в библиотеку. Приятного чтения!
Но даже не это сейчас сильней всего напрягало. В другой мир мы попали с помощью ключа — Агхара, — который в тот момент находился у Искариота. Однако его сейчас поблизости нет. Соответственно и ключ, чтобы отпереть двери обратно и уйти, тоже.
— Твою мать… — только и смог выдохнуть я.
В голове назойливо крутилась одна мысль, которую я все упорно гнал прочь, но уходить она не хотела. Мы заперты в чужом мире!
Видимо моя тревога передалась и остальным спутникам. Лисенок подошла ко мне, тихо произнесла:
— Мы что-нибудь придумаем.
— Боюсь, что без ключа мы едва ли что-то можем придумать, — ответил я.
Подошел Пушок, ткнулся носом в коленку. И вдруг, глянув мне прямо в глаза, словно прочитав мои невеселые мысли, замахал своим шипастым хвостом.
— Чего? — не понял я.
Пушок отошел чуть в сторону и принялся кашлять, точь-в-точь, как кот, отхаркивающий комок волос.
— Помирает животина? — с едва скрываемым отвращением спросила Лисенок.
Пушок изогнулся в дугу, крякнул и вдруг отрыгнул какой-то комок.
Лисенок брезгливо отвернулась. Зверь же замахал хвостом еще больше, схватил предмет и подтащил к моим ногам.
— Пушок, не нужно этой гадости! Убери, оно все в волосах! Хотя, постой…
Я присмотрелся. Сквозь сплетение непереваренных жил и волос проглядывалась ровная желтая грань.
— Это что? — с замиранием сердца спросил я, наклоняясь.
Пушок радостно закрухал.
— Это камень⁈ — я схватил комок, очистил его.
И с удивлением обнаружил… Агхару!
— Пушок!.. Ты как… Ах ты… Хороший мальчик! Хороший… то есть девочка!
Я принялся гладить и хлопать монстра по загривку, а тот довольно махал лапой и радостно фыркал, что пригодился в общем деле.
— У нас есть ключ? — не поверив собственному счастью, спросила Лисенок.
— Да! И все благодаря Пушку! Только… — я огляделся. — Найти бы еще сами врата, которые отпираются с помощью этого самого ключа.
— Что же делать? — спросила Лисенок.
Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Хотя логично, что нужно выбираться отсюда. Оставаться на одном месте, даже с ключом, бестолку. Однако первый же осмотр показал — никакой башни поблизости нет. Портала или врат тоже. Магические эманации… ощущаются, но как-то слабо и иначе. Потоки идут с равнины. Возможно, там есть кто-то, кто сможет подсказать нам, где находится выход.
— Пошли, — махнул я рукой своим спутникам.
Мы двинули по каменистой равнине, поднимая клубы пыли. Нужно было быть осторожным, все-таки чужой мир и неизвестно чего ожидать, поэтому оружие у меня было в руках. Но мы прошли первую сотню метров, вторую, третью, но так никого и не встретили. Безжизненная пустыня. В какой-то момент даже стало не по себе — а вдруг тут просто никого нет? Когда-то были — а теперь нет.
Те же самые мысли читались и в глазах Лисенка и даже Пушка. Зверек вообще трусил больше всех и все время скулил.
Но нам повезло. Вдалеке мы увидели какой-то объект, похожий на треугольный камень, широкий у основания и заострённый кверху. Пройдя пару десятков метров, я понял, что это было нечто иное.
— Жилище! — произнесла спутница, оживившись.
Я же радости ее не разделял. Кто обитает в этом незнакомом нам мире? Люди? Монстры? Или вообще какие-нибудь призраки?
Впрочем, проверить стоит — чем черт не шутит? Может быть, там знают, как выбраться отсюда.
Мы двинули к жилищу. По мере приближения поняли, что оно было построено на манер шалаша или чукотского чума. Восемь длинных жердей, связанные на верху и расставленные у основания широко в стороны, были покрыты звериными шкурами. Из самого верха жилища через небольшое отверстие курился дымок.
Этот дым и подкупил. Там, внутри, тепло, очаг, еда. Мы ускорили шаг.
Уже подходя к дому, я осмотрел округу. Возле жилища были разбиты грядки. Правда земля была плохой, сплошной песок и выжженная пыль, но тем не менее там росла фасоль, обвивая воткнутые жерди. Аккуратность огорода говорила о женской руке.
— Есть кто живой? — предупредительно спросил я. — Мы путники, пришли с миром.
И задумался. А известен ли местным жителям мой язык?
— Есть кто живой? — повторил я громче.
— Ну чего разорался? — раздался старческий скрипучий голос из чума, и я облегчённо выдохнул — язык понимают. — Кого там ветры принесли?
Впрочем, эта была какая-то странная особенность этого мира. Едва хозяин произнес вторую фразу, как я обратил внимание, что говорит он не совсем на моем языке — слышалось чуть больше шипящих звуков, растягивание гласных. Но каким-то образом я понимал слова. Функция мира по умолчанию — автопереводчик?
— Меня зовут Александр, со мной мои спутники, — я глянул на Пушка и на мгновение растерялся — не отпугнет ли он своим видом хозяина?
Внезапно помог сам Пушок. Увидев в моих глазах сомнение, он вдруг вильнул хвостом и обратился… в собаку! Я выпучил глаза. А Пушок то не простой! Верно сказывалось долгое обитание вблизи магических камней. Нахватался зверек силы. А может и проглоченная Агхара дала такой неожиданный результат.
— Лисенок и пес Пушок, — закончил я.
— Трое⁈ Никогда столько народу тут не было!
Накидка отошла в сторону и из жилища вышла сгорбленная старуха. Она была одета в какие-то лохмотья, на груди побрякивало множество амулетов и талисманов. Темно-коричневое морщинистое лицо говорило о том, что живет хозяйка тут очень давно.
— Ишь, какие красивые! — пристально осмотрев нас, произнесла она. — Ну проходите в дом, коли с миром пришли.
Она отодвинула накидку и рукой пригласила зайти.
Внутри было темно, пахло дымом и травами. Чум снаружи казался совсем небольшим, но едва мы вошли, как с удивлением обнаружили, что места тут хватит еще человек на десять. По средине жилища в каменном очаге лениво горел небольшой костерок. Рядом стоял пузатый глиняный горшок с крышкой, внутри которого что-то аппетитно булькало.
— Да вы не стесняйтесь, садитесь.
Старуха закрыла накидку, отсекая нас от улицы.
Мы расселись кто куда.
— Сейчас чаю сделаю. С дороги небось устали?
Хозяйка принялась суетиться у очага, мы же молча начали осматривать внутреннее убранство жилища. Оно было скудным, но даже того, что было, хватало с уверенностью сказать: хозяйка — ведьма.
Над головой висели различные пучки трав, наверняка магического толка. На самих жердях покоились различные ведьминские принадлежности — ритуальные чаши,
