— Да. Вот, на конверте и черкну. — Снова беру карандаш и вывожу:
«Согласен. Буду».
В ОГПУ, честно сказать, меня не тянет, — уже объяснял, по какой причине, — но почему бы и не поговорить с умным человеком? Все равно ведь делать нечего… Но вот с чего бы это Трилиссеру так понадобилась беседа со мной, что он аж посыльного пригнал, — непонятно. И эта непонятность немного напрягает. Ладно, думаю, дело, так или иначе, разъяснится. Зачем голову ломать, если информации для ответа нет и взять неоткуда?
Поэтому до понедельника доживаю достаточно спокойно, прихожу, не торопясь, пешочком (и полезно, и на трамвай не тратиться) на Лубянскую площадь, в бюро пропусков ОГПУ. По партбилету получаю пропуск… А вы думали, по паспорту? Паспорт у меня всего один, — заграничный (поскольку других в природе СССР сейчас и не существует), — и тот остался в сейфе в НКВТ. Служебное удостоверение я тоже сдал. Так что партбилет у меня — самый мощный документ… Получаю, значит, пропуск и иду к Михаилу Абрамовичу в кабинет.
Здороваюсь, оглядываю его с ног до головы, бросаю взгляд на вешалку. На Трилиссере суконная гимнастерка-френч с накладными нагрудными карманами. Нарукавный клапан исчез, и знаки различия — четыре эмалевых ромба — переместились на краповые петлицы на воротнике. На вешалке — серая шинель с ромбовидными краповыми петлицами и такой же серый зимний шлем с краповой звездой…
— Что, Михаил Абрамович, уже приоделись в соответствии с приказом N315 от 14 августа? Давненько же мы с вами не виделись! Прошлый раз обмундирование на вас было еще по прошлогоднему приказу.
Начальник ИНО поднимает на меня грустные глаза:
— Одного не понимаю, — говорит он задумчиво, — как при нашем тощем бюджете интенданты ухитряются выцарапать средства на бесконечные перемены в форме одежды?
— Погодите, — усмехаюсь, — скоро до вас доведут еще один приказ: летнюю фуражку с синим околышем и краповым верхом велено будет сменить на фуражку с краповым околышем и синим верхом. В декабре как раз самое время летние фуражки перекраивать.
В ответ Трилиссер лишь молча кривится, но его взгляд становится цепким и колючим, недвусмысленно говоря: «И откуда же это у тебя, братец, такие подробности? И зачем это ты мне их выкладываешь?».
Зачем, зачем… Да так, чтобы ты чуть подергался. И задумался, так ли товарищ Осецкий непрост, как кажется на первый взгляд. Может быть, он непрост не так, как кажется, а гораздо больше?
Михаил Абрамович, впрочем, не склонен отвлекаться на посторонние частности, и тут же переходит к делу:
— Помнится, Виктор Валентинович, при прошлой нашей встрече вы упоминали о желательности наладить нечто вроде производственной разведки. Не могли бы вы обосновать свою мысль более детально? Что это должно быть за подразделение: каковы его задачи, кем они должны ставиться и разрабатываться, примерный штат, требования к сотрудникам, источники комплектования, — в общем, любые соображения.
Э-э, братец, а тебе ведь не «любые соображения» нужны! А нужно тебе развернутое обоснование создания нового подразделения в штате ИНО, чтобы подать это обоснование по начальству. Ну, что же, в этом наши цели совпадают:
— Записывайте. Первое. Подразделение экономической и технической разведки в составе ИНО должно заниматься сбором такого рода информации об экономическом положении вероятных противников СССР, которая не попадает в открытое обращение. Особое внимание следует обратить на военные расходы и на финансовое состояние, как государств, так и отдельных крупных капиталистических фирм, банков и т. д. Второе. Следует так поставить дело, чтобы быть в курсе всех важнейших научно-технических разработок, особенно военных или могущих иметь в перспективе военное значение. Но и вообще любые значимые изобретения и разработки так же должны быть в поле нашего зрения. Третье. Следует подробнейшим образом освещать состояние военной техники — как со стороны объемов производства, так и со стороны тактико-технических характеристик, а так же отслеживать уровень технологий, используемых при производстве вооружения.
— Не торопитесь так, — недовольно прикрикнул на меня Трилиссер, лихорадочно строча в своем блокноте, — чуть помедленнее, пожалуйста.
Можно и помедленнее:
— Кадры для такой работы следует подбирать из числа лиц с каким-либо техническим образованием. Лучше всего пригласить людей из Главного управления военной промышленности ВСНХ — они там, хотя бы, имеют какое-никакое представление о гостайне и режиме секретности.
Трилиссер отрывается от блокнота и скептически хмыкает:
— Так нам ГУВП хороших работников и отдаст. Они там наперечет.
— Так нам самых лучших и не надо, — разъясняю ему. — Взять молодых, которые уже три-пять лет проработали, поняли более или менее что к чему. Ведь им не производство налаживать надо и не новинки изобретать, а всего лишь суметь сориентироваться в том, с чем они столкнутся. Таких, я думаю, несколько человек найти можно. Да и не все сотрудники должны быть техниками. Ведь кто-то и чисто оперативную сторону работы должен ставить.
— А кто будет ориентировать работу этого подразделения, ставить круг конкретных задач, выделять первоочередные цели? — начальник ИНО старается ничего не упустить.
— Здесь вам придется привлекать к консультациям крупных специалистов, способных оценить самые важные направления развития экономической ситуации и прогресса науки и техники за рубежом. — Предвидя уже готовое сорваться с губ Трилиссера возражение, добавляю. — Легче всего, конечно, будет привлекать специалистов из того же ГУВП. Но во многих случаев не обойтись и без консультации старых специалистов. Поэтому такие консультации надо устраивать без указания заказчика, организуя их через спецов, являющихся членами партии, или, во всяком случае, доказавших свою политическую лояльность…
Говорили мы еще долго, и под самый занавес кидаю Михаилу Абрамовичу еще одну приманку:
— Если хотите, через месяц примерно смогу предоставить вам ориентировку по некоторым желательным направлениям экономической и технической разведки. Зря я, что ли, в НКВТ столько лет штаны протирал?
Михаил Абрамович оживляется и забрасывает удочку:
— Виктор Валентинович, а идите к нам консультантом! С НКВТ вы расстались, ничто вас не держит… — Так-так. Опять заманиваешь? Нет, не поддамся. Не того сорта я человек, чтобы еще и в ваши дела влезать обеими ногами, да при этом уцелеть:
— Извините, но скажу прямо — не тянет меня работать в вашей конторе. Да и при нездоровом интересе ко мне со стороны Генриха Григорьевича буду себя чувствовать тут не самым приятным образом. Мне предпочтительнее работать по экономической части — это дело я знаю и могу себя проявить с лучшей стороны.
