– Советской властью он сильно обижен. Где, говоришь, он лямку до этого тянул?
– По словам сержанта, в КОВО.
– Ага, значит, скорее всего, из «тухачевцев».
– А это ты с чего взял? – вмешался в разговор Фермер.
– Саш, у нас с тобой «заточка» разная. Вас, армейцев все эти тонкости не касались, а я и в комендатурах послужил, и на курсы «повышения кривофикакции» ездил. Так что, об этом, могу с уверенностью говорить. Скорее всего, он не из «преторианцев», иначе давно в овраге бы уже гнил… Ладно, я к нему присмотрюсь. В дверь сарая постучали.
– Входите, открыто! – крикнул Фермер, а Бродяга, сделав мне, знак приготовиться, достал из кобуры ТТ.
Но напрасно мы так волновались – это был лейтенант Сотников. Странно было только то, что он не стал заходить внутрь, а переминался с ноги на ногу у порога.
– Что случилось, лейтенант? – сурово спросил командир.
– Товарищ майор госбезопасности, мы собираемся уходить, и я хотел бы с вами поговорить об этом.
– Мы уже разговаривали об этом, лейтенант!
Наверное, я что-то пропустил, так как не очень понимал, к чему весь этот разговор.
– Мои бойцы хотят тоже спросить вас о сложившейся ситуации.
– Ну, пойдем, поговорим… Товарищ капитан, и вы, товарищ старший лейтенант, пойдёмте со мной.
Выходя вслед за двумя Сашами из сарая, я только подумал: «К чему такая официальность?», но, увидев собравшихся перед сараем окруженцев, решил оставить рефлексии на потом.
– Слушаю вас, товарищи бойцы. – Сказал Фермер. Вперёд выступил сержант Несвидов:
– Товарищ майор госбезопасности, – со значением начал он, – нам товарищ лейтенант дал приказ идти на прорыв.
– И что? Он ваш командир.
– Но многие из нас хотят остаться с вашей группой. «Вот как, уже многие?» – подумал я.
– И что вас смущает, сержант. Оставайтесь.
– Но лейтенант, ссылаясь на Устав, говорит, что это – воинское преступление. Дезертирство.
– Тут лейтенант Сотников немного заблуждается. Вы же не домой собрались, и не в ближайшее женское общежитие. Оставшиеся с нами, после рассмотрения кандидатур и проверки будут приняты в Особую разведывательно-диверсионную группу Госбезопасности, – Саша говорил веско, тяжело, как будто чеканя слова из тяжёлой звонкой бронзы. – Легко не будет никому: ни тем, кто решит пробиваться к своим, ни тем, кто решит остаться.
В беседу вступил Сотников, его ломающийся юный голос разительно контрастировал с хриплым басом Фермера:
– Товарищи бойцы, ну как вы не понимаете! Фронт нуждается в вас, артиллеристах. Мы обязаны пробиваться к своим. Они недалеко. А эти неизвестные люди… Да вы даже документы их не видели…
– Ну, ты и сука! – проговорил кто-то в заднем ряду. По моим ощущениям – это был Трошин
Услышав эту сентенцию, лейтенант поперхнулся и растерянно обернулся к своим бойцам, рука его при этом потянулась к кобуре.
– Кто! Кто это сказал! – ломающийся тенорок летёхи был полон гнева.
– Ну, я! – как я и предполагал, это был экс-майор.
– Да я… Да я тебя расстреляю! «Троцкист», сволочь, «враг народа»!
– Да и стреляй! Только погоди, я в сторонку отойду, чтобы мужиков не забрызгало… – и Трошин действительно сделал несколько шагов в сторону.
– А ну! Отставить! Смиррна! – даже не сказал, а проревел Фермер. Да так, что не только окруженцы, но и мы, непроизвольно свели пятки и развели носки, а сами вытянулись в струнку.
– Лейтенант! Какое. Вы. Имеете. Право. В присутствии старшего по званию заниматься самосудом? Радоваться надо, что бойцы ваши в бой рвутся. Да, кстати… Вы обстановку на сегодняшний день знаете? Ну, в смысле – куда вам пробиваться надо будет? Нет? Товарищ старший лейтенант госбезопасности, – обратился он ко мне – доложите товарищам обстановку!
«О чёрт! Что же там у нас» – я начал судорожно вспоминать сражения и даты. Потом плюнул, и, после получившейся «мхатовской паузы» начал говорить:
– Согласно данным радиоперехватов, а также допроса пленного, в настоящее время наши войска обороняются на линии Витебск-Орша – Могилёв – Бобруйск… – кто-то из бойцов охнул. – Значительные силы Западного фронта отступили в леса между Борисовым и Лепелем и борьба с ними возложена на пехотные подразделения второго эшелона Группы армий «Центр». Вкратце, примерно так. То есть до линии фронта отсюда – что-то около двухсот километров. Окруженцы ошарашено молчали. А наш командир продолжал:
– Карты у вас нет, компаса нет! А если бы и были, то не уверен, что вы ими умеете пользоваться. Ну, может быть, кроме него, – и Саша кивнул в сторону стоявшего в стороне Трошина.
– Продовольствия у вас нет, патронов – на полчаса нормального боя. На руках – двое раненых. И вы собираетесь пройти две сотни километров по вражеским тылам. Просто пройти, не вступая в бои, не нанося немцам вреда? Так пи… идите! Сотников приободрено вскинул голову, но Фермер продолжал:
– Только есть ещё одно «но»! Вы встречались с нашей группой, видели наши лица, а гарантий, что вы не попадёте в плен к немцам и не «расколетесь» при допросе, у меня нет.
– Вы! Вы что, не доверяете нам, советским людям? – взвился Сотников
– Нет, если бы не доверял, то оружие бы вам не оставил. Кстати, товарищ лейтенант, что говорит устав про субординацию и единоначалие? Лейтенант совсем сник. Командир откашлялся:
– Слушай мою команду! Кто хочет остаться с группой два шага вперёд!
Вперёд не шагнул только один – тот самый москвич, с которым я разговаривал утром. Фермер посмотрел на пятерых новых бойцов нашего отряда:
– Сержант, ко мне! Внимательно посмотрев в глаза старослужащему, Саша продолжил:
– Распределите дежурства для бойцов. Мне нужен ещё один пост с того направления, по которому вы вчера вышли на нас.
– Слушаюсь, товарищ майор госбезопасности! Отделение! Ко мне!
– Сержант, отведите людей в большой сарай. Когда артиллеристы скрылись в сарае, Фермер подошёл к лейтенанту:
– Вот что, Сотников, до темноты я вас не отпущу. Во-первых, надо вам хоть сколько-нибудь еды с собой дать. Во-вторых, дорогу вы по свету не пересечёте. И, в-третьих, отпускать вас, пока группа не готова к передислокации, было бы верхом глупости. Так что побудете пока тут.
После чего повернулся, и, позвав нас с Бродягой взмахом руки, скрылся в «штабе».
На коротком военном совете с участием Фермера, Бродяги, меня и Люка, был составлен план действий на остаток дня.
– Я и Тотен идем в деревню Куты за провиантом.
– Люк, Казак и Бродяга едут на мотоцикле для минирования шоссе фугасами. Точнее едут Люк и фугасы, а два взрывника топают пешком.
