Ознакомительная версия.
– А может и у тебя энто тоже самое… – пробормотал Сашков.
– Ты имеешь в виду родовое проклятье?
Александр кивнул.
– Чушь. В проклятье я не верю. Просто женщины, по крайней мере, моя бывшая благоверная, в науках не разбирается. А для меня наука – это все! Да ладно про них. – Меншиков махнул рукой и уточнил: – Тебе-то Сашек, что это приспичило – жениться? Разве быть одному плохо?
Сашков промолчал. Объяснять в таком состоянии, в котором он сейчас находился, было довольно сложно. Да и Федор прекрасно понимал, что оба вопроса были как-то не уместны. Он прекрасно помнил, что у того был в этом плане один бзик. Александр, а Меншиков его частенько за это ругал, еще в бытность студентом, пытался найти ту единственную, с которой он был бы прекрасно счастлив. Этакий эталон. Вроде бы нашел, и тут выяснилось, что в его отношениях что-то не ладится. Все в один миг рухнуло. Больше попыток он и не пытался предпринимать. Если и обращал внимания на красавицу, так отходил в сторону, опасаясь попасть в ее сети. Правда, был случай, Сашкову показалось, что он влюбился. Он даже почву попытался прощупать. Ощущать себя облитым холодной водой – не самое приятное дело. А ведь именно так и произошло. Девушка смотрела не на его, а на более молодого парня. Вот как тут себя старым не ощутить, когда тебе всего-то тридцать лет стукнуло. Вот и не удивительно, что Александр впал в депрессию. А тут еще его тетка. Меншиков убить был ее готов. Наговорила племяннику о родовом проклятье. Дескать, сама слышала от матери, будучи девчонкой. Слышала, так и помалкивала бы. Не зачем слухи-то распространять.
– Понимаешь, Федя, мне уже надоело быть все время одному. Хочется прийти домой, где меня бы ждало верное создание…
– Так заведи пса, – перебил того приятель.
– Шутить изволишь, – проворчал Шурик, – я с тобой о серьезных вещах говорю, а ты…
– Так ведь ты же сам сказал, создание…
Сашков уже хотел встать из-за стола, да уйти в свою комнату, но Федька положил руку ему на плечо и произнес:
– Извини Санек, я не знал, что для тебя это серьезно, но что я смог бы сделать. Ведь даже предотвратить его мы не сможем. Мы с тобой не знаем даже, на кого из твоих предков проклятье было наложено? Да и почему? Чтобы устранить проклятье, боюсь, машина времени, увы, не поможет…
– Наверное, ты прав. – Вздохнул Александр. Казалось, что он уже смерился с проклятием. Сашков уже не боялся, что оно будет тяготеть над ним. Ему вдруг захотелось утопить свою боль в вине. Александр протянул руку к бутылке, и Меншиков вдруг испугался, что тот в пьяном состоянии наложит на себя руки.
– Э, нет, приятель, – проговорил он, останавливая его. Отодвинул бургундское в сторону и добавил: – Это не выход. Ты вином только усугубишь свою боль. Она на мгновение утихнет, а затем вспыхнет с новой силой.
Федька вдруг встал из-за стола и стал ходить по комнате.
– Я вот что подумал, – проговорил он. – А что если попробовать? Изменим историю? Да и бог с ней. Она все равно выпрямится и вернется в свое прежнее русло. Вряд ли твоя семья влияла на историю России так сильно. Лично мне кажется, что и мирового значения это иметь тоже не будет. Как говорил товарищ Сталин: «Попытка не пытка». – Тут он даже акцент изобразил, – Чтобы что-то сделать, нам нужно иметь данные о твоем генеалогическом древе. Кстати, до какого колена свой род знаешь?
Вот она основная проблема. Вопрос, который, наверное, в душе пугает каждого. Ведь не у всех предки были такими выдающимися. Да еще после событий двадцать первого века, когда о родстве в некоторых случаях просто старались забыть. И лишь для того, чтобы спать спокойно по ночам. Некоторые отрекались от своего дворянского прошлого, когда дамоклов меч начинал маячить на горизонте. Так что в двадцать первом очень мало тех, кто интересуется своей родословной. Ведь иногда достаточно знать, как звали прабабку да прадеда. Причем по мужской линии эта информация была куда полнее. Не зная девичьей фамилии прабабки трудно что-то проследить, а именно она чаще всего и забывается.
Сашков не стал исключением. Родовое дерево Александра было скрыто туманом невежества. Ту часть его, что шла по материнской линии он совершенно не знал. Ведал, правда, что мать деда звали – Анна Николаевна. А вот насчет ее фамилии и откуда она была родом, родословная скромно умалчивала. По отцовской линии тоже было не так гладко, как хотелось. В основном информация об них обрывалась в страшные двадцатые годы. Тут начинаешь сожалеть, что по территории России в тот период пронеслись одна за другой несколько бед. Гражданская война, раскулачивание, «сталинские» репрессии и Великая отечественная. Сколько тогда людей в этих пожарищах сгинуло?
– Ну… – замялся Сашков, не зная, как и сказать об этом приятелю.
– Ясно, – махнул рукой Федор, – как и все род свой до прабабки знаешь. А там хоть трава не расти.
Меншиков вздохнул и с укоризной взглянул на Сашкова.
– Тебе-то хорошо, – проговорил Александр. – Ты вон род до Алексашки помнишь…
– Ну, не обижайся. Я же не виноват, что у меня такая фамилия звучная. Вот в свое время и поинтересовался, откуда род мой идет. Где корень семьи начинается. – Меншиков подошел к шкафу. Достал ручку с бумагой. Вернулся к столу и сел. – А теперь, давай припоминай своих родственников. Хотя бы тех, у которых жизнь не заладилась. Ведь если проклятье и существует, то как-то оно должно оставлять после себя след.
Мысленно Александр начал перебирать всех своих родственников. Для начала решил по материнской линии. Вспомнил бабушку и ее сестер. Все они прожили достаточно долго, а последняя из них умерла совсем недавно, и не смотря на свои болезни, в восемьдесят лет. Хотя…
– У бабушки был на войне убит первый муж.
– Он отец твоей мамы?
– Нет.
– Тогда отпадает, – проговорил Меншиков, – это же было до рождения твоей мамы?
– Верно. Тогда и дед отпадает.
– Почему?
– По его линий все нормально. Там род не обрывается, – Сашков вздохнул, – как он обрывается на мне.
– Тогда, здесь все спокойно, – проговорил Федор, – У других сестер твоей бабушки ведь подобных случаев не было, да и замужем они все. Ведь так?
– Так.
– То-то.
По линии матери, если, не считая самого Сашкова, род и не думал затухать.
Тучи начали сгущаться, когда Александр стал вспоминать всю родню отца. По крайней мере, его три дяди (один родной, а два других двоюродных) оказались сухими побегами на генеалогическом дереве. Все трое так и не завели семьи. Тут уж о наличии детей и говорить не приходилось. Брат отца замерз в траншее на стройке, один из двоюродных сгорел заживо, а второй… прочем то была отдельная история.
И вот тут стало что-то проясняться. Туман начал рассеиваться. Стали появляться факты, от которых и можно было отталкиваться. Только теперь Сашков и понял, что не обращал на эту странность раньше.
Его прадед как выяснилось погиб в конце двадцатых годов, незадолго до рождения наследника. Дед Александра так и не увидел своего отца.
– А это уже теплее, – проговорил Федор, словно они играли в старую игру «Тепло-холодно»: – выходит, проклятие на одном из предков по мужской линии. Хотя знаешь, давай и женскую линию проверим.
Все бабушки по этой линий у Сашкова прожили долго, а семьи у них были полные.
– Уже что-то, – проговорил Федор. – Мы нашли ниточку, за которую можно потянуть и глядишь, клубок распутается. Так что теперь слушай меня. Кажется, созрел план. В успехе, которого я теперь уверен на все сто процентов.
Меншиков попытался коротко изложить свои выводы. По его мнению, выходило, что проблем по женской линии генеалогического дерева Сашкова не было. Да и Шурик с этим был согласен.
– Род он ведь только по мужской линии продолжается, – пояснил Федор.
Ведь любая женщина, выходя замуж, в основном, меняла фамилию. Во-вторых, только мужчины могут быть заражены «вирусом» безбрачия. Только у них почему-то, как предполагал Федор, пониженная самооценка в создании семьи. Любой мужчина мечтает оставаться независимым, и если тот не проявит усилий в борьбе за продолжения рода, что относилось к Сашкову, то у такого индивидуума род просто прекращался. Хотя бывают случаи, что проклятье передается через женщин, при этом на самой женщине оно не отражается. Именно такая ситуация была с сестрами деда Александра.
– Тебе может просто чуточку посмелее быть. – Посоветовал Федька, после того, как объяснения закончились.
– Так я вроде и не трус. Просто…
– С тобой все ясно. Что ж, значит, другого выхода нет. Мы отправляемся в прошлое. Сначала в тот период, когда твой прадед еще был жив. От него мы или узнаем историю проклятия, или найдем такого человека в генеалогическое дерево, который имел неприятности в прошлом. Он в отличие от нас с тобой, наверное, должен хорошо знать историю рода. Потом вернемся сюда, я имею в виду в наше время, и решим, что делать дальше.
Ознакомительная версия.
