За обеденный стол сели уже втроём: Василий Митрофанович вернулся из поездки. Кушали обстоятельно, обмениваясь лишь короткими фразами. Машинист то и дело кидал озабоченный взгляд на дочь – девушке плохо удавалось скрывать своё смятение. Когда хозяин насытился, я решил задать интересующий меня вопрос:
– Василий Митрофанович, я, как вы знаете, остался без документов. Не посоветуете, как мне паспорт выправить?
Машинист на какое-то время задумался, потом встал из-за стола.
– Вот что, Глеб Васильевич. Вопрос твой мне понятен, но ответ я смогу дать только после того, как посоветуюсь со знающими людьми. Придётся тебе чуток потерпеть.
Сказал, оделся и ушёл. Видимо, к нужным людям. А мы с Варварой остались вдвоём. Молчать под робкие взгляды и потаённые вздохи было неловко, и я спросил Варю, какие книжки она любит читать? Среди названых авторов знакомых было крайне мало. Но я выяснил, что с сочинениями господина Дюма-отца Варвара не знакома вовсе. Я тут же предложил ей послушать историю моряка из французского города Марселя Эдмона Дантеса. Никогда не считал себя хорошим рассказчиком, но Варя слушала затаив дыхание. Я ещё не успел пересказать содержание первого тома «Графа Монте-Кристо», когда вернулся Василий Митрофанович. Варя тут же занялась приготовлением ужина, а машинист сел напротив меня за стол и негромко сказал:
– Передал я твою просьбу нужным людям. Денька через два обещали дать ответ.
На следующее утро Василий Митрофанович отбыл в очередную поездку, а я продолжил нашпиговывать Варин мозг красивыми историями, надеясь таким образом отвлечь её мысли от моей персоны, и, боюсь, слабо в этом преуспел.
Машинист вернулся вечером следующего дня и не один. Следом в дом вошёл статный парень, кивнув в сторону которого Василий Митрофанович шутливым тоном произнёс:
– Знакомься, Глеб Васильевич, – это Тимоха, Варин, стало быть, жених!
Молодые люди разом смутились, а Варвара возмущённо укорила отца:
– И что вы такое, тятенька, говорите! – Но подошла к парню и они о чём-то зашептались.
Василий Митрофанович меж тем сказал:
– Собирайся, Глеб Васильевич, Тимоха тебя проводит. Хотят с тобой поговорить по нужному тебе делу.
Шедший впереди парень старался держаться непринуждённо. Но я-то видел, что спина его напряжена. Видимо, не простой разговор мне предстоял.
В доме, куда привёл меня Тимоха, за столом сидели два человека. Один из них встал, освобождая место. Когда я уселся, он остался стоять за спиной. Туда же переместился и Тимоха. Они так щекотали мне спину взглядами, что я невольно улыбнулся. Сидевший передо мной мужчина, лет около тридцати, удивлённо вскинул брови.
– Я смотрю вам весело, господин Абрамов, или как вас там?
Тут пришёл черёд изображать удивление мне.
– Но я действительно Абрамов. Правда, никаких документов, подтверждающих это, я предоставить не могу. У вас что, есть основания не доверять моим словам?
– Так ведь если человек солгал один раз, что ему мешает солгать ещё? – недобро усмехнувшись, спросил человек за столом.
Я, стараясь не обращать внимания на сопение за спиной, всё ещё спокойно поинтересовался:
– О какой лжи идёт речь?
Проигнорировав мой вопрос, мужчина продолжал сверлить меня насмешливым взглядом с намерено плохо скрытой в нём угрозой. Я ответил ему не менее насмешливым взглядом, но с лёгкой примесью скуки. Это, видимо, его задело, и взгляд его сразу стал жёстким.
– Тут ведь вот в чём дело, – произнёс он тоном следователя изобличающего преступника. – Нашли мы тех молодцов, что напали на Варвару Знаменскую.
– И что? – пожал я плечами, хотя уже хорошо понимал, куда он клонит.
– А то, что они божатся, что ничего у вас не похищали.
– Нашли, кому верить, – спокойно ответил я.
– Это верно, – кивнул «следователь», – народец они гнилой. Но в данном случае сказали правду. Поэтому отвечайте: кто вы такой?!
Мужчина угрожающе приподнялся, опершись обеими руками на стол. За спиной тоже произошло движение. Это была ошибка номер два. Номер один произошла много раньше, когда они не убрали с противоположной стены зеркало. Видно в нём было немного, но пространство сразу за моей спиной просматривалось отчётливо. Теперь в него разом вступили две фигуры с наганами в руках. Более благоприятного момента, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, можно было и не дождаться. Я взметнулся с табурета, на котором сидел. Он с грохотом упал на пол. Вслед за этим последовал шум падения двух тел. Я оставался стоять на ногах, а мой визави, пребывая всё в той же позе, разглядывал дырочки в дулах двух наганов, смотрящих ему прямо в лицо. Красота! Которой я, впрочем, не смог насладиться в полной мере. Поверженные мной боевики уже подавали признаки жизни. Но их никто и не собирался вырубать всерьёз и надолго. Я отступил к стене продолжая держать наганы в боевом положении.
– Встаньте у него за спиной! – скомандовал я парням, которые не до конца ещё осознали, что с ними произошло, а потому безропотно выполнили указание. Их руководитель, не меняя позы, буравил меня злым взглядом. Когда все трое оказались по ту сторону стола я опустил руки и произнёс вполне миролюбиво, обращаясь к сердитому мужчине:
– Отпустите парней, пусть погуляют, пока мы с вами беседуем. Да вы садитесь, … товарищ.
Злость в глазах мужчины сменилась настороженным любопытством. Он кивком отпустил парней. Когда они покинули помещение, я поднял табурет, поставил на прежнее место, уселся и, положив наганы на стол, пододвинул их рукоятками к мужчине. Тот не спеша рассовал оружие по карманам, продолжая разглядывать меня совсем уже не враждебным взглядом.
– И всё-таки я повторяю вопрос: кто вы такой?
– Абрамов Глеб Васильевич, – раздельно произнёс я. – По крайней мере, в документах, в которых я нуждаюсь, должно быть указано именно это.
– И откуда же вы такой на нашу голову свалились? – насмешливо спросил мужчина.
– Прежде чем ответить на этот вопрос я хотел бы узнать, к кому я попал?
– А разве вы ещё не поняли? – удивился мужчина.
– Ну, не то чтобы совсем не понял, – ответил я. – То, что вы не охранка и не уголовники – это мне ясно. Но насчёт того: эсеры ли вы, эсдеки или анархисты – тут я теряюсь в догадках.
– То есть, кем я назовусь, тому вы и поверите? – уточнил мужчина.
– Поверю! – очень серьёзно ответил я.
Его лицо тоже стало серьёзным.
– Вас устроит, если я вам скажу, что я большевик?
По-моему, вздох облегчения мне вполне удался.
– Вы даже не представляете себе насколько! Нет, нет, – предупредил я уже готовый сорваться с его губ вопрос. – Сам, я не принадлежу ни к какой партии. Но именно с большевиками свела меня судьба, и именно их поручение я сейчас выполняю.
