Эквуд нажал кнопку, услышал резкое шипение, перешедшее в свист, а потом мощно и быстро полыхнуло пламя. Под напором чистейшего кислорода оно разгоралось необычайно быстро, через несколько секунд весь отсек занялся огнем. Пол на секунду опешил, он не понимал, что случилось. Крутанувшись на месте, Эквуд огляделся по сторонам, ища еще что-нибудь, похожее на пресловутый люк системы пожаротушения. Случайно подняв глаза, он увидел на стене букву "С".
"Не та панель! — понял он. — Кнопка должна быть с другой стороны модуля!"
Сильно оттолкнувшись от уже горящей стенки, капитан поплыл к противоположному краю модуля. На этот раз нужный лючок он нашел мгновенно, но нажав кнопку, Эквуд не заметил никаких перемен в модуле.
"Черт возьми, в чем дело?!" — подумал он.
А дело было в том, что предыдущая экспедиция при очередной поломке в «Звезде» случайно отключила всю систему пожаротушения.
Тем временем пожар набрал невероятную силу. Десятки метров проводов, кабелей, краска, пластмасса обивки — все то, что в свое время должно было послужить идее уменьшения веса, теперь горело обильно, жарко, выделяя массу черного, едкого дыма. Сейчас модуль изнутри походил на внутренность доменной печи. На ногу Полу попал кусок горящей пластмассы, прожегший плотный костюм астронавта. Невольно дернув от боли ногой, капитан, сам того не желая, наискось полетел в пекло пожара, спиной приложившись к расплавленной пластмассе очередной панели. На нем уже занялась одежда, на голове Эквуда с треском начали сворачиваться и гореть короткие волосы, противно запахло паленой щетиной. Запылала резина на кислородной маске, Пол с воем начал сдирать с лица прикипевший латекс. Торопливо оттолкнувшись от стены, он развернулся и вторым толчком рванул в сторону входа. За штурвал открытия люка он ухватился уже практически ничего не видя, кашляя от удушливого, ядовитого дыма. В несколько нервных движений он открыл люк, проскочил в командный отсек, и, последним усилием воли, превозмогая боль, закрыл люк. Спустя несколько секунд Эквуд потерял сознание. Его черное, обугленное тело медленно плавало в невесомости. А динамик рации методично продолжал вызывать станцию:
— "Альфа", «Альфа», ответьте мне! Эквуд, как дела, что случилось, парень?
Что на станции происходит что-то неладное, первым понял командир основного экипажа полковник Билл Симмс. Это было то, что у собак зовется верховым чутьем. В отличие от товарищей Симмс никогда не прикрывал иллюминатор, а пользовался специальной плотной повязкой на глаза. Приподняв голову, он сдернул с лица повязку и прислушался. Что-то изменилось в шумовом фоне внутри станции. На «Альфе» никогда не бывало полной тишины, мерно работали вентиляторы системы регенерации, где-то под обшивкой гудели кабели высокого напряжения.
Несколько секунд командир экипажа прислушивался, потом включил свет. Лампочка зажглась и тут же потухла. Потом зажглась снова и снова потухла. Уже не сомневаясь в том, что случилось что-то плохое, Симмс расстегнул ремни и выбрался из своей каюты. Свет продолжал мигать, и Билл оттолкнулся в сторону переходного люка. Он взялся за штурвал открытия и тут же отдернул руки. Полированный поручень оказался раскаленным.
— Джон, Поль! — крикнул Симмс в сторону кают. Когда сонные астронавты собрались у переходного люка, командир лихорадочно возился с какими-то электрическими разъемами.
— В чем дело, Билл?
— Там пожар!
— Откуда ты знаешь?
— Потрогай люк.
Все по очереди начали трогать раскаленную поверхность люка.
— Боже мой! Как это могло случиться?
— Не знаю. Но если загорелся и переходный отсек, значит, температура в самой «Звезде» просто ужасная. Надо отключить все соединения и поставить какие-нибудь заглушки, иначе пламя перекинется и на нас.
Бортинжинер Гилмор Меллвил быстро перевел модуль на автономное снабжение электричеством, свет перестал мигать, теперь энергия поступала от собственных солнечных батарей. С разъемами астронавты справились быстро и собрались около люка, с ужасом наблюдая, как откуда-то из прогорающих электрических разъемов пополз по «Берлоге» легкий, тошнотворный дымок горящей пластмассы.
— Еще немного, и огонь прорвется к нам, — пробормотал Меллвил. — А если мы включим систему пожаротушения, то нам самим потом нечем будет дышать. На всякий случай разберите кислородные маски.
Худшего не случилось, но лишь потому, что огонь все же окончательно победил герметичность космического модуля. Не сумев справиться с многослойными металлическими стенами, пламя расплавило резиновые системы герметизации многочисленных иллюминаторов. Со свистом кислород начал покидать стены станции, лишая огонь своей поддержки.
— Командир, в том блоке падает давление! — тревожно крикнул случайно глянувший на анемометр Дюма.
Не сговариваясь, все устремились к единственному иллюминатору, выходившему на модуль «Звезда». «Альфа» как раз влетела в освещенную солнцем зону и то, что увидели члены экипажа станции, было фантастично и ужасно одновременно. Вокруг серебристого, бочкообразного блока клубился черный дым. Он медленно отплывал от станции, растворяясь в вакууме. Несколько секунд все молчали, первым тишину нарушил командир.
— Слава богу, похоже, огонь не распространился дальше. От пожара мы избавились, но теперь из-за разгерметизации «Звезды» мы не сможем покинуть наш блок.
Да, в «Берлоге» не было ни одного скафандра.
— Надо вызвать Эквуда, может, он сумеет нам помочь? — предложил Вашингтон Лонгстрит, единственный представитель Англии на борту.
— Да, но мы отключили все коммуникации.
— Они бы нам не помогли, там все к чертям сгорело.
— На борту должна быть рация, — напомнил бортинженер.
— Верно. Поищи-ка ее, Гилмор.
В этот момент и Меллвил, и Симмс пожалели, что станция «Альфа» столь обширна. Сейчас она состояла из десяти модулей, и знать досконально каждый из них никто из астронавтов просто был не в состоянии. Тем более изготавливали модули в разных странах, и хотя единые стандарты были заранее оговорены и утверждены, но каждый блок, изготовленный в Америке, России либо Европе, чем-то отличался от другого. Через десять минут поисков Меллвил все же обнаружил нужный передатчик.
— Вот он! Как красиво они его замаскировали!
— Попробуй связаться с командным модулем.
В этот момент из своего отсека с блаженной улыбкой на лице выплыла забытая мужчинами Доминик Клеманс.
— Боже мой, как я хорошо выспалась! — выдохнула она, сладко потягиваясь. — Мне снилась осень, костры из опавших листьев, и все так ярко. Вроде и тошнота теперь не так мучит.
