— Батя, вроде бы свет от прожектора отражается, похоже на дне имеется жидкость. Пойду я, сниму с багажника кунга длинный шест, нужно им там пошарить, вдруг всё-таки на дне осталось немного солярки.
Чтобы не мёрзнуть в одиночку на дне котлована, я пошёл вместе с ним. Достав шест, мы недолго отогрелись в тёплом помещении, и пошли делать последнюю проверку заинтересовавшей нас ёмкости. Забравшись в котлован, мы, обмотав кончик шеста бинтом, опустили его в горловину бака. Когда мы подняли наверх этот наш своеобразный измерительный прибор — то увидели, что слой бинта толщиной чуть более двух сантиметров был пропитан соляркой. Путём нехитрых подсчётов я вывел, что солярки там не более двухсот литров. Так что радости по поводу этой находки у нас было не очень много, и мы даже не стали рассказывать другим об этом. Но оставлять здесь это, пусть даже небольшое количество топлива, мы не собирались. Поэтому, пока я доставал насос и шланг, Саша прикатил пустую бочку и поставил её на краю котлована. Потом мы шестом нашли приямок внутри ёмкости, установили туда насос и начали перекачивать солярку в бочку. Жидкость была густая и качалась очень медленно. Мы даже успели сходить погреться, а бочка была ещё наполовину пуста. Минут через десять нашего ожидания, насос начал работать вхолостую, солярка на дне ёмкости закончилась. Всего нам удалось выкачать чуть более двухсот литров дизтоплива. Правда, я был рад и этому, получалось, что мы практически полностью восполнили запас солярки, который потратили на обогрев наших кунгов за время стоянки у этой заправки.
Пока мы занимались добычей топлива, Николай со своей бригадой завели все наши вездеходы и теперь окружающее пространство, было заполнено рёвом работающих дизелей. В этих звуках чувствовалась такая мощь, что появлялось непоколебимое стремление жить и двигаться вперёд, несмотря ни на что.
Когда мы по лестнице забрались в наш тёплый кунг, все уже сидели за столами, ожидая обеда. Сидевший крайним Флюр, увидев нас, радостно воскликнул:
— Ну, наконец-то, слава богу, появились! Я уж думал, бежать за вами. Тут уже хаванина стынет и живот от голода сводит! Мы уже всё подготовили к отъезду, осталось только перекусить и быстренько отсюда сваливать.
Саша, повернувшись к Флюру, с улыбкой сказал:
— Погодь, чувырло, не спеши, нужно ещё топливо загрузить!
Со всех сторон донеслись удивлённые возгласы, а Володя спросил:
— Какое, к чёрту, топливо? Баки же пусты? Если бы вы что-нибудь нашли, то уже час назад кричали бы, на всю Ивановскую.
Усмехаясь, я ему ответил:
— Это ты бы кричал, а мы люди скромные, тихо делаем своё дело и никого не напрягаем. Пока вы тут в дизелях жжете топливо, мы с Сашей, можно сказать — в поте лица, его добываем.
Не удержавшись, я рассмеялся. Между тем все, услышав о топливе, начали одеваться, чтобы бежать посмотреть — где оно. У шкафа с одеждой началась суматоха и давка. Перекрикивая возникший шум, Саша воскликнул:
— Да успокойтесь вы! Вот как стадо баранов на новые ворота кинулись смотреть. Там накачали-то меньше бочки солярки, да и то она сильно густая, придется, наверное, половину оставшегося керосина туда вылить.
Но, несмотря на эти слова, все наши мужчины пошли смотреть на результат нашего четырёхсуточного пребывания на этой заправке. Вышли на улицу, и мы с Сашей, он сразу направился к своему грузовому УРАЛу и через несколько минут подкатил на нём к стоявшей бочке. Туда подошёл и я, захватив канистру с керосином. Её я передал Николаю, который к этому времени, уже оценил густоту солярки и вылил в бочку половину принесённой канистры.
После этого мы краном-манипулятором загрузили бочку в кузов УРАЛа, и Саша отъехал в голову будущей колонны, где и заглушил вездеход. Флюр пошёл глушить остальную технику. Мы же, немного поболтав — отправились в наш кунг. На последний, перед дальней дорогой, обед.
К нашему приходу, всё было уже готово, и, как только все расселись за столами, Маша с Галей начали подавать полные тарелки. Потом в наш кунг пришли и девушки, которые были сменными водителями в вездеходах. Пришла и Вика, она опять добилась моего согласия ехать с ребятами в первом вездеходе. За неё даже попросил Флюр, он сказал:
— Батяня, пускай девчонка хоть немного отойдёт от тупого сидения в будке. Я бы уже давно слетел с катушек, сидя в этой тюрьме на колёсах, фу, пардон, на гусеницах. К тому же она нам нисколько не мешает, а, наоборот, только веселит и придаёт какую-то осмысленность нашей работе.
После этого разговора с Сашей я и возражать не стал. Если даже Флюр не против — то, что уж говорить про законного супруга. И Ванюшке, я думал, тоже будет полезно побыть подальше от мамочки, Вика его буквально затискала. Бабушка была всё-таки сдержанней, тем более, когда её окружали не относящиеся к нашей семье люди. Обед затянулся до наступления полной темноты, только тогда мы, затушив печку, направились рассаживаться по нашим вездеходам и минут через пятнадцать, наконец, тронулись.
В нашем славном экипаже, первым за управление ГАЗоном сел Сергей, я как обычно, устроившись на пассажирском месте, почти, что сразу задремал. За время нашего путешествия, у меня уже образовался инстинкт — как только я усаживался на пассажирское кресло, у меня сразу же закрывались глаза, и я впадал в бессознательное состояние. Я вспомнил, что примерно такой же инстинкт у меня открывался и в вагоне метро. И он оказался настолько крепким, что даже после покупки машины, когда я стал попадать в метро раз-два в год, все равно исправно действовал. И может быть тот, въевшийся в спинной мозг инстинкт, сейчас перепутал кресло вездехода с сиденьем в вагоне метро. Как и тогда, по-видимому, моё подсознание было начеку, иначе, как объяснить, что я мгновенно проснулся, когда вездеход остановился. Прошло уже четыре часа и наступило время пересменки. Эта процедура стала уже настолько рутинна, что практически не вызвала никаких комментариев в эфире, даже Флюр ничего не высказал по рации. Я ещё тогда подумал — наверное, это Вика так благотворно действует на наш первый экипаж, что даже Флюра отучила развлекаться, разговаривая по рации.
Когда мы с Сергеем поменялись местами, он тоже уснул практически сразу после начала движения. Этого спокойного, монотонного, медленного движения я выдержал не больше часа, потом у меня возникло непреодолимое желание совершить какое-нибудь активное действие. Минут пять я обдумывал варианты, что мне сотворить: поболтать по рации с первым экипажем, или разбудить Серёгу и поговорить с ним. Но отвлекать от дела наших вперёдсмотрящих как-то было неловко, также как и других водителей вездеходов — сам постоянно ругался, что нельзя засорять эфир. Будить Сергея, было тоже чревато — тогда он будет поступать со мной также, когда я засну. Поэтому пришлось выбрать третий вариант — включить, вмонтированную Валерой аудиосистему. Я вставил туда МП-3 диск с песнями Трофима, установил громкость такую, чтобы не разбудить Сергея, и в течение этих трёх часов до окончания своей смены, с ностальгией слушал любимые песенки.
