Едва прикрыв соблазнительную наготу своего тела, молодые чаровницы то зазывно вились в зажигательном ритме танца, то начинали медленно скользить перед глазами завороженных зрителей, будоража их чувства.
В числе тех, кто развлекал гостей повелителя Азии, была и Антигона. Ранее, её никогда не приглашали в царский шатер для танцев, но сегодня, желая блеснуть перед индийцами, Александр приказал собрать у себя всех мастериц босоногой пляски.
Узнав от Мелеагра о «рыжей боязни» охватившей Александра, Антигона решительно остригла свои пышные рыжие волосы, и надела черный парик. Его волосы были аккуратно заплетены в мелкие кудряшки по вавилонской моде, и очень красиво падали, на оголенную спину танцовщицы, достигая средины лопаток.
Однако главная причина столь решительного шага фиванки, заключалась в тонком стилете, умело спрятанного в волосах парика. Именно посредством этой коварной вещицы, чье острие было обильно смазано ядом, Антигона собиралась на этом пиру посчитаться с разорителем своего родного города.
Обольстительно выставив верх, и завлекательно прикрыв низ, она исполняла танцы один завлекательнее другого, надеясь привлечь к себе внимание царя и быть приглашенной для беседы за чашей вина. Согласно рассказам знакомых танцовщиц, Александр часто так поступал с понравившейся ему чаровницей. Случись это сегодня, и фиванка бы без всякого смятения смогла бы свершить свою месть. Ведь для этого было достаточно даже легко поранить погубителя Фив.
Задор танца и прелести танцовщиц, привлекли к себе внимание многих македонцев. Мелеагр, Лиссимах, Неарх, Пердикка и многие другие пирующие громко аплодировали плясуньям, но только не сам Александр. Все время их выступлений он увлеченно беседовал с седовласым индийским проповедником Калханом об особенностях его религии и совершенно не обращал внимания на пляшущих перед ним женщин. Зато царские телохранители внимательно и цепко следили за каждым движением и жестом красавиц, когда какая-либо из них приближалась к повелителю ближе, чем на семь локтей.
Фиванка вкладывала в каждый танец всё свое мастерство и страсть, однако в этот день богиня удачи явно смотрела в другую сторону. В самый разгар веселья победителей, разгоряченный новым образом Антигоны и её столь соблазнительными танцами, стратег Мелеагр решительно вскочил с праздничного ложа и, выхватив фиванку из толпы танцовщиц, под громкие крики пирующих унес в свою палатку. Где остался с ней до самого утра.
Бессмертные боги явно благоволили македонскому царю. И если ночью порывы страсти его стратега уберегли ему жизнь от отравленного клинка рыжеволосой фурии, то к обеду наступившего дня Александр получил новый подарок судьбы. В царский шатер вбежал раджа Фегей с радостными новостями.
— Государь! Небеса не оставляют тебя своей милостью. Только, что ко мне прибыл гонец из Каушамби. Властитель и вельможи этого города, готовы признать твою власть над собой и принять у себя твое войско, при условии сохранения неприкосновенности их жизней и жилищ. Но для этого тебе нужно поторопиться. Ибо если царь Аграмес подойдет к городу раньше тебя, то правитель города не сможет, перейти на сторону твоего величества.
Щедро одарив Фегея за хорошую весть, Александр велел немедленно собрать военный совет, собираясь обсудить со своими соратниками сложившееся положение. Каушамби по своей значимости мало, чем уступала Матхуре, и упускать шанс по её мирному захвату было никак нельзя. Однако были и свои сложности.
— Судя по рассказам индийцев, Каушамби находится слишком далеко от нас и быстро занять, мы ее никак не сумеем — высказывал свое мнение Мелеагр.
— А если нам послать в Каушамби катафрактов. Они смогут подойти к крепости гораздо быстрее пехотинцев и в случаи необходимости смогут удержать город до подхода наших главных сил — смело предложил Пердикка.
— Ну уж нет — горячо запротестовал Гефестион — посылать нашу ударную силу неизвестно куда, не зная дорог, бродов и обстановки это чистая авантюра, и я лично категорически против этого.
— Я тоже не стал бы посылать катафрактов в столь рискованный рейд, даже ради получения новой крепости — изрек Кратер, хорошо помня устроенную ему индусами огненную ловушку.
— Вы стали слишком осторожны друзья, мои — упрекнул стратегов Пердикка — вспомните Граник, Иссы, Гавгамелы, когда только проявленная нами смелость и решительность позволили одержать вверх над персами.
— Это, что намек на трусость? — гневно спросил Гефестион, грозно взглянув на Пердикку, но тот не испугался.
— Нет. Это лишь смиренное желание преподнести ещё одну славную победу к стопам моего государя — смело произнес стратег, преданно глядя в лицо Александру, на котором читалось озабоченность и напряженность. В душе царь был полностью согласен с мнением Пердикки, однако его по рукам и ногам вязали рассказы индийцев об огромной армии царя гангаридов. Огромные числа солдат, колесниц и слонов противника постоянно довлели над разумом Александра и сковывали его инициативу. С таким сильным противником македонскому царю ещё сражаться не приходилось.
— Я полностью согласен с призывом Гефестион и Кратера, быть осторожным — произнес после долгого раздумья Александр. — Даже ради возможности мирного занятия столицы княжества Ватса, я не стану рискнуть своей кавалерией, пока не разбито войско царя Аграмеса.
В шатре повисла напряженная тишина, которую прервал поднявшийся со скамьи Неарх.
— Есть другой вариант, государь — произнес наварх, внимательно разглядывая расстеленную на столе карту. — Насколько мне известно, нужный нам город расположен вниз по течению реки. Мы уже научились на своих кораблях успешно перевозить воинов по местным рекам. Что мешает сделать это еще раз? Корабли движутся по воде быстрее не только пехоты, но и кавалерии. Если индийские союзники помогут нам лоцманом, думаю, мы сумеем опередить царя Аграмеса и раньше него занять Каушамби.
— Верно мой друг — радостно воскликнул обрадованный Александр — но теперь, для выполнения этой задачи на твои суда придется посадить гораздо больше пехоты. Выдержал ли они такую нагрузку?
— Не волнуйся, Александр. Мои корабли прочны. Они построены на славу и смогут перевезти на себе большее число воинов, чем при штурме Матхуры — с достоинством молвил наварх. — Но в случаи необходимости мы можем построить несколько плотов и посадить на них воинов. По словам индийцев, река в этих местах тихоходна и не имеет опасных порогов или стремнин.
— Значит, решено. Пусть Пердикка грузит своих воинов на корабли Неарха, и двигаются по реке к Каушамби — приказал Александр, чем вызвал на лице стратега радостную улыбку.
