к схватке. Опять наклонились и выставили ладони перед собой.
Толстые затылки лоснились от пота. Чтобы размять пальцы, они время от времени шевелили ими.
Как только рефери дал свисток, противник снова кинулся в бой. Он явно считал себя сильнее Звеньева и не сомневался в победе.
Схватил за рукав куртки и за шею, потому что Звеньев слишком сильно наклонился.
Притянул к себе, одновременно потащил в сторону. Схватил за шею сильнее. Звеньев навалился на него.
В то же мгновение противник откинулся назад. Упал на широкую спину, вернее, даже набок, одновременно закручиваясь под Звеньевым. Получилось нечто среднее между броском с прогибом, который, кстати, не разрешен в самбо и броском через грудь.
Мы все, те, кто болел за нашего добродушного здоровяка, замерли на месте от волнения. Сможет ли он справиться с такой трудной ситуацией?
Честно говоря, я физически ощутил, будто меня самого великан противник швырнул через себя. Звеньев взмыл в воздух и опустился на бок. Грохнулся на маты, так что пол содрогнулся.
Тут же пытался вскочить, но противник уже держал его сбоку. Вернее сказать, пытался удержать, потому что и сам тоже упал. Он уже получил баллы за бросок, но у Звеньева остался шанс отыграть свое.
Противник, впрочем, почти не дал ему шанса подняться. Перевернулся, перекинул ноги через туловище Звеньева и пытался взять его руку на рычаг локтя. К счастью, наш борец вовремя схватил свою руку в замок и избежал печальной участи попадания под болевой прием.
Тогда рефери их поднял и снова поставил в центр друг против друга. Я уже примерно видел, как пойдет дальше поединок. Борец армейцев будет снова и снова атаковать нашего, пока не добьет его по очкам.
Может быть, за счет отчаянных усилий, у него получится и опрокинуть Звеньева на чистый бросок и победить досрочно. Взять на болевой, вроде бы, не успеет. Слишком уж он для этого неповоротливый.
Но едва я так подумал, как после свистка рефери, Звеньев сам бросился на противника. Схватил его, притянул на себя, а когда тот отшатнулся, тут же толкнул и подставил подножку.
Прием прошел больше за счет неожиданности и сильного давления, чем за счет безупречно выполненной техники. Противник грохнулся на спину, а Звеньев навалился сверху и оседлал его. Не удержался, упал, но успел схватить за ногу.
Противник попытался высвободиться, но не успел и Звеньев выгнул его ступню до предела, давя на ахиллово сухожилие. Соперник выгнулся от боли и охнул, потом застучал ладонью левой руки по ковру. Рефери схватил Звеньева за плечо и потребовал отпустить ногу проигравшего соперника.
Вот это да, черт подери! Я даже и не думал, что Звеньев может так быстро работать. Где это он так поднатаскался?
С момента падения до защемления сухожилия прошли какие-то доли секунды. Все случилось молниеносно, никто и глазом не успел моргнуть. Тут же Звеньев вскочил, поднял руки и показал всему залу, что победил.
В других борцовских кругах продолжались поединки. Рефери поднял второго борца, поднял руку Звеньева, признавая его победу и отправил обоих по местам. Противник Звеньева шел, прихрамывая.
Мы встретили здоровяка ликованием. Надо же, какой молодец, даже меня успел обмануть. Я уже и вправду решил, что Звеньев выбывает из гонки и успел поставить против него. Это еще раз доказывает, что самбо непредсказуемо и опасно, никогда не прощает ошибок и самоуверенности.
Подойдя к Степанычу, здоровяк пробасил:
— Спасибо, Олег Степанович, за науку. Все прошло, как и планировали. Как вы и говорили.
Вот оно значит, как. Вот кто помог нашему бугаю завоевать победу.
Ну понятно, кто теперь настоящий архитектор произошедшего тут поединка. Степаныч похлопал Звеньева по плечу, слегка привстав на цыпочки, тем не менее, строго добавил:
— Это ничего не значит, не забывай, кто у нас там теперь на очереди. Эти зубры тебя могут подбросить в воздух, как букашку и даже не поморщатся. Так что, не расслабляемся, соберись и не радуйся раньше времени.
Ну, конечно, наш тренер в своем репертуаре. Жидкая небольшая похвала, зато огромные тонны угроз и ругани. Чтобы жизнь малиной не казалась.
Сейчас Степаныч обратил внимание на меня. Поманил к себе пальчиком, дождался, когда я подошел. Посмотрел мне в глаза и негромко спросил:
— Ну, как, подписал заявление?
Я кивнул. Подписал, подал, теперь мне осталось только решить, где схорониться от военкома, который будет охотиться за мной, как охотник за кроликом.
Степаныч успокоенно кивнул в ответ и добавил:
— Мы с тобой их обведем вокруг пальца, не дрейфь. Ты мне теперь скажи, готов ли к следующему бою? Ты знаешь, что теперь тебе предстоит бороться с Лодочниковым. С самим Лодочниковым. Если одолеешь его, тебе уже никто не страшен. Ты сразу после этого автоматически попадешь на городское первенство. Даже можно на республику тебя подавать, новенького-готовенького. Короче говоря, все от тебя зависит, Волков. Как проведешь этот поединок, так и дальше все пойдет. Если проиграешь, не страшно, это все-таки Лодочников, но о республике в этом году можешь забыть.
Отличные перспективы. Нарисовал одним махом. И ведь ничего не возразишь в ответ.
Все и вправду так, все зависит от меня, от моей победы и поражения зависит будущее. Все, как и положено в реальной жизни.
Поэтому я ничего не ответил, просто промолчал. А что тут еще ответишь? Потом подумал и просто спросил:
— А когда мой следующий поединок? Долго еще ждать?
Степаныч посмотрел в сторону ближайшего столика организаторов, где сидели судьи и внимательно смотрели за схватками. Потер щетинистый подбородок и задумчиво ответил:
— Скоро. Очень скоро. Будь под рукой, никуда не уходи, а то я вижу, ты опять куда-то намылился. Но сейчас сиди тут. Ты будешь сразу после Крабова, а тот будет бороться с Копытовым. Это будет то еще соревнование.
Ого, значит сейчас один из лучших наших борцов столкнется с одним из лучших армейцев? Это будет эпическая битва, на которую стоит посмотреть внимательно.
Тем более, что Крабов работает совсем рядом с моей весовой категорией, так что в случае чего, я могу многое взять из этой знаменитой битвы. Взять для себя, почерпнуть много полезного.
Я вернулся к себе, снова достал из сумки недопитый лимонад и повертев головой, поднялся на трибуны. Нашел свободное местечко и хотел пристроиться сбоку, когда рядом послышался требовательный голосок:
— А мне где место?
Ну да, конечно, как же обойтись без этой вездесущей и любопытной красотки, вечно желающей засунуть нос, куда не надо? Я обернулся и увидел Полину, стоящую на ступеньках лестницы, ведущей на трибуну.
