из-за поворота машины, выскочил широкоплечий мужчина, тут же наставляя автомат на парня, прижимавшего к себе сестру. Девочка плакала, громко и навзрыд, хватая брата маленькими ручками, словно уже зная, что произойдет. Она выглядела здоровой, слегка полненькой, с когда-то аккуратными светлыми хвостиками под голубенькой шляпкой, лентой завязанной под подбородком. Джина невольно охнула, прикрыв рот рукой: малышка потеряла туфельку, такую же голубенькую лодочку, и теперь с мокрым носочком поджимала крошечные пальчики.
— В машину этого, — мужчина с автоматом кивнул подошедшему напарнику, что припарковался среди дороги.
— Да, сэр, — ответил второй, схватив парнишку за предплечье и грубо потянув за собой.
Не удержавшись, девочка полетела на асфальт, издав ещё более протяжный крик. Она поднялась, пытаясь нагнать брата, что мог лишь, испуганный до смерти, беззвучно открывать рот, упираясь ботинками в землю.
— Лу… — только рассеяно пробормотал ребенок, пытаясь словно в последний раз произнести её, такое же крошечное, как и она, имя.
— Заткнись, Аддерли, — его с силой толкнули в салон, закрывая дверь. — Мы готовы, поехали.
Девочка кинулась к машине, вдруг схваченная первым мужчиной за капюшон.
— Ллойд! — запищала она, взывая к брату. — Ллойд!
Но человек с автоматом грубо и размашисто толкнул её прикладом, снова заваливая в лужу и нависая над ней. Джина не видела его лицо, тот оказался к ней спиной. Но мужчина словно не мог решиться на что-то, глядя, как ребенок снова неуклюже поднимается. Военный выпрямился, направляя автомат на девочку и, даже не прицеливаясь, снял предохранитель.
— Гореть мне в аду за это.
Джина отвернулась, не в силах смотреть, но звук никуда не исчез. Он разлетелся по пустой улице, словно заглядывая в каждую дверь и спрашивая вечно ничего не видящих жителей, почему этой ночью они все спят. Не спала только Джина, вся мокрая от проливного дождя. Она смотрела, как люди завели машину, трогаясь и скрываясь за поворотом. Видела она и крошечное тело без одно туфельки.
У которого вдруг шевельнулись пальчики.
Среда, 18 июня 2025 года
Территория современной британской колонии, бывшие США
Окраина Чикаго, заброшенное здание на выезде из города
Серые здания бледного города смотрели тускло, переглядываясь друг с другом в отражениях. Этот райончик, когда-то пышущий пусть не роскошью, но добрым достатком, теперь достался обездомевшим и отчаявшимся — тем, кому некуда было идти.
Тем, кого никто не ждал.
Когда-то, далекие восемнадцать лет назад, она была постоялицей этого отеля, на чьи руины теперь смотрела. Встав перед знакомым фасадом, она вздохнула, осматриваясь. Казалось, будто вся жизнь здесь застыла в той же нелепой позе, как в те далёкие годы. Лишь деревья слегка изменили витиеватый узор веток, вздымаясь теперь над зданием и кидая на него тяжелую тень. Те же птицы жадно клевали те же крошки. Лишь окна теперь глядели с оскалом, сверкая зубьями разбитых стекол.
Джина уверенно поднималась на третий этаж разрушенного отеля, зная, что её там встретит. В руках она крепко сжимала шуршащие пакеты с увесистым грузом. Каждый раз, собираясь накормить шесть голодных ртов, женщина знала, на что шла. Это было не слишком просто, даже для такой, как она. Нет, ребята были совсем не привередливыми, но уж очень много едят пять мужиков.
Многие из знати нередко рассуждали, чего же не хватает тринадцатым? Множество вакантных рабочих мест, изобилующий рынок возможностей… Ты можешь исполнить заветную американскую мечту и стать кем угодно! От разнорабочего до прислуги…
Бедность, нищета, отчужденность… Тринадцатый не считался человеком. Тринадцатый считался инструментом в руках имперской машины.
Здесь, в бывшем логове покоя и уюта, расположилась повстанческая группировка. Они нескромно называли себя «Последняя Американская Надежда», сокращенно ПАН. Группа молодых ребят, возглавленная опытным лидером, чья цель совпадала с задачей многих прочих группировок. Полное подавление действующей власти и освобождение юной Америки из лап захватчиков-британцев.
Выйдя на лестничную клетку, Джина аккуратно прочистила горло, предупреждая о своем присутствии, но привычной суеты не последовало. Её встречала лишь кипящая жизнь их убежища. Оставив пакеты, Джина прошла вглубь помещения, заглядывая в одну из комнат.
— Боже, Лу! Ты что, шутишь? — высокий рыжеволосый парень стянул с кровати одеяло, глядя на переплетенные в сладострастии тела. — Нашла, чтоб тебя, время!
Джина почти ужаснулась увиденному, прижимаясь спиной к стене и смущенно улыбаясь в прижатую ко рту ладонь.
— Отстань, Джей… — светловолосая повстанка на импровизированной постели лишь отстранилась от своего поджарого партнера. — Я только вернулась после двух суток дежурства…
И это было правдой. Лу всего минут двадцать назад влетела на базу и тут же, без лишних прелюдий, кинулась на шею Карла, своего боевого товарища. Попутно раздевшись, они завалилась на груду коробок, стянув на себя навес, сохранявший от пыли её белоснежный байк.
Лу и Джей вступили в ряды ПАН, устав от жизни безымянных тринадцатых, вместо гордого звания американцев, и решили следовать своему призванию. Пока они, конечно, мало чем могли похвастаться, да и рук в группировке не хватало.
— Карл, а ты-то думаешь, что творишь? — спросил рыжеволосый Джей, за ногу стаскивая боевую подругу с коробок.
— Мне предложили, а я что — отказаться должен? — усмехнулся Карл, вальяжно раскинувшись на импровизированной постели.
— Распорядился сам командующий, так что заводите движки, — лишь фыркнул в ответ Джей.
Обычно они занимались грабежом и убийствами, называя это мелким хулиганством. Последние два дня Лу пролежала на крыше со снайперской винтовкой, пытаясь снять младшего инспектора полиции, который горделиво заявлял о своей «коллекции» тринадцатых, нескромно пытая их прилюдно. Джей же в это время добывал информацию о следующей цели, шастая по злачным местам богатеев. Стоит отметить, что задачу они оба выполнили достойно, однако… с некоторыми оговорками. За Лу организовали погоню, а Джею отвесили щедрую порцию тумаков.
Карл поднялся с грубого ложа и, натянув на тело трусы, вышел из комнаты, а после испуганно вздрогнул, заметив притаившуюся Джину.
— Ой… — по-детски удивился мужчина, почесывая колючий ежик волос на голове. — А ты здесь… Давно, Джина?
— Мама!
