– Валяйте, – всё ещё хмуро разрешила я.
Он ненадолго задумался, видимо делал перевод своей речи с учёного на человеческий язык, потом заговорил:
Все мы, живущие на Земле, находимся «под колпаком» у некого Могущества. Кто-то именует его Богом, а я, с вашего позволения, назову Мировым разумом. В начале XX века не без его согласия – а как иначе-то? – было запущено пресловутое Красное колесо, как поименовал его Александр Исаевич Солженицын. И начало оно свой бег по странам и континентам с того, что исполосовало своим раскалённым ободом вдоль и поперёк Российскую империю, а потом очертило вокруг её развалин границы нового мира. Спустя семьдесят лет колесо было остановлено, притом, там же, где и было запущено. Великий эксперимент закончился неудачей. – Заметив моё недовольство, червь учёный поспешил внести поправку. – Согласен, голубушка, что и грешно, и цинично так говорить, учитывая миллионы загубленных жизней, но для краткости позвольте мне помянуть беду лишь этим упоминанием. Не об том, извините, речь. А вот то, что Мировой разум вряд ли предполагал подобный исход, давая разрешение на начало эксперимента, мне кажется, мы вполне допустить можем. Как вы думаете?
Не знаю, что он хотел от меня услышать, но, судя по его вытянувшемуся лицу, вряд ли то, что произнесла я:
– Думать я пока ещё не начала. Начну с того момента, когда услышу, какое отношение вся эта лабуда имеет ко мне и ребятам. И имей в виду: моё терпение на исходе!
Печально вздохнув, мой учёный собеседник покорно кивнул.
– Хорошо. Перехожу сразу к сути. После 1917 года человечество пошло не по тому пути. Мировой разум решил создать параллельную ветвь истории, в которой Красное колесо будет катиться как-то иначе. Для придания нужного импульса из будущего изымается группа «попаданцев» – извините, термин не мной придуман – и переносится ближе к точке начала изменения. Не спрашивайте, почему выбрали именно вас и почему именно сейчас, а не годом или десятилетием раньше или позже.
– Не буду, – кивнула я, – но всё-таки – почему?
Вот что значит питерский интеллигент! Глеб на этом месте обязательно бы сорвался, а этот ничего, только погрустнел ещё больше.
– Точно я, конечно, не знаю. Предположим, что кто-то из вашей четвёрки внешне похож на реальную историческую личность. Их меняют местами, а остальных отправляют в прошлое как бы на подмогу.
– Ёрш! – воскликнула я.
– Вы имеете в виду Николая Ершова? – уточнил Игнат Степанович. – Это весьма вероятно. На месте его якобы гибели находят останки человека из прошлого, а он сам оказывается вместо него в будущем.
В моей голове стало проясняться. Ну, конечно, всё так и есть! Вот только…
– С ребятами всё ясно. Теперь я уверена, что они там, в прошлом. Но почему вы думаете, что и я должна присоединиться к ним?
– Во-первых, вы и сами так думаете, – ответил Игнат Степанович. – Во-вторых, я не утверждаю, что вы обязательно попадёте к ним. – Заметив мою реакцию, поспешил добавить: – Но это более чем вероятно! Ключевым моментом я считаю происшествие на берегу реки, вы ведь тогда впервые услышали колокол? – Я кивнула. – Звук колокола, скорее всего, является неким атрибутом перехода. Все, кто его слышал, будут втянуты во временную воронку.
Не могу сказать, что объяснение показалось мне убедительным, но очень хотелось, чтобы так оно и случилось, и я поверила. Но кое-что хотелось уточнить.
– Как вы думаете, после выполнения миссии мы вернёмся назад?
Учёный посмотрел на меня печальными глазами.
– Боюсь, что нет; не буду врать, я уверен, билеты вам выписаны в один конец.
– Но в кино… – растеряно произнесла я.
– Причём тут кино? – удивился мой собеседник. – Хотя… Видите ли, я допускаю, что «попаданцы» могут вернуться в свою эпоху, но при условии, что они никак не изменили прошлое. А это возможно лишь в том случае, если они попали туда случайно и на очень короткий промежуток времени. У вас же совсем иная миссия. Вам суждено стать частью нового мира, и старый мир вас обратно не примет. Зачем далеко ходить? Вы ещё здесь, но другой мир уже заявил на вас права, и этот мир вас отторгает.
– Вы имеете в виду случай на улице? – догадалась я.
– Именно! – воскликнул Игнат Степанович.
Я с сомнением покачала головой.
– Так или иначе, но вам больше не следует покидать квартиру, – убеждённо сказал учёный. – И в целях безопасности, и в виду того, что проход может открыться в любую минуту. Всё необходимое вам будут доставлять члены нашей организации.
– Ну, хорошо, – согласилась я. А как вы предполагаете объяснить наше исчезновение?
– Конечно, это будет несколько хлопотно, – ответил Игнат Степанович, но при наших возможностях мы что-нибудь придумаем. Я думаю, наследники Михаила Макаровича не сильно пострадают, если им не достанется автомобиль?
– Думаю, нет, – ответила я. – Понимаю. Вы выкупите из морга два бесхозных трупа и организуете для них автомобильную катастрофу.
– Ну, как-то так, – кивнул Игнат Степанович.
Я решительно достала остатки позаимствованных у Михаила денег и протянула учёному.
– Это на расходы!
– Но это много, – испытывая неловкость, ответил он.
– То, что останется, употребите на нужды вашей организации, – твёрдо сказала я. – И не беспокойтесь, на наследстве это отразится крайне мало.
Игнат Степанович принял деньги и посмотрел на меня.
– Вы что-то ещё хотите спросить?
– Да. Скажите…
ГЛЕБТук-тук… тук-тук. Тук-тук… тук-тук. Нет, правильнее всё-таки, стык-стык, … стык-стык; стык-стык, … стык-стык. Брось, Глеб Васильевич, фигнёй маяться. Оставь колёса в покое. Пусть стучат, как хотят. Лишь бы катились, унося прокуренный вагон подальше от затерянной в Барабинской степи станции Каинск-Томский, где так неровно прожил ты несколько последних недель…
* * *
Если и оставались у меня какие сомнения, канули они в Зазеркалье, откуда смотрел на меня растерянным взглядом заметно помолодевший Глеб Абрамов. Пришла пора крепко подумать. Чем я и занялся сразу после завтрака, который прошёл в неловком молчании. Щёки Вари вспыхивали при каждом моём слове, взгляде, и я постарался ограничить и то, и другое. Наскоро поев, я сослался на недомогание и укрылся в комнате, где оседлал единственный стул и погрузился в размышления. Варя, видимо, боясь меня побеспокоить, где-то притаилась, и тишину нарушали только скрип снега под ногами редких прохожих за окном и мерный стук ходиков за стеной. В такое обстановке думалось вольготно, и уже к обеду распорядок жизни на ближайшее время был составлен. Цель номер один: к началу февраля 1917 года попасть в Петроград. И хорошо не одному, а с небольшим отрядом. Для этого мне нужно легализоваться, влиться в ряды местных большевиков, принять на себя обязанности по формированию Красной Гвардии, и уже внутри этого процесса сколотить группу преданных мне душой и телом бойцов. Варя в этот план никаким боком не вписывается. Поэтому в ближайшее время нужно сменить квартиру. При этом Варю не обижать – дистанцию устанавливать постепенно. К исполнению плана приступить незамедлительно.
