— выдохнул Костян. — О, идет! Грядет…
Настя в дубленке выглядела красоткой на показе мод — не шла, а дефилировала.
— Привет, Мишечка! — защебетала она, снисходя до родни. — Целовать не буду, а то помада сотрется.
— Ладно, — ухмыльнулся я. — Вернешь с процентами!
— Договорились! — радостное лицо вдруг потускнело. — Миш, поговори с этим Сержем, ладно? Я ему популярно объяснила, что ничего между нами не было, нет и не будет, а он все равно пристает. Лезет и лезет! Надоел уже!
Валиев набычился, на его губах заиграла очень нехорошая улыбочка.
— Поговорю, конечно, — серьезно пообещал я. — А где он водится хоть?
Сестричка неожиданно насупила бровки.
— Просто по Гоголю… — вытолкнула она. — Серж у тебя за спиной!
Я обернулся, примечая высокого блондина в распахнутой «аляске» и с непокрытой головой. Его длинное породистое лицо отличала искусственность и контрастность. Тонкий нос соседствовал с тяжелой нордической челюстью, а дружелюбная голливудская улыбка не совпадала с равнодушным выражением тускло-синих глаз.
— Привет честной компании! — осклабился Сергей, откидывая капюшон. — Настя, познакомь нас!
— С удовольствием! — пропела девушка. — Это Миша, мой брат. А это Костя, мой парень.
При этих словах Валиев как будто подрос и раздался в плечах, а я поймал на себе пристальный взгляд незадачливого поклонника.
— Очень приятно! — шаркнул ножкой ухажер в отставке, жеманно растягивая слова. — Сергей Курика, журнали-ист. Для друзей — просто Се-ерж! Михаи-ил, мне очень нравится ваша сестра-а. Надеюсь, наши с ней отноше-ения станут более романтичными!
Курика мотнул головой, откидывая светлый чуб — и у меня по всему телу мурашки прошли.
«А блондин… — всплыли в памяти показания Игоря Ивановича. — Он еще так челку вбок отмахивал, как этот… Ну, этот, из «Бриллиантовой руки»! Козлодоев!»
— Отношения, значит… — выговорил я, глядя в водянистые глаза Сержа. — Как с Надей Теминой?
Понедельник, 3 декабря. Вечер
Зеленоград, площадь Юности
— Отношения, значит… — выговорил я, глядя в водянистые глаза Сержа. — Как с Надей Теминой?
Зрачки у Курики расширились, выдавая… скорее, злобу, чем страх. А мне удалось, как бы непроизвольно, сместиться на шажок влево.
— Какая, к черту, Надя? — выцедил Сергей, быстро переведя взгляд с меня на Костю, и обратно. — Что за гнусные намеки? — тут он решил изобразить оскорбленного в лучших чувствах, и добавил в голос горькой обиды: — Я-то шел к вам! К брату моей любимой девушки! А вы…
— Как же ты меня достал уже! — воскликнула Настя, краснея от возмущения. — Сколько раз можно объяснять — ты мне не нужен!
Курика покосился на мою сестричку, как на предмет неодушевленный, и я переступил еще на шаг, заходя сбоку.
— Да и черт с вами, со всеми! — раздраженно вытолкнул Серж, порываясь уйти.
— Стоять! — мой резкий оклик подействовал на него, как ожог плетью. «Влюбленный» молниеносно пригнулся, нанося укол крепкими пальцами, сложенными в «наконечник копья». Целился он то ли под дых, то ли в печень; я ушел «на автомате», отбивая жилистую, волосатую конечность, что выпросталась из рукава. Помогли-таки мои штудии!
Распаленный Серж на долю секунды утратил равновесие — я тут же добавил носком ботинка в колено. Однако, противник мне попался бывалый, тренированный — чуток увел напружиненную ногу, и мой удар смазался. Покачнувшись, перекашивая лицо в гримаске боли, Курика отшагнул, неуловимым движением выхватывая пистолет.
«Вооружен и очень опасен», — всплыло в опустевшей голове.
Вороненый ствол дернулся, словно выбирая цель, а я в этот растянутый миг ухватывал зрением всё вокруг и сразу, как учил Рустам: вот проезжает мимо старая «Волга» салатного цвета… вон мчатся на помощь двое прикрепленных… Костя переступает линию огня, загораживая Настю…
Рефлекторное движение Валиева отозвалось во мне напряженной улыбкой.
«Молодец! Нельзя девочек обижать…»
Хлесткий удар ногой махнул мимо костистой руки с огнестрелом — Курика невовремя отшатнулся, шаркая ботинком по асфальту, с надрывом толкая тело в бег…
У тормознувшей «Волги» приспустилось стекло на задней дверце. Негромкий хлопок — и Серж дернулся в последней судороге, роняя оружие и с разбегу валясь в утоптанный снег. Мертвое тело по инерции перекатилось, изогнулось нелепо, и застыло. Кровь из простреленной головы замедленно плавила наст, обращая в мерзлую розовую кашу...
И сразу всё ускорилось.
«ГАЗ-21» взревела, газуя, мерзко завизжала шинами в бешеном дрифте. Подбежавший Рустам присел, вскидывая обе руки, сжимавшие его любимый «ТТ». Рявкнул выстрел. Пуля догнала уходящую «Волгу», размолачивая заднее окно в стеклянную крупу. Виляя задком, машина унеслась прочь.
— Цел? — сипло выдохнул подскочивший Умар. Его руки ходили ходуном. — Все целы?
Я оглянулся на бледную Настю, на Валиева, притиснувшего девушку, на Рахимова, что тараторил в радиофон доклад-скороговорку, и коротко бросил:
— Все!
Там же, позже
— Не хреново девки пляшут… — хмуро выговаривал Иванов, утаптывая ковер. — Миша, вы уверены, что целились не в вас?
— Уверен, Борис Семенович, — вытолкнул я, отходя. С одного боку ко мне жалась Настя, изредка вздрагивая, с другого — Рита. — Там угол обстрела… В общем, я был в стороне. Убили того, кого хотели. Думаю, Курику зачистили. Серж свое задание провалил, когда затеял драку. Ему бы драпать сразу, а он за оружием полез… Ну, и всё. Грохнули.
— Не хреново девки пляшут… — длинно вздохнул генерал-лейтенант. — Да-а… Круто они взялись… А я еще, помню, морду кривил, когда Юра… э-э… Юрий Владимирович поручил мне охрану вашего «ящика»! Вот, думаю, не было печали… Еще одна скучная текучка на мою голову! Ага, скучная… Видать, Миша, здорово вы их обошли. Ишь, как задергались! Нет, чтоб как все порядочные шпионы, внедриться тихонечко, с годик-другой не отсвечивать… Фиг. Чуть ли не в атаку прут!
Запиликал радиофон, и генлейт живо выцепил его из внутреннего кармана.
— Да! — напряженное лицо разгладилось. — Ага… Очень хорошо! Оставайся пока там, и Славина подтяни. Ну, да, он в теме… Давай! Та-ак… — выговорил он, пряча радик. — С вашей мамой все в
