почему многие хотят оказаться на собственном вскрытии в морге. Вот каким идиотом надо быть, чтобы захотеть посмотреть, как твою голую тушку вытащат из холодильника, стряхнут иней, разложат на столе и начнут потрошить?
В морг на собственное вскрытие я точно не хочу. А можно вместо этого всего пообщаться с теми, кто… уже у вас?
Извини, но я и этого не знаю. Видишь ли, врать я тебе не могу – у нас тут такой опции нет. Но есть невероятное количество всего, что новопреставленному пока знать не надо. Поэтому – мы тоже не знаем. И не можем ответить на очень многие вопросы.
А кого-нибудь из моих близких ты встречала? Ну, чтобы проводить?
Нет. Это только в байках древних людей, которые не знали даже, что такое миллион, существует Господь Вседержитель и при нём на всё про всё тысяча ангелов. Нас куда больше. А учитывая, сколько каждую секунду умирает людей... Вот разве что – попался мне один клиент в ночь на 4 октября 1993-го.
Кто это был?
Имя тебе ничего не скажет. Пацанчик двадцати с небольшим лет, один из боевиков Мак-Алестера. Наслушался баек о красной империи – и быстренько угодил к нам. Он только и делал, что вспоминал тебя.
Желал мне скорейшей смерти?
И это тоже. Но главное не это. Знаешь ведь – «в чём застану, в том и сужу!»? Этого чудака застали одновременно обосравшимся от страха и замершим в восхищении. Он не мог предположить, что от тебя по зданию Верховного Совета прилетит ракета. И это для него был не только полный ужоснах, но и повод для щенячьего восторга – круто. Похоже, этот самый Лиандер – он умеет не только дерибанить государственную нержавейку, но и станет самым настоящим грозным царём. А покойник был имперец. Хоть какого – но царя! Вынь да подай.
Прикольно... А куда ещё ты не рекомендуешь ходить?
К родственникам, оставшимся на земле. Если в общем и целом, то вариантов там два. Первый – если твоя родня тебя реально любила, то они будут убиты горем – и тебе это зрелище будет мучительно. И второй – в гробу они тебя видали; восприняли новость о твоей смерти с облегчением и мысленно уже начали делить наследство. Хочешь напоследок разочароваться? Ну, иногда ещё есть вариант: им было на тебя плевать, так что новость о твоей смерти – где-то в одном ряду с прогнозом погоды на завтра. Но мучительные терзания о наследстве случаются куда чаще, чем пофигизм.
А куда бы ты порекомендовала?
Вот знаешь... Насколько я успела тебя изучить – тебе бы понравилось навестить кого-нибудь из твоих врагов. Откровенных врагов. Особенно тех, у кого интеллект выше среднего.
Почему?
О, там такая гамма чувств! Сначала человек дико радуется – ура, помер-таки, мерзавец этакий! Можно совершенно безнаказанно прибежать и поссать на могилку. Или хотя бы написать какой-нибудь похабный некролог. А вот потом... Если есть мозги – то сначала пропадает желание ссать на могилку. Потому что мёртвые сраму не имут, а вот от живых ты за своё свинство ещё как огребёшь. Причём в первую очередь – от своих корешей по клубу любителей носить белое пальто. У них ведь у каждого своё белое пальтишко, и его надо регулярно выгуливать. Так что извини, дружок, но ничего личного – чисто необходимость кого-нибудь натыкать рылом за недостойное поведение. Потом приходит разочарование – больше они ничем не могут тебе насолить. Когда ты лежишь в гробу, то уже всё едино: поют над гробом дифирамбы или сыплют проклятиями. Ну и, наконец, самых интеллектуально продвинутых посещает мысль, что все там будем. Ты бы заценил.
А ведь действительно... Но вот незадача. Ты говоришь – настоящих врагов... А кто мне настоящие враги? Трепло с «Эха Мошковца»? Или, наоборот, какие-нибудь церковники? Поп Смирный и иже с ним? Какая-нибудь красная плесень, поддрочивающая на портретик товарища Стального?
Ну, если хочешь, можно посмотреть на всех, кого ты перечислил.
…Перед закрытой входной дверью в редакцию «Эха Мошковца» он остановился в замешательстве, а стервочка усмехнулась: ну, чего встал? Ты теперь того… призрак бесплотный. Можешь хоть в хранилище Центробанка, хоть в комнаты для хранения секретных документов Генштаба.
Главному редактору Беничке только что сообщили. Экстренная новость. Надо прерывать эфир и срочно сообщать – редакционная политика такая. А по графику в эфире шло «Особое мнение» посредственного писателя-сатирика, зато выдающегося демшизоида Виктора Матрасовича. Где-то опять задержали и оштрафовали какого-то одинокого несанкционированного пикетчика с плакатиком – и Виктор Анатольевич теперь громко убивался по поводу порухи свободы и демократии.
Извините, мы вынуждены прерваться на экстренный выпуск новостей!
В правоохранительных органах области подтвердили факт смерти бывшего главы государства Джорджа Лиандра. По предварительным данным, он скончался от острой сердечной недостаточности во время автомобильного путешествия, на автотрассе, в 20 километрах от города…
Первой реакцией сатирика была полная растерянность. Он слушал экстренные новости и не мог поверить – это правда? Так и есть? Умер? Действительно? Ну, а потом... Матрасович всё-таки был настоящим советским интеллигентом.
Вот сейчас надо будет что-то сказать. Что? Первое, что пришло в голову, – шутка о Боге, который не ерошка. Видит немножко.
И поэтому послал самому жестокому и циничному правителю этой страны смерть от острой сердечной недостаточности. В принципе, вполне нормальная реакция для острослова, ранее уже прогремевшего своими колкостями на всю страну минимум дважды. Сначала Матрасович предложил величать тогда ещё господина Президента Северной Федерации «главарь государства», а потом выдвинул идею заменить День памяти и скорби на государственный праздник День рождения фюрера. И по части сравнения господина президента с прежними руководителями этой страны – тоже его: «До Мышино дотрахались!»
А с другой стороны... Вот пошутишь сейчас – и что? Что потом? Новопреставленный был редкостным циником – и поэтому не обращал на такую мелкую пакость, как Матрасович, никакого внимания. Давить этого клопа? Зачем? Только вони больше будет. А как отреагирует Алексей Рудольфович? Сын того самого Жмеровского…
Что скажете, Виктор Анатольевич? Какие первые ощущения? Мы, конечно, все огорошены…
Поганые ощущения. Поганые. Я вот сейчас сидел, слушал – и не мог поверить, что действительно – всё. Это же... Это была целая эпоха, да? Четверть века! Четверть века – он. А мы – все мы! – при нём. Не он при нас, а мы при нём. Даже Перестройка... Я старый, я помню. Я помню, кто тогда был настоящими кумирами. Один только академик Андрей Дмитриевич Медовой – фигура
