Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь

— Что это было? — с дрожью в голосе вопросила принцесса.

— Пассажирский экраноплан, моя дорогая. Он берет на борт тысячу человек и летает над водой со скоростью до трехсот герм в час. Уже к вечеру экраноплан, который вы видели, будет в Пифоне, через сутки достигнет Анукиса, что стоит на нашей границе с эфиопами, а еще сутки спустя вернется в Темисию.

"Всякий раз, — невольно подумалось Кримхильде, — едва я вижу какое-нибудь чудо, их боги являют мне чудо еще более великое. Воистину, только безумцы могут восставать против всемогущих аватаров и их избранного народа! Ах, почему отец так долго ждал, прежде чем решил поклониться Божественному императору!".

Напрасно эти мысли свои принцесса не высказала вслух: она бы очень обрадовала старательную наставницу — ибо еще нынче утром дочери Круна просто не пришло бы в голову обсуждать и осуждать своего отца!

Вскоре по правому борту показались очертания берега. Уже просматривались золотые пляжи, сады, спускающиеся к самой воде, маленькие гавани и пирсы; за кронами пальм виднелись роскошные виллы в египетском и античном стиле.

— Вот где предпочитают проводить жизнь наши аристократы, — не то с сожалением, не то с порицанием в голосе произнесла София Юстина. — Темисия для них слишком большой и шумный город. К тому же в тесной Темисии не отыщешь места для обширных вилл. А здесь, в предместьях космополиса, можно развернуться, пока позволяют средства. Вода, солнце, чистый воздух, тишина — и никаких забот! Земной Элизиум, и только!

— А вы, ваше сиятельство?

— Я?! — на обворожительных устах княгини появилась таинственная улыбка. — Вы, дорогая моя, кажется, забываете о том, кто я. Я — Юстина! Мне на роду написано служение государству. Юстины не умеют бездельничать. Юстины обязаны править!

— А мой отец говорит, что женщинам надлежит вести себя скромно, удовлетворять желания мужа, работать по дому, заниматься с детьми и прясть, — внезапно выпалила Кримхильда, тут же, впрочем, залившись краской стыда.

— Ну что ж, — раздельно проговорила София Юстина, — мы попытаемся переубедить вашего отца.

Принцесса глубоко вздохнула и, желая перевести разговор на другую, менее деликатную, тему, спросила:

— Мы плывем к берегу, да?

— Я хочу показать вам моих детей, — коротко пояснила княгиня.

Сбавив скорость, амфибия вошла в небольшую бухту. На песке, прямо у воды, играли дети, двое мальчиков, примерно семи и пяти лет, — они возводили замок, в котором при желании можно было угадать сходство с Палатинским дворцом, — а поодаль, в переплетенной виноградными лозами беседке, сидели двое мужчин. Что делали в беседке эти мужчины, Кримхильда не успела заметить, потому что, едва увидев — или услышав? — амфибию, мужчины оставили свое занятие и кинулись навстречу.

Оба были высоки, но статью различались. Один худой, с редкими прямыми волосами цвета перезревшего каштана и вытянутым лицом. Худобу призвана была скрыть синяя накидка-пелерина, надетая на голое тело. Мужчина, бесспорно, мог считаться привлекательным — но красивым назвать его было сложно. Второй мужчина, напротив, обладал пышной вороной шевелюрой, крепким мускулистым телом и лицом романтического героя; накидка не была нужна ему — единственной одеждой его была белая схенти, едва скрывающая бедра. Оба мужчины выглядели лет на тридцать.

— Это мой муж и его брат, — сказала София Юстина, когда амфибия причалила к берегу.

Принцесса механически кивнула. Сердце молодой женщины неистово колотилось. В душе она проклинала хозяйку за устройство этого внезапного визита; забыв в это мгновение о своей красоте, Кримхильда испытывала панический страх перед этими мужчинами, подлинными аморийскими аристократами, — как-то ей, дочери северного варвара, общаться с ними?!

Слово прочитав мысли гостьи, София улыбнулась и молвила своим излучающим уверенность тоном:

— Вы им понравитесь, дорогая. Ведите себя естественно, больше ничего от вас не требуется.

Они вышли из мобиля — и тут подоспели муж Софии со своим братом. В единый миг оглядев наряды женщин, оба мужчины восхищенно зацокали языками. Кримхильда с ужасом увидела, как зашевелилась набедренная повязка черноволосого красавца. Ее бросило в жар. Она тупо смотрела на эту шевелящуюся ткань и думала: "Только бы не упасть в обморок. Только бы не упасть… О, боги, ну зачем я поехала с ней?!!".

— Ох, Софи, я всегда знал, что ты непредсказуемая женщина, но это уже слишком! — заговорил сухощавый. — Ты застала меня и брата врасплох!

— Да-да, — поддержал его брат, — и еще одну красавицу привезла. Ну-ка, выкладывай, кто эта платиноволосая прелестница!

"Это он про меня? — пронеслось в голове Кримхильды. — Да, про меня… Про меня! О-о-о!".

Первый, кто осмелился назвать ее прелестницей, некий странствующий рыцарь, был бит батогами по приказу герцога Круна года два тому назад. А вторым оказался этот красавец-аристократ.

София взяла гостью за руку и подтолкнула к мужчинам.

— Прошу любить: моя новая подруга Кримхильда, наследная принцесса Нарбоннская!

"Что она такое говорит?! Какая же я наследная?.. Ой, это скверно кончится, как есть скверно!".

Она попыталась поправить хозяйку — но горло сковал жестокий спазм; даже хрип и тот нельзя было услышать. Кримхильда почувствовала, как заливается краской. Такого стыда она не испытывала ни разу в жизни. Она мечтала, чтобы земля разверзлась под ногами и проглотила ее, недостойную!

Худой сделал шаг навстречу принцессе и, галантно пожав безвольно поникшую руку, отрекомендовался:

— Юний Лонгин, имеющий честь являться мужем вашей новой подруги, принцесса.

"Муж — этот?!" — с удивлением подумала Кримхильда. До сего момента она пребывала в полной уверенности, что мужем великолепной Софии Юстины является черноволосый красавец, а не этот его неказистый брат!

— Очень приятно, ваше сиятельство, — выдавила из себя она.

— Никакое он не "сиятельство", — рассмеялась София. — Юний обыкновенный патрис, а не князь, в его жилах нет ни единой капли крови Фортуната-Основателя!

— Верно, хотя и печально, — согласился Юний, — но, по правде сказать, не такой уж я обыкновенный, если женой у меня сама София Юстина!

— Меня зовите просто Виктор, — вступил в разговор черноволосый красавец, — что значит "победитель".

"Победитель!", — пронеслось в голове Кримхильды. Тут она заставила себя посмотреть в его глаза — и тут же поняла, что погибла.

…Потом ей показали тех самых мальчиков, Палладия и Платона, детей Юния и Софии. Мальчики до того увлеклись созданием собственной модели императорской Пирамиды, что не заметили приезда матери и остались глухи к просьбам взрослых хотя бы на минуту отвлечься от своей работы. Посмеявшись, взрослые оставили детей в покое и уединились в уже упоминавшейся беседке.