сомневался все больше и больше.
Опять пел дифирамбы. Да, затраты приличные — но заграничные кадры нам много дороже обходятся. А тут мы поднимем свои кадры с нуля, вырастим их как нам надо, и не будет у тебя, Петр, более верных последователей. Любое дело им поручить можно будет…. А куда денусь? Гарантирую, конечно.
Не любит Петр деньги расходовать. Надо его срочно подбодрить. Выложил альбом эскизов.
— Вот твой новый город, государь. Как выбьешь шведов с Невы, так его и закладывать готовы будут. Уже мастеров собираю, вон, летом с Италии привез. На будущий год еще привезу. Наши мастера плечи расправляют. Будет, государь, не город, а алмаз в твоей короне. Во всей Европе не сыскать такого алмаза будет.
Петр, чуть ли не благоговейно рассматривал альбом. Перелистывал страницы, возвращался обратно, к общим планам. Мастера явно хорошо потрудились. Слова тут были лишними. Тихонько сидел на стуле.
Петр перелиснул последнюю страницу. Набил трубку, подтолкнул ко мне кисет, а сам встал к бюро с бумагами и достал оттуда главный ингридиент для письма. Разлили.
— За город
Провозгласил Петр.
— За Петербург.
Внес свое уточнение. Петр покатал усами слово.
— За Петербург.
Выпили. Окутались клубами дыма. По новой начали просматривать альбом. На этот раз с моими комментариями.
Все, государь запал. Даже смету затребовал, и что странно, не испортил себе настроения кругленькими цифрами.
— Этим летом и начнем
Спокойным голосом, не отрываясь от альбома, заявил Петр.
Чуть трубкой не подавился. Государь поднял на меня насмешливый взгляд, любуясь, как давлюсь дымом.
— Али не готов город свой строить?
— Твой город, государь. Нам там только жить.
— Верно речешь. Что у тебя еще?
Если честно, все из головы вылетело. Что там еще было? Ах да!
— Государь, трудности у меня с кадрами.
Петр только хмыкнул.
— Офицеры, чин имеют, а знаниями подтвердить его не могут. И заменить их некем, так как остальные не лучше.
— И что мыслишь?
— Надобно закрепить экзамен ежегодный, и по знаниям, и по силе и по сноровке — а то, что это за генерал выходит, который только кряхтеть может, и ему пара слуг в горку подняться помогают. Распишем артикулы, чтоб каждому чину — знания соответствовали да набор ухваток, которые офицер продемонстрировать должен будет. А то случается и такое, что командир и доклад написать не может, и солдату продемонстрировать лично приемы с оружием не в силах. Куда это годно? А они еще и дворяне — поперек им слова не скажи. Унял бы ты, государь, эту вольницу. Коль взялись служить, так пусть служат! А коли ты еще укажешь, что молодые дворяне должны свой титул службой закрепить, и только тогда они в право войдут — совсем хорошо станет. А то видал этих молодых барчуков. Папенька за него всего достиг, а сынок только и годен, что покрикивать.
