Я устала, Алекс. Больше не хочу в этом участвовать, не хочу смотреть на смерти, каждый день подвергаться неоправданному риску, ставить жизни моих падчериц под удар ради короны, для которой была и остаюсь внучкой предателя. Магом, которого по закону ждет расстрел, если о моей силе станет известно всему двору.
— У тебя нет выбора.
Губы искрила усмешка, а взгляд метнул в невозмутимого Алексея нахлынувшей волны ярости.
— Выбор есть всегда. Просто отпусти меня, и все решится само собой.
— Не могу.
— Можешь.
Он подошел вплотную — так близко, что страшно моргать. Непроизвольно дернувшись, я с неохотой отступила, как зверь, признающий право другого хищника, более сильного и развитого, на первенство в пищевой цепи.
Взгляд у Алексея стал темным, как хмурое небо над замерзшей Невой. Мне почудился раздвоенный кончик языка между плотно сомкнутых губ. Игра воображения, иллюзия. Но такая живая и впечатляющая.
Его лицо превратилось в красивую мраморную маску. Но, в отличие от Влада, я не могла под нее забраться ни чарами, ни интуицией. Все, что крутилось сейчас в голове цесаревича, оставалось недоступным.
— Похоже, — прошелестел Алексей, подобно огромной змее, — ты забыла, как клялась мне в верности.
— Я не отказывалась от своих слов, лишь прошу отпустить меня. Возьми в счет короны деньги за дом и завод, мне ничего не нужно. Позволь забрать девочек и уехать с ними в Европу или в Америку. Хоть куда. На любой континент, где они будут в безопасности, — чуть ли не скороговоркой произнесла на одном дыхании.
— Нет.
— Почему?!
Без каблуков моя макушка едва достигала его подбородка, поэтому пришлось приподняться вслед за ним, чтобы не потерять зрительного контакта. Истеричный всхлип вырвался изо рта, когда Алексей схватился меня за горло и заставил запрокинуть голову. До хруста в позвонках и натянутости в мышцах.
Его прикосновения обжигали, дарили боль и пробуждали темные желания.
— От меня ты уйдешь только в одно место, — прошептал он у самых губ, затем с презрением скривил рот и оттолкнул меня: — Туда, куда отправились ваши родственники, барышня Колчак.
Потерев ноющую кожу, я зло процедила:
— Бессердечная тварь — вот кто вы, ваше императорское высочество.
Его смешок, как выстрел, заставил сжаться.
— Ты не сказала ничего нового, Оля, — он развернулся, но один из полицейских бросился ему наперерез.
— Ваше императорское высочество!
Я заметила две уродливые розовые полосы на правой ладони Алексея. Они брали свое начало во впадине между большим и указательным пальцами и закапчивались у запястья. Шрамы разрывали надвое русло, по которому текла жизненная энергия.
— В чем дело, унтер-офицер?
Я обхватила себя руками и, игнорируя грохот сердца, прислушалась.
— Ваше императорское высочество, наши спецы проверили отражатели. Шапкин говорит, что они не могли сломаться даже при таком большом выплеске хаоса, — долетело до меня.
— Продолжайте.
Свист поднявшего ветра унес ответ унтер-офицера, поэтому мне не удалось ничего узнать. Но я терпеливо дождалась, когда Алексей освободится, и бросилась к нему.
— Что он сказал?
Думала — пошлет после нашей ссоры, но нет. Он косо взглянул, нахмурился и потер шрамы на руке. Проглотив ком, я облизнула губы и терпеливо замерла в ожидании, пока не дождалась ответа.
— Диверсия, — прозвучало емкое и до ужаса понятное слово, которое я бы не хотела сейчас слышать.
— Диверсия? Кто-то намеренно испортил отражатели? — повторила, как дурочка.
— Да.
Прикрыв глаза, я попыталась унять головокружение. Потом потрясла головой, прогнав прочь вязкий туман, и вновь сосредоточила внимание на молчаливом Алексее.
— Алекс…
Он не стал слушать. Взмахнул рукой и прервал меня.
— Расследованием займется Влад, когда придет в норму. Моему отцу доложат, он возьмет дело под личный контроль, — от его тона захотелось провалиться под землю. — А ты поедешь домой. Сейчас же. Завтра тебе надлежит явиться в Зимний дворец для личной беседы с его императорским величеством.
— Зачем? — сорвался с губ вопрос, но на сей раз Алексей не посчитал нужным дать ответ. Развернулся и зашагал к равелину. — Алекс, куда ты? — крикнула ему в спину.
— В Москву. Спасать то, что всегда будет со мной без всяких условий — мою страну и мой народ.
Монолитные стены Иоанно-Предтеченский монастыря встретили меня необычайной для Москвы тишиной. Магическая завеса, установленная игуменьей Таисия, надежно охраняла древние стены от любых посягательств извне и лишних звуков.
Прищурившись, я посмотрел на дымчато-серые облака, которые заволокли небо. Утро выдалось на редкость прохладным, по шумному городу разгуливала шаловливая метель и гоняла недавно выпавший снег. Белоснежные крупинки хрустели под ногами, пока мы с Евой подходили к главным воротам.
А там нас уже ждали три фигуры в темных одеждах: игуменья и две послушницы.
— Мне запрещено входить в туда. Да я и не хочу, — Ева поежилась и подняла выше ворот полушубка, отороченный соболиным мехом. — Вместо похорон моей павшей сестры я нахожусь здесь, в обители вонючей святости и лживого лицемерия.
— Обстоятельства, которые нас сюда привели, немного отличаются от обыденных. Без тебя он не заговорит.
Я сунул озябшие руки в карманы и устало хрустнул шеей. Ни нормального сна, ни отдыха после бойни в Петропавловской крепости, ни завтрака. Стюардесса в бизнес-джете успела мне принести только кофе, когда мы приземлились в аэропорту. Хорошо, переоделся в полете и принял душ.
Гарь и запах серы, которыми пропиталась одежда, до сих пор свербел в носу.
— Я бы предпочла с ним вообще не разговаривать.
— Он твой родственник, — я усмехнулся и остановился, чтобы посмотреть в хмурое лицо Евы. — Попроще, дорогая. Мы же все-таки навещаем твоего любимого племянника.
— Осужденного за тройное убийство и запертого в женском монастыре. Он сидит в антимагических оковах, в старых казематах. Зачем ты вообще отправил его в Иоанно-Предтеченский монастырь, а не в Петропавловку? — поинтересовалась она и покосилась на зевающего Костенко, который остановился в паре метров от нас.
Черносотенец увязался за мной с момента нашего отъезда из крепости. Заявил, что ни на шаг от наследника престола не отойдет. Ведь спустя несколько часов после того, как стало известно о диверсии, в своей квартире повесился начальник Трубецкого бастиона. А следом за ним из окна выбросился его заместитель.
Вовсе не совпадение, как и то, что прорех оказалось так много. Пусть привязанный к Владу демон попал в крепость случайно,
