Жуткий вопль оборвался, едва просверлив воздух. Толпа взревела еще пуще…
— Пошли, — буркнул Зенков.
— Пшепрошичь, пани… — виновато забормотал «Змей».
— Дзекую, дзекую — лопотала хозяйка. Синячище на ее щеке наливался багрецом.
«Пора, пора, — думал Женька, спускаясь по гулкой лестнице. — Выйду в лейтенанты, а потом… Я не я буду, если Машка не станет генеральшей!»
Суббота, 15 сентября. День
Московская область, Щелково-40
Полянку мы нашли идеальную. Ровная, зеленая, она выходила на опушку сосняка, но открывалась не в сторону города — пологий склон, лохматый от травы, скатывался к уютной низинке, поросшей тальником. Стоячей черной дугой ее прочерчивала безымянная речушка, вероятно, приток Клязьмы, а дальше вставали молчаливые ели в дружной компании берез, вздумавших желтеть.
— «Колючка» как раз за ними, — перехватил мой взгляд Киврин, — и КСП… Но нам же не видно?
— Значит, ее нет! — ухмыльнулся я.
— Мужчины-ы! — звонко завился голос Лизаветы. — Костер прогорает!
— Несем! — поспешно откликнулся я.
— Тащим! — закряхтел Володька, кое-как обхватывая целую кипу хвороста.
Похоже, что не мы первые, кто набрел на поляну — давнее кострище уберегало траву, занимая глинистую плешь, заботливо обложенную камнями. Костер лизал пламенными языками котелок, над которым священнодействовали Ядвига с Ромуальдычем. Они опускали в воду разные травы, как ведунья с ведьмаком, обнюхивая каждый листик, и степенно рассуждали о пахучем настое, по сравнению с которым «Чай индийский высшего сорта» — безвкусное пойло.
За мангалом следил Корнеев, то и дело посматривавший на Ядзю, а прочие закуски сочиняли в шесть рук Лиза, Наташа и Рита, обступив плоский, ноздреватый валун, застеленный газетами.
То, что моя девочка, моя красавица — «в положении», замечалось сразу, но живот пока не сильно уродовал стройный стан. Грации что-то живо обсуждали, поглядывая на особей мужеска полу, и хихикая.
«Бублик» пыхтел, охаживая топориком здоровенный сук, а Фейнберг растерянно топтался в сторонке.
Сгрузив дрова и улыбнувшись в ответ на благодарный синий взгляд Ядзи, я громко сказал:
— Герман, давайте расставим шезлонги!
— Давайте! — с готовностью откликнулся Джеральд. — А где…
— А вот! — я деловито потащил из багажника «Волги» легкие складные стульчики из трубчатых рамок, обтянутых брезентом.
— Э-э… — завис ученый. — Шезлонги?
— Миниатюрные! — ухмыльнулся я.
Мы окружили костер походными седалищами, и тут Витя солидно провозгласил:
— Кажись, готово!
— Кажись? — я сурово нахмурил брови. — Проверь, нету ли крови.
— А-а… — непонятливо затянул Корнеев.
— Ножом надрежь, и глянь!
— А-а! Да тут… Ага… Нету. Готово!
— К столу, товарищи! Ромуальдыч!
Вайткус торжественно звякнул стеклопосудой.
— Етта… Кому что?
— Девушкам вино, мне коньяк, — тут я не выдержал, улыбнулся коварно, — а товарищу Бергу — «Столичной»!
Алкоголь расплескался по бумажным стаканчикам, и коллектив поручил мне сказать тост.
— Я поднимаю свой… м-м… бокал вовсе не в честь великого праздника — до моего дня рождения две недели с хвостиком, а до Нового года еще больше… — нездешний «Мартель» качнулся в стакашке. — Я хочу выпить за дружбу! В наш коллектив влился Герман… Откуда он, никто не знает, это тайна… — девчонки хихикнули. — Зато всем нам хорошо известна старая истина — дружбу надо крепить! Желательно — от сорока градусов и выше. Ну, за дружбу!
— Ур-ра-а! — воскликнула Лиза, и стаканчики сошлись с коротким шорохом.
Сделав хороший глоток, я с удовольствием следил, как за стеклами очков мученически ширятся глаза Фейнберга, принявшего вызов russian vodka. Одолел-таки!
— О-о…
Ядзя с Ритой одновременно протянули свои стаканы с морсом.
— Запей, запей!
— О, сэнк ю… — Джеральда передернуло. — У-ух! Крепка, зараза!
Все рассмеялись — и набросились на закуску.
— Вить… — шепнул я, и Корнеев с готовностью пришатнулся. — Ядзя на каком месяце?
Виктор заалел, как галстук на шее юной пионерки.
— На четвертом… — вытолкнул он, рдея.
Я укоризненно покачал головой.
— Соблазнил бедную девушку, и радуется…
— Да она сама! — громким шепотом ответил Корнеев. — Еще тогда… Прямо в больнице… Я и сам не понял, как вышло…
— Ладно, ладно… Знаем мы вас, ловеласов! Ядзя!
— А? — встрепенулась Корнеева.
Ядвига напомнила мне Инну, только не утонченную горожаночку, а в образе здоровой барышни-крестьянки, вскормленной парным молочком, да медом с пасеки, да свежайшей кабанятиной.
— Витя тебе, конечно, не напомнил о должке… — проговорил я в обличительном тоне.
— О каком? — распахнулись голубые озерки.
— Что значит — каком? — нарочито строго нахмурился я. — А кто мне компенсирует неявку на свадьбу в количестве двух поцелуев?
— Чего-чего? — завозилась Рита, посматривая на Ядвигу, что закатилась переливчатым смехом.
Мне было понятно, что веду себя несолидно, но на что только не пойдешь, лишь бы сплотить коллектив.
— Ну, я же не был у них на свадьбе, — терпеливо растолковал я.
— Ну? — Ритины бровки начали сходиться.
— Ну, и вот. Не был… Невесту не целовал… Выходит, она мне должна три поцелуя!
— Ставки растут! — гулко захохотал Ромуальдыч.
— Верну! — пылко воскликнула Ядзя, и приложила пятерню к груди. — Клянусь! Все четыре!
— Ну, тогда выпьем…
— За любовь!
Вторая порция коньяка уняла нервный натяг, словно колки струн скрутились — и струны ослабли.
— Хорошо тут у вас, — пьяно улыбнулся Фейнберг. — Хорошо и… и всё!
— У нас, Герман, у нас!
— Да, да! — усердно закивал Джеральд. — Генерал Иванофф обещать, что скоро очень я увидал… увижу свою жену. Ее вывезли в Мексику, оттуда на Карибы… Самолетом в Касабланку… Сейчас она в Италии…
— О, совсем рядом! — подхватил я, отставая от «новенького», и тут же пристал к Володьке, спросил его громким шепотом: — Ты предложение делал уже?
— К-какое? — промямлил Киврин, хотя и он, и Наташа зарумянились одновременно.
— Руки и сердца!
— Н-нет еще… — забарахтался холостяк, пугаясь наплыва чувств. — Просто… понимаешь…
— Това-арищ Киврин! — мое начальственное сопение вышло в меру свирепым. А то я не знаю, что Володька второй месяц таскает с собой колечко с камушком! — А ну, перед лицом своих товарищей!
И наш робкий аналитик медленно встал. Деревянной походкой зомби обошел костер… Суетливо порылся в карманах, бросил на меня панический взгляд… Нет, нашел! Маленькую коробочку, обтянутую синим бархатом…
— Наташ… Наташенька… — зазвучало в полной тишине, только костер потрескивал. — Выйдешь… за меня?
Тихое «да…» слетело с девичьих губ, как опадающий листок. Закружилось с клубившимся дымком, поднялось выше елей и унеслось к небесам, туда, где заключаются браки.
* * *
Обратно «Волгу» повела Рита. Меня не развезло, я вообще не напиваюсь, но рисковать — зачем? Тут и ехать-то… Но лучше не надо. Пусть всё будет хорошо…
Покачиваясь на переднем сиденье, я думал об этих и прочих пустяках, и с умилением глядел на водительницу. Ну, вот какая жена стерпит, чтобы его благоверного одарили четырьмя долгими поцелуями?
— Наглая такая эта Ядзя! — Рита словно подслушала мои мысли. — Ладно там, ты под хмельком, но она-то не пила! Нет, чтобы быстренько отделаться… чмоки-чмоки в обе щеки! Нет же, в губки! Да еще долго так! Хорошо, хоть Витька заснул…
— Ну, подумаешь, — ворохнулся я, — четыре разика…
— Каких четыре? Пять!
— Разве? — промямлил я.
— А вот, представь себе! И Лизка к тебе приставала, и Наташка…
— А ты?
Рита притормозила. Потянулась ко мне (я подался навстречу) и нежно поцеловала.
— Молодец, что Володе придал ускорения, — молвила она, светло улыбаясь. — Наташка счастли-ивая… А как Джеральд захорошел! — хрустальный смех наполнил салон. — Я сразу Староса вспомнила… Тоже, ведь, американцем был! Ничего же, обрусел, на человека стал похож… Ах, Мишечка! Как бы я хотела… — девичьи пальцы в волненьи переплелись с моими.
— Чего бы ты хотела? — ласково спросил я.
— Пусть хоть один год, один этот год! — вырвалось у Риты. — Пусть всё будет хорошо! И у нас, и вообще!
— Пусть! — воскликнул я, целуя Ритины пальцы.
Девушка со смехом отняла у меня руку, щелкнула рычажком переключения передач. Машина тронулась, и покатила.
Если бы я только знал, какой выдастся год впереди…
Что случится осенью, чего нам ждать зимой…
Но я улыбался в счастливом неведении. А «Волга» бодро фырчала, наматывая на колеса считанные километры, и оставляя позади прожитые секунды и минуты, в которых измеряется жизнь…
«Всё будет хорошо, — думал я назло провидению, — и даже лучше!»
Воскресенье, 16 сентября. Позднее утро
Московская область, «Заречье-6»
«Гости съезжались на госдачу…» — улыбнулся Андропов. Все «безразмерные» черные «ЗиЛы» не смогли разместиться во дворе, и выстроились вдоль забора. А еще охрана, все эти «лидеры» и замыкающие… Целая автоколонна получилась.
