- В школах? Нет, все же как-то не верится. Может, для начала следует изучить подготовку в их военных училищах?
- Так уже изучали, Инфет. Пользуясь союзническими отношениями с Франгулой, пропихнули туда несколько десятков наших курсантов. И каковы, как ты думаешь, были результаты? Ни один не сумел выполнить требований, которые предъявляются к обучающимся там франгулярам! Понимаешь, ни один из десятков человек! Да, учат там классно, ничего не скажешь, и требуют предельно серьезно, но местные же как-то с этим справляются! А наши почему не могут? Мы что, из другого теста вылеплены? Или просто франгуляры поступают в военные училища, уже получив в школах всю необходимую предварительную подготовку? Мне как-то больше верится во второе.
- И что же, твоему сыну предстоит теперь стать подопытным кроликом? Как его, кстати, согласились принять?
- Видимо, посчитали меня очень ценным специалистом, которому можно пойти на уступки. Мы же будем жить не в центре столицы, а рядом с одним из их оборонных институтов, находящемся в пригороде. До посольского городка оттуда очень далеко ехать, да и каждый третий обитатель этого городка — чей-нибудь шпион, в том числе, как ты понимаешь, и не из самых дружественных Франгуле стран. Мои работодатели полагают, что мне там показываться нежелательно, и сыну моему, следовательно, тоже. Так что, хочешь — не хочешь, а парня им пришлось пристроить в местную школу.
- Ну, тогда остается пожелать успехов нашему юному агенту! — усмехнулся Инфет. — Вот только сумеет ли он там удержаться? И как у него, кстати, обстоят дела с языком?
- Франгульский язык он сейчас усиленно учит, — улыбнулся Афлат, — а удастся ли ему прижиться в школе… Надеюсь, что удастся. Все же двенадцать лет — не восемнадцать, дети в этом возрасте готовы к резкой смене обстановки, даже к не известным им испытаниям, раньше это, кажется, называлось инициацией, в общем, у Игинката есть шансы. А если и он провалится… ну что ж, тогда в следующий раз придется пристраивать нашего юного гражданина к какой-нибудь франгульский детский сад!
Инфет посмеялся, оценив шутку, но тут же снова стал серьезным.
- Ну, Афлат, держись, удачи твоей семье и особенно твоему сыну. На него теперь вся надежда.
- Спасибо, удача нам теперь всем понадобится. Ладно, пора возвращаться за стол, а то нас там, поди, заждались уже…
Обменявшись рукопожатием, мужчины вернулись в гостиную.
Известие о скором отъезде за границу обрушилось на Игинката Игироза как снег на голову. Вот только еще вчера он строил планы, как со вкусом провести летние каникулы, и на тебе, папаша подписал какой-то долгосрочный контракт, по которому он будет работать во Франгуле целых шесть лет, мать, естественно, едет вместе с ним, и куда прикажете в таком случае деваться Игинкату? В интернат категорически не хотелось, стало быть, придется ехать с родителями и ходить потом в местную школу. А значит, прощайте, друзья, прощай, любимый город, и здравствуй, неведомая заграница! И ладно бы еще страна была поприличнее! Кому-то, вон, довелось уже съездить по школьному обмену в Иллайю, так они вполне были довольны: и с семьями, в чьих домах квартировали, успели подружиться, и язык за это время прилично подтянули, и возили их там каждую неделю по всяким занимательным местам, плохо ли! Ну так то ж Иллайя, там люди цивилизованные и ко всем толерантные, недаром их языком по всему миру пользуются, а вот эта самая Франгула… Все, что знал Игинкат об этой стране, это то, что у них воспитывают лучших в мире воинов, которые служат, в том числе, и в Кенлатской армии, и что там в школах детей до сих пор наказывают розгами. Во всех других странах эту дикость уже давно искоренили, а Франгула как жила, так и живет по своим древним жестоким законам. Ну, по крайней мере, так было написано в учебнике по географии. Это что же, значит, и его тоже так будут?!
Игинкат, понятно, подкатился с этим вопросом к матери, но та ответила, чтобы он не забивал себе голову всякой чушью: за что попало так, конечно, наказывать не станут, наверняка надо особо отличиться во всяких безобразиях. Короче, учись ты, сыночек, получше и всяких шкод не затевай, и никто к тебе пальцем тогда не притронется. Игинкат числился в своей школе хорошистом и уж точно никаким не шкодником, так что, казалось бы, чего ему было бояться, но какой-то неприятный осадок в душе все равно остался. А вдруг? Даже если ты всячески стараешься быть пай-мальчиком, от разных неприятных случайностей ты все равно не застрахован.
Другой серьезной проблемой был язык. В школе Игинкат изучал иллайский и знал его на отлично, но о франгульском не имел ни малейшего представления. Но отец заявил, что без знания государственного языка ни в одну франгульскую школу никто Игинката не примет, следовательно, язык этот ему надо успеть выучить за лето. Мальчик, конечно, взвыл. Это как же так: все его школьные приятели, даже самые распоследние раздолбаи, будут наслаждаться летним отдыхом, а ему все каникулы придется корпеть над учебниками?! Но тут уж возмущайся — не возмущайся, а учить все же пришлось. Отец сказал, что у такого способного парня все обязательно должно получиться, что каждый новый язык, которым ты овладеваешь, это новый открывающийся тебе мир, причем абсолютно реальный, в отличие от тех жалких компьютерных имитаций, на которые столь бездумно растрачивают свое время Игинкат и большинство его сверстников.
Обложившись самоучителем франгульского и словарями, мальчик принялся за дело. Хм, а ведь действительно неплохо пошло! Даже легче, чем когда он школе начинал изучать иллайский. Может, у него и в самом деле хорошие способности к языкам? Как бы то ни было, к окончанию первого месяца занятий Игинкат уже мог читать несложные тексты и даже более-менее успешно имитировал франгульское произношение.
Чтобы поощрить отпрыска и не дать ему заскучать от постоянной зубрежки, Афлат раздобыл невесть где несколько детских франгульских книжек. Игинкат с удовольствием переключился с учебных текстов на чтение настоящей художественной литературы. Впрочем, вскоре энтузиазм его несколько поувял. Мальчик то и дело ловил себя на мысли, что не понимает прочитанного. Вроде и слова все были знакомые, но общий смысл фраз куда-то ускользал. А может, просто в словарях не все значения слов прописаны? И даже в Большом академическом словаре?! Как-то странно все это…
Пожалуй, основной причиной интереса Игинката к детской франгульской литературе было желание побольше узнать о телесных наказаниях. У него на родине в книгах, предназначенных для детского чтения, даже в классических текстах, изучаемых по школьной программе, все подобные сцены старательно вымарывались, видимо, чтобы не пробуждать нездоровый интерес у юных читателей. Франгульские детские писатели описаний столь печальных событий в жизни своих героев не избегали: упоминания о школьных и домашних порках то и дело встречались на страницах их произведений, вот только, к великому сожалению Игинката, детально сии процессы они не описывали. Ну, нашкодил очередной школяр, ну, выдрали его за это розгами. А как они выглядят-то, эти самые розги? И как ими дерут, по каким частям тела, раздевают при этом или нет, какую позу заставляют принять, сколько ударов обычно выдают, как на это реагирует наказуемый, какие следы остаются после порки — ничего этого в книгах не было. Видимо, юным гражданам Франгулы это и не надо было объяснять, они ж все своими глазами видели и на собственных телах ощущали, зачем им подробно расписывать столь неприятные моменты, а на иностранцев, которые ни разу за свою жизнь с подобным не сталкивались, никто, понятно, не рассчитывал. Хоть бы иллюстрации какие сделали, Игинкат и этим бы удовлетворился, но франгульские художники почему-то предпочитали рисовать другие сцены. Переезд во Франгулу приближался, а мальчик по-прежнему мог только гадать, чего конкретно ему следует опасаться.
