По сравнению с крейсерами-броненосцами японские линкоры-недодредноуты казались гораздо более серьезными противниками. Один "Сетцу" мог бить на борт из восьми 12-дюймовок. И шестнадцать 12-дюймовок у четырех остальных броненосцев. Плюс шестнадцать 10-дюймовок промежуточного калибра "Аки", "Сацумы", "Катори" и "Касимы". Сорок крупнокалиберных орудий - по количеству стволов сопоставимо с бригадой "измаилов". Но если у русских линейных крейсеров единый и гораздо более мощный 14-дюймовый калибр позволял эскадре действовать как организованное единое целое, то у японцев разнокалиберное вооружение не позволяло организовать хоть какое-то общее управление огнем. Даже на считавшемся дредноутом "Сетцу" 305-мм орудия были разных систем: в носовой и кормовой башнях - длинноствольные английские, в бортовых - устаревшие японского производства. Точности стрельбы на большом расстоянии это совсем не способствовало, наоборот - серьезно затрудняло пристрелку, попробуй отличи фонтаны от падения 12-дюймового снаряда от 10-дюймовых . Исходя из всего этого, Бахирев планировал продолжать бой, оставаясь на траверзе у японцев на дальней дистанции, может быть даже увеличить ее до 70 кабельтовых. Тогда реальную опасность для русских будут представлять лишь четыре современные 12-дюймовки "Сетцу"
Адмирал Колчак во время боя не спустился на мостик или в рубку, а оставался на марсовой площадке "Афона", подобно знаменитому британскому адмиралу Битти во время Ютланской битвы. Однако открывавшаяся перед русским флотоводцем картина сражения мало походила на побоище у Скагеррака. Вместо жаркой схватки с жестокой перекрестной стрельбой русская и японские эскадры спокойно шли параллельными курсами в отдалении друг от друга, обмениваясь кажущимися маловредными на такой дистанции залпами. Так ведь до вечера можно провозиться!
- Приказ вице-адмиралу Бахиреву, - Колчак диктовал приказ с папиросой в зубах. - Действовать решительно! Идти на сближение с противником! Охватить с головы! Врага не жалеть!
Из-за поврежденной радиоантенны "Измаила" сообщение туда было передано прожектором и флажками.
Бахирев мрачно подкрутил усы. Опять Колчак хочет рисковать чужими жизнями. Но нового обвинения в трусости он от командующего не допустит. Зато потом уж выскажет, всё, что думает. Приватно или публично! Вице-адмирал повернулся к стоявшему с ним рядом на мостике командиру "Измаила" капитану 1-го ранга Плену.
Командуете поворот два румба на правый борт! И прибавьте хода! Сблизимся с японцами кабельтовых на сорок, потом начнем обгонять и делать кроссинг. И еще, Павел Михайлович, спускайтесь-ка в броневую рубку, да побыстрее.
А вы, Михаил Коронатович?
Я уж здесь постою, здесь воздух посвежее да и видно дальше...
Укрываться в защищенной 400-мм броней боевую рубку вице-адмирал Бахирев не хотел ни в коем случае. Он помнил, как описывали в давнишних газетах и журналах Цусимское побоище. Все восхищались храбростью японского адмирала Того, пробывшего весь бой на открытом мостике, тогда как русский адмирал Рожественский скрывался за броней, по слухам, даже прятался от летящих через смотровую щель осколков, встав на колени. Нет! Такого у него не будет!
Исполняя приказ командующего, "Измаил", "Кинбурн", "Бородино" и "Наварин" двинулись на сближение с японской эскадрой. Тяжелые орудийные башни также синхронно поворачивались, продолжая отслеживать противника, только всё ниже опускались хоботы массивных стволов, чтобы бить по более близкой цели, практически - прямой наводкой. Снизу, из бортовых казематов, в сторону японцев вытянулись тонкие стволы орудий вспомогательного калибра. На 40 кабельтовых и они могли вести огонь по врагу. Японцы также яростно вели огонь из всех своих стволов, чередуя фугасные и бронебойные снаряды. При сократившейся дистанции артиллерийская дуэль стала гораздо ожесточеннее, тем более, что в него активно включилась среднекалиберная артиллерия. Против сорока восьми 130-мм пушек русских дредноутов у пяти японских линкоров было вместе двадцать одно 152-мм и десять 120-мм орудий. Серьезного значения в дуэли кораблей линии средняя артиллерия, впрочем, не имела.
Бой развивался стремительно. "Измаилы" вели огонь с максимальной скорострельностью, выпуская четырехорудийные залпы главного калибра каждые тридцать секунд. Батареи 130-мм орудий стреляли непрерывно. Снаряды кучно ложились во вражеской линии, иногда полностью заслоняя ее из виду фонтанами всплесков и дымом разрывов. Сокрушительный огонь главного калибра "измаилов" сразу же дезорганизовал стрельбу противника, подавив большинство японских орудий в первые минуты боя. Тем не менее, русские успели почувствовали, что победа не будет легкой. "Измаилу" два или три попадания с "Сетцу" пришлись в бронепояс у ватерлинии и остались без последствий. Задняя дымовая труба русского дредноута была пробита навылет снарядом среднего калибра (120 или 152-мм, на "Сетцу" были и такие, и такие). 305-мм фугасный снаряд разорвался на носовой башне - не пробил броню, но смел взрывной волной и сколками установленные на крыше дальномерный пост и расчет зенитного орудия.
На идущим вторым "Бородино" крупнокалиберный снаряд с "Аки" отрикошетил от 9-тонного якоря и вскрыл надводный борт в носовой части. Косая рваная пробоина дошла до помещений бани, где размещался пустовавший пока, к счастью, лазарет. Обломком оторвавшейся обшивки был тяжело ранен один из фельдшеров. Еще более впечатляющим оказалось двойное попадание (видимо, башенным залпом) с "Касимы" в кормовую оконечность "Кинбурна". Гордость корабля - большой столовый зал - в одно мгновение превратился в жарко пылающие обломки. В грохот боя вплелся короткий мелодичный стон, когда осколки пронзили стоявший в зале концертный рояль. Вспыхнул и за секунду сгорел иссеченный осколками кормовой Андреевский флаг. Хотя пожар был быстро потушен, а новый флаг был тут же поднят, на "Кинбурне" и эскадре это сочли дурным знаком. "Наварин" отделался сбитым шлюпочным краном и упавшим за борт трапом.
Противнику досталось куда больше. Было невероятно, что японцы смогли вообще выдерживать такой обстрел, хоть как-то сохранять строй. На головной "Сетцу" были сбиты все три дымовые трубы и грот-мачта. Фок-мачта накренилась на перебитых треногах. Клубы дыма и языки пламени охватили всю центральную часть корабля. Носовая башня была выведена из строя прямым попаданием, не пробившим броню, но порвавшим всю гидравлику и электроцепи. Из кормовой башни продолжало стрелять лишь одно орудие, а второе торчало из амбразуры коротким обрубком оторванного ствола. Переднюю левую башню просто разнесло на куски. Русский снаряд вошел между двумя её орудиями и разорвался на задней стенке. В башне и в перегрузочном отделении под нею рванули поднятые туда боеприпасы, выбросив наружу столб дыма и пламени, как из огнедышащего кратера. Но заслонки в снарядный погреб успели закрыть находившиеся внизу матросы, потом туда пустили воду, что спасло корабль. Башенную крышу взрывом подкинуло высоко вверх, а саму башню сорвало с основания и повалило на палубу, перевернув боком.. Взрыв повредил главные паропровод носовой кочегарки, поэтому скорость корабля упала до 17 узлов. Были повреждены и внутренние коммуникации, из-за чего рулевое управление и управление артиллерийским огнем из рубки "Сетцу" стали невозможны. Вице-адмирал Сузуки для передачи приказов вынужден был направлять посыльных пробираться по полуразрушенному дредноуту
