антенной вверх. Сразу стал похож на участника митинга с транспарантом.
В телевизоре появился сигнал.
— Ой! — закричала Вика и захлопала в ладоши. — Работает! Работает, ребята!
Это было хорошо. Это было было просто замечательно. Я велел Владу поднять палку максимально вверх, а Вике приказал:
— Лучше каналы пощелкай.
* * *
Рейку закрепили на стене. Просто прибили гвоздями. Мы с Владом перетащили в дом остатки пикника, затушили костер. Вика расставила стулья. Как раз начиналась программа время.
В экран я уставился с особым интересом. То, что для ребят было обыденностью, для меня сейчас казалось чем-то невероятно важным. Первая же новость огорошила, повергла в шок.
Доктор ровным голосом сообщил: «Печальное известие пришло из Юрмалы. Вчера в автомобильной аварии погиб кумир…»
Я опустил глаза и сжал кулаки. Для меня это новостью не было. Просто я начисто забыл дату. Забыл, что Виктор Цой погиб вчера, в день моего здесь появления. А вот для ребят… Я украдкой посмотрел на них.
В глазах у Вики стояли слезы. Воланчик, как рыба на мели, молча открывал-закрывал рот. Для них известие о гибели Цоя стало шоком.
— Как же так? — Влад никак не мог поверить. — И что теперь?
Я подумал: «Теперь ничего. Ты просто привыкнешь к этой мысли и будешь жить дальше. Сколько еще смертей кумиров ждет тебя впереди?»
Вика хлюпнула носом. Смотреть телевизор расхотелось. Я нажал кнопку на пульте, встал и включил магнитофон. Вечно живой Цой пел:
Вместо тепла — зелень стекла,Вместо огня — дым,Из сетки календаря выхвачен день.Красное солнце сгорает дотла,День догорает с ним,На пылающий город падает тень.Перемен! — требуют наши сердца.Перемен! — требуют наши глаза.В нашем смехе и в наших слезах,И в пульсации вен:"Перемен! Мы ждем перемен!"
Влад молча поднялся и вышел. Скоро он вернулся, неся с собой пол-литра водки. Поставил на стол, сорвал крышку, сказал:
— Давайте что ли помянем?
Хотел уже хлебнуть из горла, но Вика отняла бутылку.
— Погоди, я стаканы принесу.
Влад совсем сник.
— Неси.
Она принесла остатки сосисок, хлеб, стаканы. Три штуки, за что заработала мой удивленный взгляд. Я никак не ожидал, что наша скромница тоже будет пить.
Влад налил два стакана почти до половины, коснулся горлышком бутылки третьего. Вика вскричала:
— Мне чуть-чуть, — смущенно добавила, — я вообще не пью.
Воланчик понимающе плеснул ей на самое донышко. Так, только понюхать. Стаканы подняли не чокаясь.
— А как же Лис? — спросил я.
Влад окрысился:
— Да пошел он в ж… — Осекся, бросил взгляд на Вику и тут же сменил тон. — Пей, он поймет.
И мы выпили. Потом выпили еще. Жаль поллитровка в стаканах такая маленькая. Цой пел. Мы сидели молча. Я думал, что так и не смог увидеть его живьем. Ни в тот раз, когда жил за себя, ни в этот, за Серегу. Жаль.
* * *
Ночевать Воланчик остался у нас. Посмотрел на темень за окном, просто сказал:
— Чего я, как дурак, попрусь обратно в город? Да еще после водки… Будьте людьми, найдите усталому путнику свободный уголок!
Водка была решающим аргументом. Свободных уголков в доме оказалось предостаточно. Вика согласилась сразу, только спросила:
— Оставайся. Только спать где будешь? Здесь третьей кровати нет!
Воланчик обрадовался:
— О, это не проблема. Все сделаем в лучшем виде.
Он сбегал в сени, стянул все барахло, висевшее на гвоздях, притащил в мою комнату, распределил его равномерно на полу пол окном. Соорудил себе подобие топчана. Сказал довольно:
— Ну как?
Честно говоря, вышло не очень. Вика была со мной солидарна. Она принесла свое покрывало, накинула сверху, подоткнула края. Так стало куда лучше. Потом пришла очередь сундука.
Оттуда достали комплект белья. Постелили простыню. Мое покрывало вдели в пододеяльник. Подушку соорудили из двух наших с ней полотенец.
Влад оглядел, улегся, опробовал. Вика спросила:
— Удобно?
Парень восторженно изрек:
— Класс! Спать буду, как фон-барон.
Потом подумал и добавил:
— Позже надо будет из дома матрас притащить.
Вика рассмеялась.
— Врушка ты, а не фон-барон.
Потом погрустнела:
— Ладно, ребята, вы не обидитесь, если я спать пойду?
Я подошел к столу, нажал кнопку магнитофона. Цой замолчал.
— Не обидимся, иди, доброй ночи.
Вика прижалась щекой к косяку, замерла, грустно улыбнулась.
— И вам, мальчики, хороших слов.
* * *
Ночью мне опять снилась бабка. Под котлом на этот раз горел огонь. Плохо горел. С чадом, с дымом. Старуха наклонялась, пыталась его раздуть. Летели искры. Варево булькало, на поверхности его лопались крупные пузыри. Чуть поодаль лежала толстая старинная книга. Сверху на ней, на потертой кожаной обложке восседал давешний кот. Он мыл белые кончики лапок и косил на меня желтым глазом.
Вокруг, как и первый раз, не было ничего.
— Рано пришел, — сказала старуха, не оборачиваясь, — снова рано.
Я слегка обнаглел и задал вопрос:
— А когда не рано?
Она спихнула рукой кота, показала на книгу.
— Когда обзаведешься ею наяву.
Книга была старой, такие на каждом шагу не встречаются. И я подумал, что мне получить ее в реальной жизни точно не светит. Где мне там ее взять? Разве что в сарае? Только я там библиотеки не припомню. Чушь. Я шагнул вперед, чтобы разглядеть фолиант поближе, протянул руку. Кот зашипел, выгнул спину, прижал уши. Пальцы отдернуть я не успел. Черный меховой комок, сверкая злющими глазами вцепился в мою ладонь.
И я проснулся.
За окном едва брезжил рассвет. Надо мной стоял Влад. Молча тряс за плечо. Увидев, что я открыл глаза, он приложил к своим губам палец, прошептал едва слышно:
— Тише! Слышишь?
Что? Я прислушался. За стеной кто-то тихо всхлипывал. Вика? Плачет? Снова плачет?
— Снова плачет… — шепотом озвучил я.
— Снова? — Влад удивился. — А когда еще?
— Вчера, ночью. Погоди.
Я поднялся, потихоньку влез в шорты.
— Пойдем что ли, спросим?
Он замялся:
— А удобно?
На этот вопрос ответа я не знал. С девушками всегда сложно. Что удобно, а что нет — попробуй угадай.
— Не хочешь, не ходи.
— Ну уж нет, вместе, так вместе. — Он даже слегка обиделся.
Влад просто обмотался покрывалом. В сени мы вышли друг за другом. Нерешительно замерли на пороге Викиной комнаты. За дверью было тихо. Я постучал, позвал:
— Вика,
