Вот примерно в таком ключе, мы и двигались уже почти, что тридцать часов. За это время была одна относительно длительная остановка более трёх часов. За это время мы дозаправили нашу технику и устроили опять в женском кунге обед. Несмотря на остановку, мне уже смертельно надоел этот ритм, практически неподвижное сидение на одном месте. Только остановки на пересмену позволяли хоть немного подвигаться и поговорить с другими людьми.
Постепенно до меня начало доходить, что нам просто физически нужна длительная стоянка, чтобы можно было нормально выспаться, походить в полный рост, да и просто пообщаться. Без этого, всё движение по льду Каспийского моря будет напоминать медленную пытку, и не факт, что все смогут такое выдержать и не сорваться. Поэтому для себя я решил, что при очередной остановке на дозаправку нам придётся вставать лагерем не меньше, чем часов на пятнадцать. К тому же, нужно было что-то решать с нашим заправщиком. Когда мы заправлялись последний раз, то выкачали из него оставшуюся солярку. Теперь он двигался совершенно пустой. Единственной причиной, по которой мы его ещё не бросили, было то, что он буксировал сани, нагруженные продуктами. Но при следующей остановке на заправку освободится место от бочек с соляркой на грузовом УРАЛе и можно будет перегрузить туда эти продукты. И как бы ни было больно и жалко, всё-таки придётся оставить на морском льду наш верный, но ставший окончательно бесполезным, заправщик.
Об этом я и размышлял, когда подходил конец моей смены, мне оставалось находиться за управлением вездехода двадцать семь минут. Как обычно к концу смены, я посмотрел на показания навигатора, мы находились совсем недалеко от берега Каспийского моря. Как только я отвёл глаза от дисплея системы "Глонасс", раздался вызов по рации. Опять, наверное, Флюр заскучал, — подумал я, беря в руку радиостанцию. Включив её на приём, я услышал не шутливые приколы Флюра, а вполне серьёзный и слегка взволнованный голос Саши, он, немного торопливо и сумбурно спрашивал:
— Алло, Батя! Приём, приём! Ты слышишь меня?
Я ответил:
— Конечно, Санёк, я не только тебя слышу, но и размышляю, почему же ты такой
взволнованный? Случилось, что?
Из динамика донеслись возбуждённые голоса Вики и Флюра, потом, перекрывая их, раздался уже более спокойный голос Саши:
— Да нет, ничего экстраординарного не произошло. Просто Вика вдали разглядела какое — то непонятное строение. Вот я тебя и вызываю по этому поводу. Будем к нему подъезжать, чтобы рассмотреть получше? Или как? Если к нему свернём, то общее отклонение от маршрута составит километров пятнадцать — не меньше, а это литров тридцать соляры.
В этот момент из рации донеслись громкие вскрики Вики:
— Папа, папа! Я точно видела — это лежащий на боку корабль! Просто мы за это время немного проехали, и сейчас Флюр видит только снежную гору.
После этих выкриков, из динамика донеслись какие-то скрипы, а потом раздался вопрос Саши:
— Ну, что решаем, командир, поворачиваем?
Я немного помолчал, размышляя, а потом ответил:
— Ладно, Кот, давай уважим девочку! Тем более, я уже точно решил, что заправщик придётся бросать, а на этом мы, сам понимаешь, литров пятьсот горючего сэкономим.
После этих моих слов рация замолкла, и мы явно начали отклоняться вправо от своего маршрута. Значит, едем к обнаруженному объекту и, наверное, там получится немного размять моё закостеневшее тело, — с облегчением подумал я.
Минут через двадцать неспешной езды, уже и я смог разглядеть засыпанное толстым слоем снега, довольно большое судно. Оно было раза в три больше, чем так хорошо нам запомнившаяся, самоходная баржа с углём, вмёрзшая в лед реки Оки, около Серпухова. От находки той баржи у меня остались самые тёплые воспоминания. Ведь только благодаря углю, находящемуся в ней, мы и смогли продержаться и не замёрзнуть в те дикие холода, когда температура иногда опускалась до -160 градусов по Цельсию. Поэтому, у меня сладко засосало под ложечкой в предвкушении каких-нибудь приятных и полезных находок. Наверное, такое ощущение было не только у меня, поскольку из ожившей рации донёсся возбуждённый голос Флюра:
— Батя, ты представляешь — в степях Калмыкии — корабль! Это, то же самое, что — "подводная лодка в полях Украины". До берега моря по данным навигатора "Джи-пи-эс" — двадцать километров. Это просто чудо какое-то, я не удивлюсь, если судно под завязку набито сокровищами!
Я несколько умерил его пыл и веру в чудо, сказав:
— Не чудо это — к сожалению! А напоминание о прошлой катастрофе. Представь, каким же чудовищным было землетрясение, что даже в Каспийском море могло поднять таких размеров волну, чтобы вынести этот корабль на двадцать километров от берега. А вот насчет сокровищ, это надо проверить. Но я тоже очень надеюсь, что в баках этого судна, мы найдём дизтопливо. Помнишь баки нашей баржи в Серпухове? А баки земснаряда около моста через Оку?
Я немного помолчал и продолжил:
— Вот видишь, а Вика оказалась права. Видно само провидение, не дало отсадить её от вас, не зря она так хотела остаться в передовом вездеходе. Так что вы оба должны извиниться перед ней за недоверие.
На том конце рации раздались смешки, было слышно, что хихикал весь экипаж УРАЛа, потом я опять услышал срывающийся голос Флюра:
— Батя, да я, как только не стараюсь получить прощения. Даже попытался, униженно подползти по полу кабины, облобызать её ножки, но этот ревнивый котяра никак не хочет меня к ней подпускать. Говорит, что когда встанем на стоянку, сам займётся этим и не отпустит её, пока не заслужит прощения.
Из динамика рации опять донёсся дружный смех всего экипажа. Неожиданное веселье прервал Игорь, он заявил:
— Вы что, лишенцы, опять там развеселились? Кот, командовать надо, как нам подъезжать к этой посудине, а у вас там — всё смешки. Вставать уже пора, а то сейчас мочевой пузырь лопнет. Нет, всё-таки придётся кому-нибудь из вас, клизму для прочистки мозгов прописать. Я думаю, Флюру — ведра на два, будет в самый раз.
Теперь уже в динамике раздавался смех Игоря. В этой перепалке решил поучаствовать и я:
— Дохтур, ты, что нарушаешь нашу договорённость? Рацию занимают только первый и замыкающий экипаж. Остальные могут залезать в эфир только при возникновении чрезвычайных ситуаций.
Ответ Игоря не заставил себя ждать:
— Батя, а тут и наступает чрезвычайная ситуация, мой пузырь выдержит ещё не более пяти минут. Так что надо быстрее определяться со стоянкой, а не заниматься словоблудием. Я думаю, что такая ситуация сложилась не только у меня.
