пропагандисты так запугали людей, да и солдат, что они теперь сотню раз раздумывали, прежде чем соваться в негостеприимную для врагов Россию, и всячески пытались улизнуть от обязательств, лишь бы не попасть на передовую.
Некоторые факты, перечисленные в письмах, которые отправляли пропагандисты домой солдатам, соответствовали действительности. У нас и правда началась зима. И пусть в Польше зимы не настолько суровые, как в Сибири, но зима она и есть зима. А французская и немецкая армии оказались не подготовлены к ведению затяжных боев в зимних условиях. Увеличилось количество обморожений. В отличие от нас, пенициллина у них не было. Поэтому обморожения, как и в моей истории, лечили очень радикально. Например, прижигали обмороженные части тела калёным железом. Ну а дальше это ожидаемо вызывало гангрену и другие страшные осложнения. Нечто подобное, кстати, происходило и в моей реальности, когда немцы стояли под Москвой. Как интересно история повторяется…
Наши пропагандисты на территории врага, умело пользуясь и манипулируя истерией, развернули целую кампанию под лозунгом «Напиши сыну и спаси жизнь». Матерей, жён и другую родню призывали писать письма солдатам, с просьбой вернуться домой и бросить эту грязную, бесчестную и страшную войну. По сути, они призывали детей стать дезертирами, но зато остаться живыми. Военная полиция и контрразведка принялись арестовывать таких женщин, что писали эти письма. Но это повлекло за собой ещё больше недовольства. Правда теперь уже со стороны солдат в армиях, которым стало известно об этих фактах. Бойцы, узнав, что их женщин арестовали из-за каких-то глупых писем, начали массово поднимать бунты прямо в окопах. Разведка докладывала о минимум пятидесяти фактах неповиновения и сопротивления начальству, причём в одном случае десяток рядовых попытались спеленать командира и убедить своих товарищей отправляться домой.
Я это всё читал, и лишь восхищался. Прямо-таки анатолийский мёд для моих ушей. (Тьфу ты, опять этот мёд). Причём французы и немцы не считали, что они совершают что-то постыдное, ведь в их рядах сейчас активно крепло мнение, что воюют они не за свою родину, не защищают свои границы, а защищают интересы своих политиков на чужой земле и умирают всего лишь за деньги.
Кстати, и тут пропагандисты сработали изящно. Они начали сеять новую волну сомнений в рядах солдат, напирая на то, что немцы сейчас в данный момент мрут за интересы Франции, а французы в это время считали, что они сражаются за интересы немцев. В итоге недовольство сторонами росло ещё сильнее. Казалось, немцы и французы стали не любить друг друга больше, чем они не любили Россию. Политики тоже проявили слабость и несостоятельность. Их неспособность аргументировать приказы и претензии от народа только усугубляли проблему. Да, это было не повсеместно. Я бы даже сказал, что это были частные случаи. Но всё же это имело разрушительный эффект для французской армии, и той самой лучинкой для народа, что способна была вызвать пожар.
Но несмотря на все наши старания, порядок навели довольно быстро. Восстания подавлялись жёстко, я бы даже сказал, жестоко. Только в одной из французских дивизий было расстреляно четыреста человек, дабы пресечь неповиновение и неподчинение. Немцы отправились в штрафные части без права помилования более двух тысяч своих солдат. И это были уже явные симптомы того, что мы начинаем перемогать противника. Хотя всё это время мы находились в глухой обороне и ещё даже не переходили в контрнаступление.
* * *
Тем временем в Германии и Франции недовольство среди народа росло в геометрической прогрессии. Появилась более насущная и закономерная проблема. Мало того, что наша пропаганда работала на полную, так вмешались и внутренние факторы. Еды стало не хватать. Правительство обоих государств было вынуждено ввести продовольственные карточки. В Первую мировую войну в Германии тоже были введены карточки, в то время как во Франции и России таких проблем не знали.
Французов снабжал зерном Алжир. А мы были вполне самодостаточны и до революции в принципе не знали проблем с едой. Это уже после, когда страну буквально развалили на части, пытаясь навести новый порядок, люди гибли от голода. Но до этого момента о недостатке продовольствия даже речи не было, лишь тщательно раздуваемая врагами паника, которая и привела к страшным событиям того времени.
А вот и в этом времени происходило нечто подобное. По крайней мере раньше проблем со снабжением Франция не знала. Что-то им поставляла Италия, что-то было доставлено с Польши. Ну как доставлено? Просто своровано, отнято у поляков. Но этого было мало, и рано или поздно, запасы будут подходить к концу.
Германия решала вопрос голода несколько иначе. До нас дошли слухи, что немцев поддерживает Канада. Да, они хоть и не рискуют направлять сухогрузы с зерном напрямую, чтобы не дразнить нас, но проникнувшись сочувствием к голодающим немцам, стали посылать суда, наполненные продовольствием в Англию. В Британии это зерно перегружали на небольшие трампы и уже отправляли в Нидерланды и в Испанию. А кое-что привезли напрямую в уцелевшие порты Германии и Франции.
Как только я об этом узнал, первым делом, не разобравшись, хотел отдать приказ топить и перехватывать зерновозы из Канады. Однако ещё немного подумав, не стал совершать такой ошибки. Всё же жалко людей, ведь мирные люди лишь больше пострадают в политических дрязгах. Если мы прервём снабжение, начнётся голод среди простого народа. С точки зрения стратегии, это хорошо, но армия-то будет получать еду в первую очередь, а простые люди в это время будут голодать и умирать без продовольствия.
Но, тем не менее, нужно как-то повернуть ситуацию таким образом, чтобы внутри Германского королевства и Французской республики была повсеместная и распространённая информация о том, что люди голодали благодаря их политикам, а перестали голодать только благодаря великодушию русского царя, который не стал пресекать поставки продовольствия. Пускай пропагандисты такие лозунги и распространяют, что, мол, простые люди не умрут от голода лишь потому, что русская империя очень великодушна и позволяет кораблям с зерном пребывать к берегам враждующих государств, потому что не забывает о морали и человеколюбии.
Было даже несколько фактов, одобренных, конечно же, мной, когда русские корабли перехватывали канадские сухогрузы, тщательно досматривали их на предмет оружия на борту, а потом сопровождали до портов Англии и Нидерландов, тем самым показывая, что мы прекрасно знаем, что это за корабли и с какой целью они везут продовольствие.
Разведка доложила даже о том, что за карточки раздавали во Франции. Из Германии таких данных пока не поступило. По одной продовольственной карточке для французов в одни руки отпускали 400 грамм хлеба на день, а также 200 грамм мяса и 51 грамм растительного масла. А молоко и яйца выдавались только тем семьям, у которых были маленькие дети. Ну что ж, неплохо. В России моего времени и похуже было. А французам грех жаловаться.
Кроме всего прочего, французов спасали, как всегда, каштаны, овощи и фрукты. А Германия, уверен, нормально спасалась картошкой и квашеной капустой. Однако понимание из-за чего происходят все эти лишения, и что это лишь только начало проблем, в народе крепло. А пропагандисты эти мысли тщательно распространяли и подогревали.
А ведь впереди ещё два месяца зимы, а потом и весна. И что будет через два месяца? А что будет через полгода? Ведь если ничего не изменится, народ ждёт настоящий голод. И это понимали все. А также понимали последствия, в числе коих массовая гибель мирного населения от голода, и постоянные бунты, которые будут раздирать страны изнутри.
У меня даже возникла мысль ещё сильнее ударить по честолюбию и репутации моих противников и начать самим поставлять гуманитарные грузы с продовольствием в Францию и Германию. Не скрываясь, подвозить его немцам и французам. Хотя надо сначала внутренние проблемы решить, ведь на территории Польши тоже начинается голод. И если с партизанами ещё как-то удаётся наладить обмен данными, мы просто закидывали продовольствие самолётами с воздуха, то простым гражданам в оккупированных в городах мы так помочь не могли. И это откровенно пугало.
Чувствую, по итогам войны поляков погибнет довольно много. И я пока не знаю, как эту проблему решить.
Глава 2
О Коко Шанель и политике
После известий о гибели Марины, Ольга Николаевна появлялась у меня реже, чем раньше. Оно и понятно. Дел
