С неизвестно какой-то ебучести случая теория невероятности подкинула Саньке в этот день откидную табуретку в заполненном до состоянья резины вагоне, и он оказался сидящим не на пошарпанном заколоченном унитазе и не на рифлёном железе подножки, а на частично лишь порванном дермантине поролонного сверхкомфорта. Он тут же почувствовал себя не в тарелке со своей индивидуальной благопристойностью среди всеобщей вокруг голой задницы и попытался восстановить паритет - предложил обменятся попутчице его лет с умотанно-интеллигентным лицом и какой-то право славно громыхающей торбой оказавшейся у него под ногами. Но краля оказалась ретивою, и отказалась. Санька вернулся на жопу и воткнулся интерфейсом в стартовавший навстречу ещё невидимым первым вечерним звёздам перрон.
Внезапно встал хуй. "Херас..себе, утренняя эрекция ближе к закату!", внутренне рубанулся Санька с такой вдруг причуды своего организма, но был вовсе не против - хлынувший в окно воздух почти прикольно почти обвевал почти прохладой лицо, поезд набирал скорость, а сидеть всё равно приходилось в три погибели, так что заинтересовать этот его прущий в штаны "феномен" никого тут не мог...
Но ехать стало забавнее - Санька попытался посмотреть на вжатую ему между колен женщину и обнаружил, что при попытке поднять голову чуть ли не упирается в её левую сиську… Что не могло, конечно, не порадовать в его "осложнившейся" ситуации, невзирая даже на то, что взляд на женщину принёс дополнительный позыв жалости к ней - с обратной стороны сильно подпирали и приходилось ей виснуть над ним довольно круто. Санька сникнул взглядом на место, чтобы не глазеть в упор на округло-налитую красоту прущую в дешёвый ситец платья на оконные экс-гардины. И тут до него дошло. Он ещё раз приподнял глаза и опустил. Причина несвоевременного стояка выяснялась, кажися… Лёгкие порывы ветра долетавшие до Санькиного уровня едва ощутимыми поветриями живительного воздуха проходили в витке завихрения мимо прикрытых в этом трах-поезде глаз женщины под её поднятой влажной подмышкой… Рвущий мотню на штанах хуй тут же подсказал Саньке, что он невидим для окружения с его взлядом, как средневековый чудотворец в шапке-невидимке - позади в спину упиралась чья-то задница, а стоявший за женщиной пожилой пенсионер под грузом общественности взирал только прямо перед собою в окно, наблюдая там либо странную величину своей пенсии, либо свою вечную советскую молодость… Сама женщина же была полуотвёрнута лицом, да и глаза прикрыла… И Санька воззрился на её голую чуть не до сиськи, чисто выбритую подмышку во весь опор - со всей наглостью визионирующего на досуге эстет-ценителя высокого искусства. Было довольно жарко ещё, и ало-оранжевые закатные лучи били прямо в неё... пот в мокрой, смуглой от загара подмышке зарождался в едва заметных ямочках-щелках и собирался в играющие янтарными солнечными бликами бисеринки… а потом скатывался стремительно проливающимся ручейком в отворот платья на сиську… Вид Саньку просто безумил - было прикольно донельзя сидеть и созерцать столь оттяжное явление - так близко, в десяти сантиметрах от его носа, и столь подробно наблюдать, как течёт нежно-ароматная женская подмышка ему доводилось впервые… Запах её был почти эфемерен - какой-то несущественный дезик терялся на фоне лакомо-мягкого естественного аромата её свежего пота, который в свою очередь смешивался с легчайшими дуновениями ветра, накрывал в безумную Санькино обоняние и доводил уже до начала отвинчивания болты на его мотне… Нестерпимо захотелось лизнуть. Чтоб не ипануцца окончательно, Санька засунул это своё "захотелось" куда-то поближе к жопе и попытался заглянуть за край материи, туда, куда стекали эти капли.
Но сиську видно было никак, да и пленяла она его сейчас отчего-то не по положенному куда меньше, чем эта маленькая мокрая покатая бугорок-ямка выпяченной подмышки… Санька вдохнул ещё раз изо всех сил, до лёгкой ломоты в зажатом штанами стволе, и подумал: "Надо кончать!".
- Может присядете всё-таки? - он постарался придать голосу всю мягкую деликатность бывшего профессионального двоечника при обретении очередного зачёта…
***
То, что это маньяк-извращенец, Лариса поняла уже через пять минут пути: её нога была зажата между его ног в неослабевающей хватке так, что трудно было пошевелиться. Она уже хотела было посоветовать ему вести себя поприличней и подрастопырицца, но тут она оглянулась и увидела, что этот втрамбованный в пол "пассажир" сидит ещё и в обнимку с чьим-то чемоданом, который и жмёт его ногу к её… "Блин, бедолага!..", Лариса почувствовала, что только что очень удачно чуть не нахамила сама. Она отвернулась обратно в окно и очнулась только тогда, когда его шевелюра едва ощутимо щекотнула кожу на поднятой левой руке. Не отводя глаз от проносящегося мимо пейзажа, она ощутила подмышкой: смотрит… Его взгляд просто чувствовался обнажённой поверхностью кожи на открытой подмышке, и первым порывом у неё было опустить руки. Но опускать их было не особо куда, и Лариса ещё сильней отвернулась и заново прикрыла глаза, ощутив в собственных переживаниях некоторую непонятку. Куда более странным, чем даже то, что этот псих любовался на её подмышку и она ему явно нравилась, было то, что этот кудлатый хмырь всё очевидней нравился ей самой!.. "Надо было сесть… предлагал же!..", ещё раз цепанула себя она уже почти без повода, незаметно скашивая полуприкрытый взгляд на этого чудака, "Нормальный пацан… Ой, сидела б щас - горя б не знала!..". До первой разгрузочной станции было ещё, как до столицы Армении в приспущенных штанах, нога затекала о сумку внизу, а рукам потихоньку уже надоедало, задираясь о фрамугу, изображать крылья...
- …может присядете?
- Да куда ж тут… Ну, давайте попробуем… - на этот раз Лариса чуть не сорвалась с тормозов, когда сообразила, что повторное предложение ей опять не пригрезилось.
Он сделал попытку встать, она изо всех сил подалась жопой назад, высвобождая своё место у окна и протискиваясь на его место. "Есть же люди!..", мелькнуло в её башке, когда она прожималась своим животом по его затянутой в джинсы заднице, "Фух… Слава богу!.."
- Спасибо! - вспомнила она, чувствуя под осчастливленной задницей спасительно-мягкую твердь.
Он что-то бормотнул, типа не за что, и солнце с поездом поехали дальше по намеченным кем-то для них маршрутам, а пассажиры продолжили упорное торчание в своих вычурно-малоудобных позах.
"Ядрёный перц!", Санька поневоле чертыхнулся про себя, впоймав её искос-взгляд на оттопыривающейся ширинке его штанов и попытался резко сменить позицию. Прятки удались на славу - отодвинувшись за сектор её визуального восприятия, он оказался теперь тесно прижатым сзади тем самым перцем в её правое плечо… "Бля!", по ещё одному кругу менять дислокацию выглядело бы уже окончательным идиотизмом, и Санька с покрасневшей от приступа совести рожей остался уже как есть.
