да людей нет. Обученных.
— А ты вон — на паровики их ставить хочешь. Справишься?
— На паровики — справлюсь. Сие дело очень нужное.
— А литье, значит, нет?
— Я на паровики буду уже толковых, мал-мало обученных да головастых переводить. Им попроще обучаться новому.
— Ты не ответил.
— У меня уже пять школ. Переполненных. Рабочие учатся посменно. Один день за партой сидят, второй — в подмастерьях. Но нужно время. Сам видишь, как тут все разрослось за последние годы.
— В будущем году литье простых товаров и ядер увеличишь?
— В этом уже увеличу. Но не сильно.
— Про чугунные пушки хотел с тобой поговорить.
— Нет.
— Что нет?
— Не буду их лить. Это новый цех ставить. Людей выделять. Толковых. Очень толковых. Чай пушка не чугунок. Мастеров настоящих потребно ставить. А брать их мне не откуда.
— А если я найду?
— Откуда?
— Меншиков писал, что в Бремен-Фердене завербовал три сотни подмастерьев и прочих рабочих по чугунному литью. В сентябре в Ригу прибудут. Оттуда — к тебе пошлю.
— Толковые?
— А кто их знает? Тебе и проверять. И к делу пристраивать.
— Язык ведают?
— Не думаю.
— Тогда скверно. Да и они, вестимо, командовать хотят.
— Сам погляди. Ежели артачится станут — обратно отправим. Мы не обеднеем, а мороки меньше. Хотя он искал таких, чтобы сидели без надежды и готовые на любые приличные условия. Сколько тебе из них нужно?
— Все. Ежели такие там и вправду. Я бы еще столько же взял. Если работники толковые, то я выпуск простых товаров сильно наращу и быстро.
— Точно?
— Точно.
— И за пушки чугунные возьмешься?
— Возьмусь, — нехотя произнес Лев Кириллович. — Но ты бы их в Пушечный двор лучше бы передал. Там люди в том опытные в таких делах. Мне и железных пушек мне за глаза хватает. Тем более, что ежели с ними все пойдет ладно, с паровиками, то чем на Пушечном дворе заниматься станут?
— Если так, что я из той партии работников на Пушечный двор лучших отберу.
— Если остальные в деле разумеешь мал-мало, а не как вчерашние крестьяне, то и ладно. Даже таких с руками оторву.
— По железным товарам у тебя тоже рост остановился. Та же беда?
— А то как же? Она самая. Людей нет. Крестьян охочих я набрать могу. То не великая трудность. Они и сами толпами меня осаждают. Плачу то я щедро. Но так не умеют же такие работники ничего и не знают. Учить надо. А у них большая часть — хоть кол на голове теши. Дубы. Может Меншиков и таких работников поищет там, у германца?
— Таких сложнее найти. — задумчиво произнес царевич.
— Ну раз так, то не обессудь. Мал-мало дам сверху к тому, что сейчас делаю до конца года. А так — только через год или два. Эти олухи, ежели добро не обучить, станки ломают и инструмент портят.
— Нарочно?
— Да не, — отмахнулся Лев Кириллович. — Дубы же. Везде ведь с умом все делать надо. И не лениться. Не пропускать ничего. Не делать на авось. А они не привыкшие к такому.
— Значит пушки чугунные не хочешь в работу?
— Если ОЧЕНЬ надо — возьму. Но прошу — не дури. У меня люди от усталости падают. Я им хорошо плачу за переработки, и они охотно на них выходят, но они же не железные. Дай им продыху.
— У Демидова как, не знаешь?
— Да тоже самое. Хотя Никита чрезмерно крут с людьми. От него работники ко мне перебегают. Он раз в два-три месяца ругаться приезжает. Если бы не был дядей царя — с кулачками на меня бросался бы.
— А ведь он молчит.
— Так ты поспрашивай. Ежели падеж людей начнется от усталости великой — хорошего мало…
Алексей покачал головой.
Слона-то он и не приметил.
Активное развитие производство требовало нормальной регламентации труда. С выходными и отпусками. И рабочим временем, которое бы не выжимало все силы из людей. То есть, трудового законодательства даже в теории не наблюдалось [22].
А как его вводить?
На волне острейшего дефицита хоть немного квалифицированных рабочих рук. И в фазе роста, когда спрос на продукцию таких крупных предприятий обгонял производство с изрядным опережением.
Беда…
С отцом-то он договорится. Но как быть с заводчиками? Они ведь встанут единым фронтом против таких «чудес». Здесь требовалось все обмозговать… и тщательно взвесить.
Понятно, что шалить не станут. Но кто его знает? Вдруг кто сорвется? А новые точки напряжения внутри страны были совершенно ни к чему…
А ведь в будущем, 1706 году он собирался открывать верфь в Павлограде. Причем весьма непростую. Под серийное производство торговых кораблей.
Своих.
Их пока разрабатывали.
И под ту верфь планировалось около полутора тысяч работников привлечь. Что представлялось весьма нетривиальной задачей. Не только на саму верфь, но и на связанные, непосредственно с ней производства. Там ведь и литейный цех надо, и кузнечный…
И попросить не у кого.
Везде дефицит…
Торговый флот можно было строить по двум стратегиям.
Первая опиралась на флейты или его производные, например, корабль Ост-Индской компании. То есть, на максимально дешевые «рабочие лошадки», которые можно «печь как горячие пирожки». Но у этой стратегии было два очень серьезных минуса. Прежде всего такой флот требовал огромного количества моряков и капитанов. А их у России не наблюдалось. И в обозримом будущем не появиться. В отличие от какой-нибудь Голландии с Англией, которые жили морем уже долгие десятилетия, а то и века. Сам по себе этот момент ставил жирный крест на подобной стратегии, но имелась и вторая проблема — строительные материалы. И прежде всего корабельный дуб. А его требовалась целая прорва. Для чего требовалась не только мощнейшая индустрия по его заготовке и подготовке, но и скупке. В Речи Посполитой и землях Нижней Германии.
В общем — тупик.
Поэтому Алексей был вынужден склонится ко второй стратегии — строительства небольшого количества крупных торговых кораблей. Максимально современных. С предельным насыщением самыми передовыми технологиями. То есть, ступать на путь создания полноценных винджаммеров. Больших, вместительных и быстроходных кораблей, способных эффективно работать на дальних рейсах с малой командой.
Понятно — не сразу строить именно их. К этому придется идти в несколько этапов. Но выбора, по сути, не оставалось. Да и отец был вдохновлен этой идеей безгранично. Из-за чего столько и возились с верфью в Павлограде. Но, вероятно, с ней придется повременить, начав строительство первых больших торговых кораблей именно на Московской верфи. С последующей переправкой их по рекам и волокам в Балтийское море. Это будет непросто. Но людей, судя по всему, найти будет для новой, серьезной верфи еще сложнее, если вообще возможно… во всяком случае — в ближайшие годы…
* * *
Русский посол в сопровождении небольшой делегации входил во дворец правителя державы Аютия. Медленно и спокойно внешне, но трепетно внутри.
Не так давно, в 1688 году, в этой стране вспыхнуло восстание, что свергло старую династию. Ту, что уступила влиянию французов и едва не обратила эти земли в их колонию. И теперь местные очень прохладно вели себя со всякими европейцами. Французам так и вообще сюда был вход закрыт. Чуть-чуть торговали голландцы. Да и то — под сильным давлением. Поэтому надежды на успех, что делегацию русских хотя бы примут, было немного. Но обошлось. Приняли…
— Кто вы? — спросил через переводчика по-голландски, Санфет VIII.
— Ваше величество, мы представляем моего государя — Петра из далекой России.
— Мы не ведаем о такой державе.
— Она лежит к северу от Индии и Ирана.
— Как Голландия?
— Намного восточнее.
— И что же вы хотите?
— Мой государь хотел бы торговать с вами. — и, видя скепсис на лице правителя и его окружения, сразу же добавил, — но не как французы. А на равных. Честно. Наша держава более двух веков сражалась с европейцами, чтобы не стать колонией, и мы прекрасно понимаем те беды, которые постигли вас совсем недавно.
— Но вы европейцы.
— Восточные европейцы. Западные европейцы, такие как голландцы, англичане, французы и прочие стремятся всех, кого могут, обратить в колонии, чтобы грабить ради своей наживы. Но мы научились с ними драться и отстояли свою независимость, пройдя через много кровопролитных войн.
— Почему мы должны вам верить?
— Вы не должны, Ваше величество.
Посол выдержал паузу.
Подождал пока свита местного правителя переварит эти слова. И продолжил.
— Мой государь предлагает создать торговую компанию пополам. Так, чтобы половиной её владели вы, половиной — он. С тем, чтобы и прибыль от нее делилась поровну. А дабы вы удостоверились, мой корабль готов принять на борт ваше посольство, которое бы смогло прибыть ко мне на Родину и все обговорить.
Помолчали, переваривая и обдумывая слова русского посла.
Обменялись несколькими фразами.
Наконец правитель спросил:
— И чем вы хотите торговать?
— Оружием, ибо преуспели в его изготовлении. Вы сами можете убедиться в этом, —
