Данилова меня насторожило.
— На прошлую масленицу я в город не выбирался, — сказал я. — Всё веселье пропустил. Расскажешь, что было?
Пьер посмотрел с недоумением — видимо, развлечения были неизменными из года в год, — но рассказал.
Праздник, как я понял, символизировал окончание зимы и наступление весны. Праздновать масленицу начинали еще в понедельник, каждый последующий день предполагал какое-то отдельное мероприятие. А заканчивалось всё в воскресенье — широкой масленицей. В этот день торжественно сжигали чучело, символизирующее зиму, катались с ледяных гор, водили хороводы и объедались блинами.
— Возле Петропавловки снежный городок выстроили, — рассказывал Данилов. — На тройках катают, ледяные горки залили. Мещаночки хороводы водят — ух! А мы здесь сидим, штаны протираем.
— Не понимаю, как аристократу вообще могут быть интересны подобные забавы, — снова влезла Долгополова. — Сани, хороводы… Фи!
— Да хороводы — ерунда. Он ещё и снежную крепость штурмовать пойдёт, — поддел Данилова Абашев. — Верно, Пьер? Пойдёшь?
— А почему нет? — Данилов повёл пудовыми плечами. — Лишний раз размяться не помешает.
— Аристократу, магу — драться с простолюдинами? — нахмурилась Авдеева. — Тебе не кажется, Пьер, что это не самый благородный поступок?
— За кого ты меня принимаешь, — оскорбился Пьер. — Разумеется, во время драки я не использую магию!
— Во время драки? — снова вклинился я.
— Кулачный бой, — пояснил Абашев. — В простонародье говорят «стенка на стенку». Возле Петропавловки специально к широкой масленице построили снежный городок. Люди, которые придут на бой, разделятся поровну. Часть их будет штурмовать городок, часть — оборонять. Драка, разумеется, не всерьёз. Никакого оружия, до первой крови, и всё такое прочее. Неудивительно, что любителей как поучаствовать, так и понаблюдать хватает… Неужели ты никогда не видел?
— Увы.
— Надо же. Чего только не бывает. Существуют драки, которых не видел Константин Барятинский!
Я пропустил шпильку мимо ушей. В один глоток прикончил недопитый чай и поднялся.
— Приятного аппетита, господа.
— Костя! — Данилов всплеснул руками. — Ты мне так и не ответил. Что насчёт вылазки в город?
— Не советую.
— Что?
— Не советую тебе сегодня вылезать в город. И никому не советую.
Я вдруг вспомнил слова Мурашихи: «До весны — отдыхайте». За окном по-прежнему лежали сугробы. То, что на смену февралю пришёл март, я и не заметил. Если бы не слова Данилова о проводах зимы…
Я обвёл столовую взглядом.
Борис, вместе со Златой и Агатой, сидел за столом первокурсников.
— Ваше высочество, — я подошёл к Борису.
Он обернулся. Поморщился:
— Костя, пожалуйста! Ну, можно хотя бы в воскресенье называть меня просто…
— В другой раз. — Я кивнул на его руку — ту, где под кителем Борис прятал браслет. — Как себя чувствуешь?
— Хорошо, спаси… — машинально начал Борис. И сам себя оборвал. Нахмурился, взглянул на руку. — Опять⁈
— Не знаю. Потому и спрашиваю. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… — Борис застыл, прислушиваясь к себе. — Всё в порядке. Вроде бы. По крайней мере, пока. А что…
— Не знаю, — повторил я. — Хочу верить, что ничего. Но, на всякий случай: с девчонок глаз не спускай, — я положил руки на плечи Злате и Агате. — Переместитесь поближе к Калиновскому. В случае чего, он откроет портал. Задача ясна?
— Да-а, — начал было Борис. И спохватился: — Так точно!
— Молодец. Всё, до встречи.
Я развернулся и вышел из столовой. Быстрым шагом направился к телефонной будке.
* * *
— Масленичные гулянья? — удивился Витман. — Могу узнать, проявление которого из грехов вы предполагаете во время гуляний? Чревоугодие уже было…
— Я помню, что было, — перебил я. — И помню, что из семи грехов остались Лень, Зависть и Гнев.
— И вы думаете, что во время празднества люди внезапно начнут лениться? — развеселился Витман. — Разлягутся на снегу вместо того, чтобы кататься на санях? Или будут завидовать, что у соседа блины вкуснее?
— Я пока не знаю, что думать. Знаю лишь, что одной из локаций прорывов указана Петропавловская крепость. А рядом с ней сегодня начнутся народные гулянья.
— Уже начались, — поправил Витман. — На часах — половина десятого. Простой люд встаёт рано, гулянья вовсю идут.
— Наши люди там есть?
— Нет, откуда? Только полиция.
— Направьте к Петропавловке людей. И Риито.
— Вы уверены?..
— Я ни в чём не уверен. Но людей — направьте. Имя человека, привязанного к прорыву, у нас есть?
— Как не быть, — хмыкнул Витман. — Иван Семёнов.
— Нужно выяснить, есть ли в крепости люди с таким именем.
— Сейчас отдам распоряжение. Как только получу данные, вам их немедленно передадут.
— Договорились. Я подъеду к Петропавловке через полчаса.
С этими словами я положил трубку. Вышел на улицу.
Для того, чтобы мгновенно перемещаться порталом от учебного корпуса академии к жилому, помощь Калиновского мне уже не требовалась. Через мгновение стоял у другого крыльца. А вот взбираться на чердак приходилось по-прежнему, по лестнице.
— Света! — позвал я издали.
Обычно аватарка тут же откликалась. На этот раз меня встретила тишина.
— Света! — Я бросился в угол, который занимала девушка.
Кругом, как обычно — чистота. Постель едва примята, в кресле-качалке — Света успела обзавестись, помимо кровати, массой полезных в быту предметов — скучает брошенная книжка. И тишина. Аватарки нигде не было.
— Света! — я похолодел.
Куда она могла деться? Где её искать⁈
— Света!!!
— Чего ты кричишь?
Невинный голосок раздался из дальнего угла чердака. Свечение аватарки в темноте едва угадывалось
— Что ты там забыла⁈ — я бросился к Свете. Схватил за плечи, оглядел. — С тобой всё в порядке?
— Нет.
— Что случилось?
— Мне кажется, я простыла. У меня начинается инфлюэнца.
— Чего? — обалдел я.
Света немного смутилась.
— Ну, помнишь, Агата недавно говорила, что простыла, и у неё начинается инфлюэнца? У меня то же самое. По-моему.
— А инфлюэнца — это что? — заинтересовался я. — По-твоему? — Говоря, схватил Свету за руку и потащил к лестнице.
— Куда ты меня опять тащишь? — возмутилась она.
— По дороге расскажу. Так что там с тобой?
— Ну, у меня всё, что бывает при инфлюэнце… — Света задумалась. —
