– Не скрою, – отвечает мне епископ, – такая мысль была.
– Была?
– Отец Варшани... он сказал, что для него было бы особой честью, в этом случае, быть похороненным даже на помойке – лишь бы рядом с их могилами. И его поддержали все. Обоих братьев похоронят на кладбище Барского монастыря – это великая честь! Не надо считать нас закоснелыми и закостенелыми догматиками, сын мой...
– А скажите, ваше преосвященство, брат Манрике – не простой монах? В письме он написал – епископ.
– Да. Он им являлся уже двадцать лет. Даже больше. Епископ Манрике возглавлял всех братьев, которые изучали уловки наших извечных противников. Они изучали мельчайшие детали обрядов и ритуалов врага, искали рецепты противоядий. Все целители церкви подчинялись ему.
– Отчего ж его никто так не называл?
– Три его предшественника на этом посту пали от рук наёмных убийц. Слишком многих не устраивает деятельность наших скромных тружеников. Особенно, когда она направлена на искоренение колдовства и зельеварения. Ни для кого не секрет, что очень многие сильные мира сего, с охотой прибегают к таким способам и средствам, дабы заполучить в свои руки ещё немного власти. Поэтому, он никому не раскрывал своего истинного звания. Вот так и дожил до...
Стук-стук-стук... Кто бы мне раньше сказал, что пивные кружки можно использовать таким странным образом? Оказывается – можно. В отличие от городских харчевен, в замке они металлические – из олова. И достаточно толстостенные, про дно вообще молчу. Вот сижу сейчас в лаборатории, около очага и курочу на мелкие части уже третью. А отломанные кусочки бросаю в тигель – там уже поблескивает расплавленный металл. Ну вот, третьей кружке амбец. Хватит металла? Должно, по идее. Поднимаю с пола четвертую кружку и ставлю её в лохань с водой. Предварительно я уже обтесал с неё ручку и все прочие ненужные финтифлюшки. По высоте слега подрезал – слишком высокая мне ни к чему. Снаружи молотком набил часть обыкновенного наруча от доспеха – теперь кружка загнана в стальную оболочку. Так, теперь туда расплавленного олова плеснём... отлично, начало застывать. Дно не расплавилось и стенки выдержали. Берём шипастый шарик и опускаем его в застывающий металл. Манрике сказал, что шар разрушить невозможно. А расплавленное олово ему не повредит? Нет, епископ свое дело знал хорошо – шар только чуть-чуть потемнел. Провожу над кружкой клинком – чисто, никаких испарений он не фиксирует. Добре! Ещё олова плеснём... хорошо, первый шар скрылся. Отставляю в сторону первую заготовку, и берусь за вторую.
Через час передо мною на полу лежат три корявые металлические болванки. В каждую из них заплавлено по одному шару Шерна. Ничего более надежного, для предотвращения соприкосновения этой отравы с окружающей средой, я придумать не смог. По крайней мере, олово в ближайшие сто лет уж точно не проржавеет и не окислиться. А сильных морозов здесь не бывает, так что и «оловянной чумы», способной разрушить эти болванки, мне опасаться не нужно.
Перевожу дух. Так... теперь перчатки долой – а то уже все руки вспотели. Новая порция кружек...
По завершении всего этого процесса, в моем распоряжении оказалось шесть почти одинаковых болванок. В какую из них я запрятал шары с ядом, теперь даже и самому мне сказать было затруднительно. А уж кому-нибудь постороннему – и вовсе нереально.
Из замка я выехал один. Свернув в сторону от ворот, направляю коня в сторону холмов. Хорошо, что ехать не особенно далеко, они подступают к замку почти вплотную.
Через час я уже карабкался по крутому склону. Лошадь тут не пройдёт и никак иначе сюда уже не залезть – только так, враскорячку. Этот холм состоит из самых обыкновенных булыганов. Не самый я большой специалист в геологии, но, похоже, что никаких ценных минералов или руды в таких камнях ещё никому отыскать не удалось. А раз так, то и шансов на то, что этот холм вдруг кто-то станет раскапывать или разрабатывать, ничтожно мало. А переться в такую даль за камнями... это совсем из ума выжить надо. Где-то по пути канули в глубокие расщелины несколько болванок. Пожалуй, и сам не сумею отыскать места, куда они укатились. Всё как-то на ходу делалось, между делом... ориентиров никаких... бардак, одним словом. Никакой системы. Сверху еще камней спихнул... такие неслабые осыпухи вышли. Уж под пару сотен килограмм сверху на болванки навалил, это по самым скромным прикидкам. Цементом бы ещё залить... ну уж это – из разряда фантастики. Где я его здесь возьму? Да и без помощников в таком деле не обойтись – а это лишние глаза. И языки, которые можно впоследствии развязать. Нет уж, лучше я в одиночку. Зато и без посторонних глаз и ушей. Хочешь что-нибудь сделать правильно – делай сам! Только делать в этом случае всё надо без спешки и аккуратно. И следов не оставлять.
Поэтому я и отозвал в замок все секреты и патрули. Наших солдат за стенами теперь нет. Стало быть, любой встречный – враг. И судьба его ожидает... соответствующая...
Но нет никого поблизости. Ничья голова не вылезает из ближайших кустов. Ничья лошадь не стучит копытами внизу. Глухое тут место, и никакого интереса для окружающих оно не представляет. Пройдут года, обрушатся стены замка, полетят в высоте воздушные корабли, а эти безлюдные холмы так и останутся стоять. Нет здесь ничего, что было бы интересно для человека. Дорогу тут прокладывать некуда. Разве что булыжников набирать? Так этого добра и в более доступных местах навалом. Не представляю себе, что должно произойти, чтобы сюда приперлась хоть одна живая душа.
Наверное, можно было бы запрятать эти жуткие «подарки» и как-то по-другому. Но только вот как? Ныкать их где-то в замке? Я не могу исключать того, что дюже любопытные потомки могут разобрать его по камешку, чтобы отыскать мои ухоронки. Зачем? Да просто из научного интереса. Мало ли, какая шальная мысля может вскочить в неотягощенную излишними проблемами голову какого-нибудь очумелого ученого! Атомную-то бомбу у нас тоже собрали не из горячей любви к человечеству. А чем Шерн хуже? Да и кроме того не надо недооценивать орден. Все может пойти не так, как я планирую. И исключать то, что в один прекрасный момент меня могут вздернуть на дыбу хмурые мастера заплечных дел, тоже нельзя. Не льщу себе надеждой, что я проявлю в этом случае невиданную стойкость и нечувствительность к пыткам. Даже если каким-то путем из меня и выдерут сведения о местонахождении этой отравы, то я и представить не могу, сколько же потребуется времени, чтобы отыскать в этих холмах кусок металла величиной чуток побольше кулака. При самых благоприятных условиях на это уйдет совершенно непредсказуемое количество времени. А уж сколько сил на это затратить придется... даже теоретически представить не берусь. Годы и годы!
