Обстановка в целом была очень сложная - происходило нарастание двух, взаимно исключающих тенденций. С одной стороны мощный общественный и социальный подъем, с другой стороны - не менее мощная реакция. Действие, как известно, всегда рождает противодействие. Разведка и контрразведка цесаревича, конечно, старались как могли, но их возможности были весьма ограничены. В сущности, они, вместе с Александром только учились работать. Да и людей не хватало. Весь штат контрразведки не превышал ста пятидесяти человек, еще порядка семидесяти сотрудников трудилось в разведке, да сотня службы личной охраны. Причем действительно верных соратников было еще меньше - орден 'Красной звезды' на 1 февраля 1865 года состоял из сорока семи человек, плюс полтора десятка кандидатов.
Отвратительная ситуация, но упускать инициативу в таком деле было смерти подобно. Особенно в свете того, что агенты иностранных разведок максимально поддерживали оппозицию, прикладывая все возможные усилия для ее консолидации. Конечно, до гражданской войны было еще далеко, однако, по всей видимости все шло именно к ней. По крайней мере, Александр иного вывода и не мог сделать, наблюдая за тем, какие перестановки происходят в гвардейских частях, что расквартированы в столице. Гвардейский офицерский корпус активно занимался тем, что постепенно замещал солдат и унтер-офицеров на тех, кто был недоволен действиями цесаревича. Иными словами - началось формирование боевых частей. Не самой высокой боеспособности, мягко говоря, но все-таки. Учитывая практически полную парализацию императора придворной администрацией, также оппозиционно настроенной, подобные 'телодвижения' пресечь не получалось. Да и отследить всего просто не было возможности.
Конечно, помимо этих гвардейских полков была вся остальная Россия, но практика 1917 и 1991 годов показывали Саше, что рассчитывать на достаточно инертную массу обывателей не стоит. Само собой, цесаревичу была известна значительная часть этого заговора, и он мог санкционировать простое и незамысловатое вырезание руководителей, но тогда имелись все шансы потерять цепочки управления, которые выстраивали иностранные агенты. Что, в свою очередь выливались в потерю ориентиров. Дело в том, что на место погибших 'борцов за свободу и процветание' встанут новые 'кадры'. И не факт, что получиться их быстро вычислить. Поэтому, единственное, что Александр мог себе позволить, это ждать и готовиться к открытому столкновению, которое, по всей видимости, было неизбежно.
Его личный штаб был в курсе оперативной обстановки и 'развлекался', в том числе и такими вещами, как составление плана полноценной военной операции по захвату Санкт-Петербурга, занятого бунтовщиками. Шли не только бумажные работы и расчеты, но и игры 'в солдатики' - совершенно традиционный подход в обучении. Фигурки, обозначающие части, безусловно, были, но вот сама штабная игра очень серьезно отличалась от детских забав. Например, тем, что требовала учитывать не только военно-тактические и стратегические нюансы, но и логистические цепочки. Ведь снабжение даже в той войне, которая могла бы чисто гипотетически произойти в 1865 году, являлось одной из ключевых военных задач. Настолько важной, что, не решив ее, можно было забыть о победе, как о больной фантазии.
Впрочем, практически полная парализация имперской администрации, связывающая по рукам и ногам всякую инициативу Александра 2, имела и оборотную сторону. Все дело в том, что император, понимая обстановку, использовал метод прямого противодействия и блокировал ненужные ему решения и 'телодвижения' попыткой им помочь. Одно его внимание вело к практически неминуемой гибели начинания. Конечно, до абсурда не доходило, но и того, что получалось - хватало всей империи с лихвой.
Единственное причина, которая останавливала взрыв ситуации, было то, что у оппозиционной группы не было явного лидера. Пока не было. Дело в том, что Англия и Франция, вели самостоятельные игры. Конечно, имели место быть некоторые пересечения, однако, далее благожелательного нейтралитета у агентов этих стран дело не доходило.
Сам же Александр ломал голову над тем, кто же станет формальным лидером оппозиции. Вариантов было немного, но, увы, никакой конкретике в делах пока не наблюдалось. Совершенно очевидно, что Англия желала увидеть на престоле кого-нибудь из младших братьев цесаревича. Причем не Владимира, который с Сашей был уже очень долго и находился под его сильным влиянием, а кого-то из малышей - или Сергея или Павла. Само собой, приставив к ним регента. Франция же имела интересы в среде великих князей Николаевичей, с которыми их агентурой удалось установить массу взаимовыгодных пересечений. По мнению Александра, главным кандидатом получался младший брат императора - Константин Николаевич. Причем не важно, на роль императора или на роль регента. К тому же, он имел определенные провинности перед троном, допустив ранение и гибель старшего брата Александра - Никсы. Конечно, опалы не последовало, но важные дела ему более император не доверял, да и вообще, старался по возможности не общаться. Виновен он был или не виновен, но в глазах Александра 2 именно на нем лежала гибель сына.
Однако дальше логических умозаключений эти подозрения не шли, так как Константин Николаевич вел себя очень аккуратно и не давал поводов для подозрения.
Политическая ситуация внутри государства была аховая, поэтому, на совете соратников цесаревича 3 апреля 1865 года было решено строительство небоскреба отложить, чему был несказанно рад Филарет. Собственно, это был последний совет, на котором присутствовал Ермолов. Старик уже еле передвигался, но все равно, продолжал пыхтеть и что-то делать. Его сила воли поражала всех, даже Сашу. У них с цесаревичем были не самые простые отношения, однако, важным фактом было то, что они друг друга уважали.
В сущности, для Ермолова Александр был единственным представителем императорской фамилии, к которому он испытывал уважение. И в Москве это очень ценили, к этому прислушивались и старались цесаревичу помогать, так как Алексей Петрович был очень серьезным авторитетом не только среди местного дворянства, но простых обывателей. Поэтому его смерть 5 апреля на восемьдесят шестом году жизни стала трагедией для Александра, который уже привык к этому упрямому старику.
Впрочем, мы отвлеклись. Указанный выше совет стал поворотным шагом во всей деятельности цесаревича. Ситуация накалялась и это понимали многие.
- Александр, - Филарет прямо смотрел ему в глаза, - ты же понимаешь, что юность осталось за плечами?
