не умеет. Утонет!
В городе всего один мост, с которого можно было утопиться — Петропавловский. Бежать три минуты.
Я рванул что есть силы. Не зря же готовился к нормативам на поступление. Есть вероятность, что уже поздно, но Аня могла сразу не утонуть. Разбиться о воду — врядли. Максимальная высота моста метров 10.
Оставалось совсем немного. Перед глазами уже был подъем на мост. В свете фонарей, я увидел Аню, перелезающую через ограждение.
— Стой! Остановись! — кричал я, но тщетно. — Аня стой!
Её ноги соскользнули с края, и через пару секунд раздался всплеск воды. У меня оставались секунды, чтобы прыгнуть за ней. В мутной воде, к тому же ночью, шансов найти её, почти нет.
Не знаю, как я преодолел ограждение, но со стороны, думаю, это был полет Железного Человека. Пока летел, прекрасно видел, где борется за свою жизнь Аня, не давая себе утонуть. Выплыв на поверхность, я начал грести к ней. Сил у девчонки уже не осталось, и её голова скрылась под водой.
Я нырнул следом, в надежде поймать в воде. Вытянул вперед руку и ничего. Мрак и пустота. Сердце колотилось с невероятной силой.
И вдруг мою ладонь тронули чьи-то пальцы. Успев, ухватится за них, я потащил Аню наверх.
— Папа приехал. Сейчас будет беда, — удручающе произнес Димка, когда мы подошли к их дому.
Мне самому стало некомфортно. Не лучший момент для встречи с отцом Ани. Да еще после того, как из-за меня она попробовала себя в прыжках в воду. А про удар по лицу, интересно, знает? Войдя в подъезд, я быстро рассмотрел лицо Ани. Повреждений и синяков не было, значит, моя отмашка в драке следов не оставила.
Большую двухстворчатую дверь открыл статный мужчина в светло-синей рубашке с черным галстуком и темных брюках. То, что это отец Ани, стало понятно сразу — у него большие зеленые глаза.
— Быстрее, Сергей! Заноси! — назвал он меня по имени.
Войдя в квартиру, я осмотрелся и понял, что семья Красновых не из простых смертных. Длинный коридор с высокими потолками, на полу паркет и красная дорожка, концы которой не махрятся. Вместо дверей в зал большая рельефная арка.
— Что случилось, Серёжа? — выбежала из комнаты женщина в красном шелковом халате с заплаканными глазами.
Вот в кого Анечка! Те же черты лица и даже щëки такие же пухлые. Каштановые волосы без единой седой пряди. Очень красивая женщина.
Дима вновь всё объяснил и повёл меня по указанию отца в зал. Положив девушку на диван, я отошёл назад, уступив место маме.
— Спасибо тебе, Сережа. Мы всегда знали, что с тобой ей повезло, — сказала мама Ани, взяв меня за руку. Через пару минут в зал вошел отец.
— Сергей, пойдем. Без нас разберутся. Я тебе одежду сейчас дам сухую, и ты попьешь горячий чай.
Переодевшись, мы прошли в отдельную комнату. Бросается в глаза множество фотографий на стенах. Запечатлены моменты с каких-то поездок в Москву, фотографии маленьких Ани и Димы. Одна из фотографий интереснее всех — несколько человек в касках и светлой форме на фоне джунглей.
На столе — чёрный телефон, ручка, чернильница, графин с водой и несколькими гранеными стаканами. Ну, и полуметровая наркомовская лампа из металла с узким тканевым абажуром и металлическим украшением на нëм, несколько раз воспроизводящим советский герб. Справа — окно, а перед столом — диван и два кресла по бокам. Я как будто в кабинете у Иосифа Виссарионовича.
— Садись, поговорим, — указал мне на кресло хозяин дома. — Зовут меня Леонид Борисович. Спасибо тебе, Серёжа. Я в тебе не сомневался. И да, про вас с Аней мы знаем.
В этот момент вошла мама с подносом и сказала, что Аня спит и с ней всё хорошо.
— По соседству живёт главрач Городской больницы, — сказала Вероника Васильевна, протягивая мне кружку с чаем. — Он осмотрит её, так что не волнуйся Сережа. Мы тебе безмерно благодарны. Меня Вероника Васильевна зовут, если ты не знаешь.
— Как Владимир Петрович и Надежда Петровна? — спросил Леонид Борисович.
Я был удивлен… нет, не так — офигел отношением к себе. Одежда сухая, чай из кружек сервиза «Мадонна», про стариков поинтересовались. Думал, что меня выгонят с квартиры сразу, как я положу Аню на диван. А то и отправят вниз головой с лестницы. Чего-то я в этой жизни не понимаю.
— Дед и бабушка нормально. Работают, меня воспитывают, в военное училище завтра отправляют. А что вы про нас с Аней знаете?
— И про вашу ссору, и расставание из-за Капустиной, и про сегодняшнюю драку теперь тоже знаем, — сказал Леонид Борисович.
— Ну, тогда я не знаю, что вам ещё сказать, — сказал я, отпивая из чашки.
— Ничего не нужно. Просто пей чай и слушай, — сказал Леонид Борисович и откинулся назад в своем кресле. — Ты, хорошо подумал, насчет лётного училища?
— Это мечта. Сколько себя знаю…
— Вот-вот, и Валентина так хотела. Мама твоя. Не удивляйся, мы знали твоих родителей и очень переживали за тебя, когда их не стало.
— Если честно, удивлён. Мне мало, что рассказывают о родителях.
Красновы переглянулись между собой. Что-то они знают, но рассказывать не хотят. Или не могут.
Я поставил кружку и подошёл к фотографии на фоне джунглей. На ней был запечатлён человек, поразительно похожий на меня рядом с Леонидом Борисовичем.
— И почему-то мне кажется, что вы мне тоже ничего не скажете, верно? — спросил я, возвращаясь на место.
— Сергей, живи и не оглядывайся. Не знаю, встретимся ли мы снова, запомни, что моя семья у тебя в долгу. Помочь в твоей проблеме с самолётом было не сложно, — сказал отец Ани. — Но тайны твоей семьи в этой комнате ты не разгадаешь.
Вот шныри эти Капустины! И я ещё планировал такие комбинации. Всё оказалось проще некуда — меня выручила семья Красновых, которых даже не просили.
До прибытия поезда оставалось несколько минут, но дед с бабушкой не хотели уходить. Слëзы, напутствия, пожелания — всё это я уже проходил. Рядом стоит дерматиновый чемодан. На мне — спортивный костюм. Хотелось уже сесть в поезд и отправится в свою альма-матер.
— Доедешь, обязательно сообщи. Кушай, что дают. Учись прилежно…, — говорила бабушка, меняя уже второй платок.
— Баб Надь, ну всё нормально будет. Не первый же раз… ну учусь не первый же раз. Тут до февраля, а там сессия и отпуск.
— Надо ж поступить еще, Серёжка. Конкурс-то большой, — сказал дед, с видом академика, подняв вверх палец.
— Поступим. Не сомневайся. Кстати,
