посмотрел на возницу. Это был настоящий гигант. Военная форма на нем едва не трещала по швам. Петлицы у гиганта были зеленого цвета с вертикальной белой полосой, темно-зеленые погоны обрамлял красный кант.
– Ваш Hiwi [1]? – спросил жандарм, возвращая документы.
– Мой.
– Не боитесь путешествовать с таким чудовищем? Настоящий русский медведь! Задушит одной рукой!
– Этот медведь вынес из боя тридцать раненых немецких солдат! – сказал интендантуррат. – В том числе и меня! – военный чиновник указал на аккуратно заштопанную прореху на своем мундире. – Алекс – настоящий камрад!
– Осколок? – спросил жандарм, приглядываясь.
– Точно!
– Похоже на прореху от ножевого штыка. Но у русских штыки игольчатые. К тому же интенданты не ходят в атаку, – жандарм улыбнулся.
– Однако потери несут! – не согласился приезжий. – В моем интендантском отряде под бомбами погибла половина. Меня и еще пятерых ранило.
– Почему отпуск не в фатерланд? – полюбопытствовал жандарм.
– Никто не ждет. Я сирота. К тому же фатерланд бомбят.
– Не говорите об этом вслух! – посоветовал жандарм.
– Не буду! – согласился интендантуррат. – Может, будете так любезны и подскажете приличную гостиницу для офицеров?
– Самую лучшую держит фрау Полякова. На первом повороте направо, а затем прямо. Только у нее дорого – пятьдесят марок в день.
– Лишь бы без клопов! Надоели на фронте! Однажды мы ночевали в крестьянской избе. Чтоб избавиться от клопов, я лег спать на столе посреди избы. Каждая ножка стола стояла в ведре с водой. И что вы думаете? Ночью просыпаюсь от укусов! Включил фонарик и вижу: клопы бегут по потолку и оттуда пикируют на меня, как бомбардировщик «штука»! Настоящие русские диверсанты!
– В гостинице Поляковой нет клопов, – сказал жандарм. – Сами убедитесь. И еще. Не отправляйте своего Hiwi ночевать в казармы фельджандармерии. Для вас он камрад, но мои солдаты русских не любят.
– Учту! – пообещал интендантуррат и забрался в бричку. – Алекс! Форвертс!
Возница чмокнул губами и хлопнул вожжами по крупу гнедой кобылки. Бричка покатилась вперед и на ближайшем перекрестке свернула направо.
– Интендант! – сплюнул жандарм. – Пятьдесят марок для него не дорого! Слегка царапнуло осколком – и месяц отпуска! Клопов он боится! Видел бы ты настоящих русских диверсантов, неженка!..
Но интендантуррат не слышал этой гневной отповеди. Он с любопытством разглядывал двух- и трехэтажные кирпичные дома вдоль покрытой асфальтом улицы, деревянные столбы электросетей с их многочисленными насестами-перекладинами для проводов, редких прохожих – словом, походил на провинциала, впервые в жизни выбравшегося в большой город. Увлекшись, он едва не прозевал красивое двухэтажное здание с вывеской «Гостиница» на немецком. Ниже вывески табличка извещала: «Только для господ офицеров». Интендантуррат тронул за плечо возницу и указал на здание. Hiwi послушно потянул вожжу, и бричка, миновав высокие ворота, въехала во двор гостиницы. Здесь приезжий выскочил и принялся деловито осматривать постройки. Очевидно, здание гостиницы некогда служило городской усадьбой богатого помещика или промышленника. Квадратный двор был обнесен глухой кирпичной оградой с массивными столбами квадратного сечения, внутри размещались конюшня и каретный сарай, летняя кухня, погреб, сараи для сена и дров. Перед последним лежала груда березовых и осиновых бревен – гостиница готовилась к зиме.
Занятый осмотром, интендантуррат не заметил, как во дворе появилась молодая женщина. Высокая и стройная, она была одета в строгий костюм из серой шерсти и черные туфельки на низком каблуке. Костюм не скрывал приятные округлости ее тела – более того, как бы даже подчеркивал. Гладко зачесанные назад волосы делали лицо женщины суровым, но даже эта суровость не могла скрыть ее красоту, несколько холодную, но все равно привлекательную. Женщина подошла к интендантуррату и встала за его спиной. Тот, почувствовав ее присутствие, обернулся.
– Чем могу быть полезна? – спросила женщина.
– Хочу остановиться в гостинице.
– Комнаты там! – женщина указала на здание.
– У меня экипаж! – пояснил приезжий. – Можно поставить его здесь? И лошадь?
– За отдельную плату.
– Кроме того, есть возница, – интендантуррат указал на гиганта, застывшего у брички.
– Здесь гостиница для офицеров. Солдаты ночуют в казармах.
– Я не могу направить его в казарму. Это русский Hiwi. На фронте мы считаем их товарищами, но здесь, как мне объяснили, отношение к русским иное.
Лицо женщины еле заметно потеплело.
– Он может ночевать в конюшне, на сене. Устроит?
– Вполне! – заверил интендантуррат. – На фронте нередко приходится спать на голой земле. Сено подойдет как нельзя лучше! Русские неприхотливы…
Лицо женщины вновь стало суровым.
– Если ваш русский распилит бревна, поколет мне дрова, сложит их в сарай, я не возьму плату за его проживание и даже буду бесплатно кормить.
– Ему работа только в удовольствие! – заверил интендантуррат. – Алекс! – окликнул он гиганта, указал на груду дров, затем знаками показал, как пилит и колет их. – Гут?
Алекс кивнул и улыбнулся.
– Простите! – спохватился интендантуррат. – Я не представился. Зонненфельд, интендант. Можно просто Эрих. Вас как зовут?
– Полякова! – холодно ответила женщина. – Следуйте за мной!
В гостинице Зонненфельд, он же Петров, он же Крайнев, скрупулезно осмотрел свободные комнаты. Таковых оказалось только три. Из чего Крайнев сделал вывод: несмотря на высокую цену, заведение Поляковой популярно. Две комнаты оказались большими и просторными, каждая в три окна, из которых открывался вид на улицу. Третья комната, поменьше, располагалась в конце коридора, имела только два окна, да и те смотрели во двор. Если подойти ближе, можно было без труда рассмотреть внизу железную односкатную крышу дровяного сарая, примыкавшего к зданию так, что от уровня подоконника до крыши оставалось не более метра. Обстановка комнаты была скромной: узкая железная кровать, стол, стул и тумбочка. Шкаф для одежды заменяла вешалка рядом с дверью.
– Выбираю эту! – сказал Крайнев, закончив осмотр.
Полякова пожала плечами:
– Пятьдесят марок в день.
– Что входит в плату? – спросил проснувшийся в Крайневе интендантуррат.
– Проживание и завтрак. Сытный: булка, масло, ветчина и кофе. Обед и ужин за отдельную плату, ресторан внизу. Надолго приехали?
– Недели на три.
– Если захотите ненадолго выехать, можем сохранить комнату за вами. В этом случае оплата половинная.
Крайнев кивнул.
– С постояльцев просим деньги вперед.
– За весь срок?
– Достаточно за два дня.
– Какие развлечения для офицеров есть в гостинице? – спросил Крайнев, извлекая из бумажника сто марок.
– Вечером в ресторане играет музыка.
– Танцы?
– Если офицер приезжает с женой, они могут танцевать. Но это случается редко. Приводить в гостиницу женщин с улицы запрещено правилами, утвержденными в канцелярии округа. Бордель для офицеров – на окраине города, портье укажет дорогу.
– Скажите Алексу, чтоб принес мои вещи, – произнес Крайнев, отдавая деньги.
Алекс, он же старшина Седых, явился тут же. Бросив чемодан у порога, он подошел к окну и одобрительно хмыкнул. Затем, позвенев шпингалетами, проверил, легко ли открываются оконные
