Панин задумался — дальше говорить, по большому счету, было не о чем. Если «шлиссельбургская нелепа» продлится еще неделю, то в России на трон усядется новый «старый» император. Сейчас никто бороться за права Екатерины Алексеевны всерьез не будет, даже сторонники в Сенате. Почти все сановники и чиновники предпочтут выжидать, чем царская свара закончиться, и сразу же перейдут на сторону победителя. Даже князь Вяземский, на что уж казался преданным государыне, и тот начал вилять нехорошо, явно что-то замыслил.
— Если отпущу, обратно уйдешь?
— Да, господин генерал! За Иоанном Антоновичем правда, а в ней Бог, и в ней сила, а не в силе правда, — глаза сержанта заблестели, слова стали торжественными, и Панин понял, что может сейчас приказать его повесить, но тот от присяги царю, которого сам выбрал, не откажется. А потому Петр Иванович подозвал рукою стоявшего на отдалении адъютанта взмахом руки и негромко приказал:
— Отправить сего сержанта в Тайную экспедицию немедленно! Пусть с ним там генерал-аншеф Суворов разговоры по-своему ведет…
Петр Иванович задумчиво смотрел на длинные колонны преображенцев, что шли к Шлиссельбургу. Замысел удался — высадив этот полк выше по течению, он зажал мятежный отряд генерала Корфа с трех сторон. По докладам выходило, что барон отступает на юго-восток, к речке Мга, обложенный преследующими драгунами.
Да, потери при высадке большие, семеновцы попали в засаду — но для восставших она пирровой победой стала. Теперь они разорваны на две части — фельдмаршал Миних с измайловцами и смоленцами в форштадте, конницы при них самая малость. Старый Христофор Антонович явно на изменников надеется — два часа тому назад доложили, что эскадрон драгун ингерманландских в полном составе на его сторону перебежал. Да солдаты тоже бегут и хоронятся, как гарнизонные, так и гвардейцы. Из числа последних измайловцев особенно много, не все хотят Екатерине Алексеевне служить. Хотя нескольких дезертиров удалось поймать и повесить, но других такое наказание отнюдь не устрашило.
— Ничего, утром всеми силами на Миниха в форштадте навалимся, да флот от реки подойдет в протоку Малой Невки — орудийным огнем выскоблим. А там Шлиссельбургскую крепость обложим с двух сторон, и осадный парк поставим на позиции.
Панин скривил губы — он жаждал баталии с мятежниками, и очень боялся, что Миних начнет отход к Новгороду. По доставленному сообщению, губернатор там начал крутить, не отказываясь от присяги Екатерине Алексеевне, фактически признал «принца Ивашку», помощь решил оказать самозванцу. А что ему оставалось делать, когда пехотный и драгунский полки по манифесту этого трижды клятого Иоанна новую присягу учинили, и сикурсом собираются в поход сюда выступить…
Глава 17
Шлиссельбург — река Нева
Шкипер бота «Фортуна»
Унтер-лейтенант Карл Розен
после полуночи 7 июля 1764 года
— Государь, бочонки с порохом смолой обмазывать обязательно нужно — тогда после взрыва обломки долго горят, а прилипая к оснастке либо к палубе, поджигают любую деревяшку сильно. Испокон веков так моряки делали, когда вражеские корабли жечь собирались, — лейтенант Фомичев говорил уверенно, и Розен с ним был полностью согласен.
Петр Полуэктович дело знал хорошо, с юности, когда в знаменитой Навигацкой школе учился, выбрав по примеру деда, стольника царя Петра Алексеевича, службу на корабельных палубах. Да и отец немало отличился в Великой Северной войне, воюя против соотечественников Розена на скампавеях — участвовал в абордажных баталиях при Гангуте и Гренгаме — получив наградную серебряную медаль.
— Понятно, — негромко произнес молодой царь, внимательно поглядывая, как быстро матросы бота снаряжают брандеры. На роль последних были избраны два больших баркаса, что использовались в качестве постоянных транспортов между крепостью и форштадтом, перевозя между островом и южным берегом людей и разные грузы. В середину между банками плотно укладывали небольшие бочонки с порохом, тут же густо обмазывая их смолой и ее же заливая щели.
Для этого прямо на берегу внутреннего канала разожгли несколько больших жаровен и поставили на них небольшие котлы с застывшей смолою. Все изрядно коптило, но в сумерках летней ночи, в наступившей туманной дымке от Ладоги, что скрывала приготовления от наблюдения неприятельского, дело спорилось в умелых руках.
Смолы в крепости имелось достаточно, так как не только флот зажигательные ядра использует, но и артиллерия. Пороха тоже имелось в избытке — погреба полны, к долгой осаде Шлиссельбургский гарнизон готовился. Баркасы, как и лодки, в крепостном канале уже стояли, уведенные туда от пристани через «водные ворота». Так что отбор был сделан легко, и закипела работа, несуетливая, но спешная.
Розен искоса посматривал на царя, и радовался в душе, что сделал правильный выбор, дав ему присягу. Спокойный такой молодой монарх, говорит уверенно, правда, иной раз не так как все русские, но в целом правильно. Так что бесстыдно лгали «катькины» доброхоты, когда плели, что «Ивашка» разумом повредился от многолетнего заключения в темнице, юродивым стал. Да ничего подобного — все суждения царя выверены, слова подобраны, речью сдержан, манерами должными обучен.
Настоящий император!
— В качестве зажигательной смеси можно «греческий огонь» применить, который Каллиник сделал. Дромоны его всегда применяли, достаточно вспомнить, как ладейный флот князя Игоря в 941 году от Рождества Христова напрочь сожгли.
От слов царя не только Розен сглотнул — он таких подробностей не знал, но сам Фомичев, которого почитали за обширные знания, сильно смутился. Лейтенант несколько растерянно произнес:
— Так секрет этой смеси утерян, государь. Но она бы нам действительно пригодилась!
— Так воссоздать ее не проблема, тот же напалм, что водой потушить невозможно. В его основе переработанное «земляное масло», что нефтью называют, жиры, что смесь сгущают до состояния густого киселя, можно и мылом заменить, для лучшего горения добавить селитру. Куб перегонный для нефти, самый примитивный, кузнец любой сделает. Еще есть живица — сок сосновый — тоже горит хорошо, ее в пропорции только добавлять нужно правильной, не переборщить. Если из нее скипидар убрать, то канифоль будет — тоже сгодится.
— Не знал, государь. Но нужно смесь эту изготовить — для баталий морских, думаю, зело полезна будет, — Фомичев выглядел смущенно, с нескрываемым уважением и удивлением глядя на молодого монарха. Матросы тоже прислушивались к беседе, однако выполняли свое дело споро и правильно — Розену, который взял на себя приготовление брандеров, даже руководить не пришлось работами, а тем паче подгонять.
Ему нестерпимо захотелось понять, откуда у молодого еще в сущности монарха такие познания, но он отчетливо понимал, что таких вопросов правителям лучше не задавать. Но не его ума дело, обычного младшего офицера флота, любопытствовать о таких тайнах, от которых неприятностями страшными за версту тянет.
— Успеете?
— Через час готовы к выходу будем, государь. Туман только собирается, под его прикрытием как раз и выйдем. По течению тихо спуститься полчаса нужно будет срока — транспорты мы видели, так что только их искать будем. Отыскав — атакуем немедленно. Крючья и «кошки» забросим, укрепим и подожжем брандер. Если повезет, то на лодке вырвемся и обратно в крепость вернемся. Если нет, то вплавь до берега придется. А там как получится вернуться обратно…
— Только преждевременной панихиды не надо, — громко произнес Иоанн Антонович. Старайтесь к правому берегу Невы пристать, оттуда лесами до Ладоги дойти и на берег выйти. Скампавея от Кексгольма подойдет сегодня, да и бот пусть вдоль побережья крейсирует. Сигнал обговорить нужно для опознания. А потому…
Молодой император задумался, глядя как матросы заканчивают приготовления к дерзкой атаке неприятельской эскадры. Розен уже отобрал восемь смельчаков на весла (хотя охотниками вызвалось больше половины команды бота), они с Фомичевым должны были править.
