— Давно, — погрустнела Лиса. — Когда с Беляной ездили обувь чинить. Мимо проезжали, я забежала домой. Это осенью еще было.
— И как? Не скучаешь по дому?
— По сестренкам скучаю. А так… здесь тепло, еда всегда есть. Читать и писать вы меня учите. Я домой не хочу, лирра Ольха! — в голосе Лиски паника.
— Лисонька, так я не предлагаю тебе туда насовсем уезжать. Просто… — я вздохнула (вспомнила Машку, расклеилась в очередной раз). — Давай корзину еды соберем. Яблок купим, пирожков. И навестим твоих.
— Ой, лирра Ольха! — в глазах девочки заблестели слезы. — А ведь у меня жалование есть! Я могу и денег родителям немного дать, пусть дверь починят или еще что! И сестренкам теплую одежду какую купить, хоть ветхую, это ничего, они у меня умницы, шить умеют!
Я кивнула, отворачиваясь. Сама сейчас зареву. Свою семью потеряла, так хоть Лиске чем могу помогу.
— Иди спать, хорошая моя, — с трудом улыбаюсь я ей. — Утром поглядим, что из старых вещей можно перешить на твоих сестренок. Да льера София предлагала свои старые платья, может, и у нее что возьмем.
Чтобы хоть немного успокоиться, наливаю себе чаю, нарезаю остатки лимона — те, что не ушли в пирог.
Пальцы все равно противно дрожат. В груди холодно и пусто, как всегда, когда воспоминания накатывают, словно злая волна, захлёстывают с головой, зажимая нос и рот. Я вся съежилась и обхватила плечи руками. Зря я отпустила Лиску, теперь мне плохо в одиночестве.
Хотелось завыть в голос, будто зверю.
Не успела.
В кухню вошел льер Лисовский, сел напротив и как-то равнодушно на меня уставился.
— Чаю, льер Александр? — мягко спросила я.
— Да, спасибо, — вяло сказал он и потер лицо руками.
Мне его вид категорически не понравился. Какой-то он был измученный, словно больной. Сейчас он выглядел на все свои пятьдесят.
Налила ему чаю, намазала медом булку — запомнила уже, как он любит, поставила перед ним. Не утерпела, спросила:
— Что-то случилось, Александр?
Столь интимное обращение я позволяла себе не так давно. Он тоже называл меня по имени, и мне это ужасно нравилось. Всё же я испытываю к нему теплую нежность, хотя между нами, кроме взглядов и мягких намеков, никогда ничего не было и явно не будет. Сейчас я начала волноваться.
— Все нормально, — тускло ответил Лисовский и замолчал.
Он и чай-то не пил, и не ел. Просто сидел и смотрел в одну точку. Меня начало потряхивать — ну явно же не в порядке человек! Я даже встала и подошла к нему, дотронулась до лба ладонью — не заболел ли? Нет, лоб прохладный. Александр немного ожил и даже исправно стрельнул глазами мне в декольте. Я ведь специально к его приходу пуговки на платье расстегивала, чтобы… не знаю, зачем. Нравилось мне, что он на меня глазеет.
— Льер Александр, вы выглядите больным, — пояснила я свои явно неприличные действия.
— Я чувствую себя нормально, — ответил он, снова потухая. Словно для того, чтобы я отстала, он выпил чай, попрощался и ушел.
Ладно, допустим, у него сегодня просто дурное настроение. Такое бывает. Только мне все равно это не нравится. Меня не отпускала тревога. Я никак не могла понять, что не так — но было явно не так.
Глава 15
Серая дымка
На следующий день я специально распустила всех слуг пораньше домой. Было тихо — льера Софья так и не вернулась. Несколько раз я под надуманными предлогами выходила в белую часть дома: забирала серебро из столовой на чистку, поручала какие-то мелочи горничным, поднялась в комнаты Софьи — проверить, нет ли там посуды (льера любила завтракать в постели). Пару раз удалось столкнуться с Лисовским, и ничего такого, что так меня насторожило вчера, я не заметила. Он был совершенно обычным.
Таким… строгим. Холодным. Даже суровым.
Вечером как всегда он спустился в кухню, но даже ничего не спросил и не попросил. Ни чай, ни кекс с изюмом его не заинтересовали, а прежде он очень любил сладкое. Смеялся и говорил, что магам положено. Я даже не поняла, зачем он пришел — просто на меня посмотреть, что ли?
Плюнув на все приличия, я разыскала Никиту, который уезжал вместе с льером, и спросила, что такого у них случилось во время поездки.
— Да ничего не случилось, лирра, — отчаянно зевая, ответил молодой маг. — Всё как обычно, скучные встречи.
— Вам не кажется, что с льером Лисовским что-то не то?
— Нет, не кажется. Не понимаю, что вы вообще имеете в виду.
Ладно, он маг, ему виднее. Тем более, я всё равно не могу внятно объяснить свои ощущения.
На следующий день у меня был выходной, и я снова отправилась к льере Гдлевской. Мы попили чаю (вполне приличного) с принесенным мной печеньем, мило поболтали об искусстве (да, я узнала, что в Коборе есть музей магии, а еще собираются открывать театр) и заключили, наконец, договор об аренде домика. Пока на полгода.
Потом я с великим удовольствием перемыла в домике полы и мебель, застелила постель свежим бельем, принесла продуктов и даже приготовила себе обед.
Я лежала на своей кровати (вполне удобной, между прочим) в своем доме и была совершенно счастлива. Оказывается, мне очень не хватало этого волшебного чувства одиночества. Так и уснула на постели прямо в одежде — и даже нисколько об этом не сожалела.
Проснулась на рассвете, не понимая, где я и почему мне так легко дышится. В моей каморке в доме Лисовского под утро было душно, влажно и темно, потому что окно крошечное и для тепла заложено одеялом. А сейчас свежо и довольно светло из-за белизны сада вокруг. Проспала! Отсюда до моей работы бежать два квартала. На улице мороз, хоть и ветра нет, и я ввалилась в кухню, на ходу сбрасывая пальто, разматывая шаль и выпрыгивая из валенок.
— Беляна, всё хорошо? — выдохнула я, хозяйским взглядом окидывая вверенные мне владения.
Женщина покосилась на меня как-то странно и кивнула.
— Лирра Ольга, кашу поставили в духовку. Хлеб куплен, нарезан.
— Софья возвращалась?
— Нет. Сегодня спокойно, только льер и его свита. Посторонних нет.
— Отлично, тогда я умоюсь и вернусь. Кофе льеру сварю.
Кофе я Лисовскому варила всегда сама, никто из прислуги не умел, а я умела. Мне нравилось священнодействовать с этим капризным напитком: смолоть зерна, налить воду, вскипятить, налить в полупрозрачную чашку из мейсенского фарфора, добавить сахар, сливки и корицу. На блюдце положить тонкий кусочек поджаренного белого хлеба, поставить рядом мисочку с медом, и всё это на поднос и лично отнести в столовую. Комплимент от шеф-повара, ага.
Прошла в белую половину, оглядела сервированный стол, осталась довольна.
— Лирра Ольга, разрешите задать вопрос? — неожиданно заговорил со мной льер, до того молча сидевший на стуле.
Я вздрогнула, звякнув чашечкой с кофе. Утром он никогда со мной не разговаривал, делая вид, что мы не знакомы. Это по вечерам и наедине мы почти друзья, а днем — лишь хозяин и кухарка.
— Льер Александр? — я вопросительно смотрю на него, нервно оглаживая передник. Отчего-то мне кажется, что он будет меня ругать за какой-то косяк.
— Вы не ночевали дома. У вас… есть жених? Или какая-то другая причина?
Что это сейчас было? Льер смотрит спокойно, но глаза чуть сощурены и ноздри подрагивают. Он что, подумал, что я была с мужчиной? Мне становится смешно — да я ж старая! Какой мне мужчина?
— Я сняла домик, льер, — почтительно поясняю я, сцепив руки на животе. — Буду теперь жить в своем доме.
— Зачем?
— Мне хочется иметь свой дом, — я даже растерялась от такого вопроса. — Не всё же в приживалках жить.
— Что вас не устраивает в моем доме? — настойчиво спрашивал Лисовский, даже немного оживившись.
Серая дымка вокруг него заколыхалась. Стоп, какая еще серая дымка? Откуда?
Я пригляделась повнимательнее, но чем больше вглядывалась, тем меньше видела. Значит, это работает наоборот. Максимально рассеяла взгляд, улавливая ЭТО.
— Вы… у вас отношения с кем-то? — не отставал Лисовский, мешая мне понять, что происходит вокруг его фигуры.
