более меня поразило, это обилие волос на его лице. Не густая борода, как у современных хипстеров, не аккуратная бородка вроде той, что была у дедушки Ленина, а какие-то невероятные заросли, разделенные надвое, между которыми чисто выбритые верхняя губа и подбородок. Блин, да это же бакенбарды, просто очень длинные, сообразил, наконец, и как ни странно, эта мысль принесла успокоение.
— Мужик, ты кто? — прохрипел я.
Увы, тот не удостоил меня ответом и бросился вон из комнаты с криком:
— Его императорское высочество пришел в себя!
— Эй, ты куда? — запоздало прошептал ему вслед, но…
Прошло еще пару томительных минут, и пространство вокруг меня заполнилось людьми. Среди них были женщины в длинных платьях, мужчины в старомодных нарядах, и все смотрели на мое бренное тело с каким-то странным выражением на лицах, как будто хотели о чем-то спросить, но не решались.
— Дайте пить, — попросил, едва ворочая языком.
К счастью, вода у них нашлась, и готов поклясться, что никогда ранее, хоть в страшную жару, хоть с похмелья, мне не приходилось пить ничего вкуснее. Влага из большой чашки оказалась поистине живительной, и вашему покорному слуге сразу же полегчало. Не то, чтобы захотелось встать и размяться, но, по крайней мере, в голове немного прояснилось. Причем, настолько, что…
Когда рядом возник худой и надменный старик, все время лопотавший что-то на немецком, предпочел промолчать. Впрочем, врач, а никем другим он быть не мог, кажется, совершенно не нуждался в моих ответах. Наскоро осмотрев пациента, то есть меня, он разразился пространной речью, буквально сверля при этом невероятно выразительными глазами. Очевидно, служитель Асклепия ожидал, что это произведет некое впечатление, но ошибся.
— Доктор, что со мной? — поинтересовался я, когда молчание затянулось.
В ответ снова раздалась иноземная тарабарщина, но мне не хотелось напрягаться, чтобы его понять.
— По-русски, пожалуйста!
Ответом мне послужила полная тишина. Худой немец уставился на меня ошарашенным взглядом, остальные молчали, как будто услышали нечто из ряда вон выходящее, пока, наконец, все тот же мужчина с бакенбардами не произнес робким голосом:
— Мартын Мартынович [1] не говорят и совершенно не понимают по-русски!
— Тогда гоните его на хрен!
Судя по всему, степень неосведомленности доктора в языке Пушкина оказалась немного преувеличена. Последнюю фразу он точно понял и потому бросился вон как ошпаренный. Причем, бежал настолько быстро, что едва не сбил с ног идущую ему навстречу женщину.
К счастью, той удалось вовремя посторониться, и никто не пострадал. Удивленно посмотрев в след ретировавшемуся эскулапу, она в развалку подошла к моему ложу и, не найдя подле нее стула или кресла, тяжело опустилась на край.
На первый взгляд, незнакомка показалась мне довольно тучной и не слишком привлекательной. Но что самое печальное, стоило ей примостить зад, на меня обрушился целый водопад жалоб на дурное самочувствие, бестолковых слуг, отвратительную погоду и ничего не соображающих врачей. Любопытно, что все это она говорила по-французски, но я, тем не менее, её прекрасно понимал.
«Интересно, кто это?»
Тем временем дама выговорилась, и обратила, наконец, внимание на меня.
— Как себя чувствуете, мой друг? Ваше недомогание всех опечалило, а меня попросту перепугало! Не делайте так больше…
Договорив, она немного робко или даже устало улыбнулась, и я вдруг понял, что был не совсем справедлив к ней. Передо мной сидела весьма молодая особа, просто она оказалась беременна! Большой живот и необходимость носить просторную одежду придали фигуре объем, а бесформенный чепец скрыл под собой волосы. Добавьте к этому подурневшие черты лица… мне почему-то стало неудобно, захотелось сказать ей что-то ободряющее, и тут из моего горла само собой вырвалось:
— Жинка!
Услышав это, незнакомка нахмурилась. Кажется, слово было ей знакомо и не особо нравилось. Не желая проявлять эмоции при слугах, дама обвела их выразительным взглядом, после чего те дружно ретировались.
— Слава богу, тебе уже лучше, — поджав губы, проговорила она и положила руку на разгоряченный лоб.
Странное дело, и жест, и сама рука показались мне знакомыми, вызвав какое-то теплое чувство. Почему-то казалось, что мы знаем друг друга уже много лет и нас связывают какие-то отношения. Так что, когда нежная ладошка оказалась на моем лице, не смог удержаться и поцеловал её.
— Костя, тебе нужно беречь силы, — в ее голосе впервые появилось нечто вроде участия.
Первым моим побуждением было спросить, откуда вы знаете мое имя? Но каким-то невероятным образом удалось сдержаться. Дело в том, что меня и впрямь зовут Константином, о чем напоминала и набитая на тыльной стороне ладони татуировка: «Костя» в обрамлении якорей. Так вот, сейчас этой надписи, оставшейся на память о службе и собственной глупости, не было. Собственно, и руки были не мои. Куда более тонкие и гладкие, без следа от мозолей, зато с обручальным кольцом на правой и большим перстнем на левой. И тут в голове что-то щелкнуло.
Как не безумно это звучит, я не в своем теле и не в своем времени. Все эти люди в старинной одежде, явно слуги. Беременная дама – жена. Все вокруг, включая важного немецкого доктора, называют меня «императорским высочеством», а это значит…
Константинов в царской семье было не так уж много. Первый — сын несчастного Павла. Наш несостоявшийся император, из-за трусости которого, собственно, и случилось восстание декабристов. Он умер не оставив законных наследников. Второй — сын Николая Первого. Генерал-Адмирал, глава Морского ведомства, реформатор и большой либерал. И третий — его сын, доживший до начала 20 века. Но этот точно нет. Тут возникает вопрос, а откуда вашему покорному слуге все это известно?
Все просто. Люблю историю, в особенности морскую. Еще в детстве зачитывался романами Сабатини, Пикуля, Соболева и многих других. Потом попал служить на флот и, казалось, что свяжу с ним свою жизнь навсегда. Хотел даже подать рапорт о направлении в ШМИП [2], но… не срослось. Может, оно и к лучшему. Затем учился, работал, женился, собирался развестись, для чего поехал к теперь уже бывшей, а в поезде заговорил со странным чуваком…
Так, о чем мы говорили? О флоте, о том, что он так и не сумел сыграть положенную ему роль, и о том, что это можно исправить. Потом он предложил заняться этим лично… Блин, я что, с Воландом встретился? Только этого не хватало! Вот ведь скотина, закинул в тело царского сына, но не дал не то что информации, но даже каких-нибудь завалящих суперспособностей.
