лично с этим наглецом глава советского правительства больше не хотел.
Наглец не уважал никого из них. Не ценил их жизненный опыт.
Был вежлив, аккуратен в словах, подыскивал мягкие обороты… но… презрение в глазах — его не перепутаешь ни с чём. Видевший и живший в ТОМ будущем, считал ИХ виноватыми. Уж не меньше, чем считал виноватым Горбачёва.
У Вяткина был свой опыт и своя память…
«Ваше поколение… упустило страну. Вы были у власти. Ваша вина…»
Даже признавая некую правоту в словах того — они сами такого, как Горбачёв, допустили до высшей власти… видеть мелкого паршивца он больше не желал. Читать «выжимки» от спецгруппы он может и так…
Как бы то ни было, любые проблемы страны можно было решить без её распада!
В этом Алексей Николаевич был уверен точно. И уж тем более сейчас, когда есть предупреждение и знание о том, «как это могло быть»…
Осталось понять, что «делать по другому».
Стратегия, о которой прямо не говорилось, но которой решила придерживаться «первая пятёрка», вершившая все дела в Политбюро и стране, была ему очевидна:
Не делать резких движений в международной политике, готовить послабления в части личной инициативы для улучшения дел с потребительскими товарами и продовольствием и… готовить передачу дел будущему новому Генсеку!
Тот — уже месяц, считай как в курсе. Хотя ошарашили товарища крепко, когда Лёня, лично пригласив в Завидово, в присутствии остальных из «Малого» и Косыгина, высказался о том, что они все видят того следующим генеральным.
Просто, мол, больше некого достойного не видим, кроме его! Решили, что все шестеро однозначно выскажутся за него на съезде через год, когда Брежнев сам подаст в отставку с поста генсека. А пока… читай, дорогой, наш будущий товарищ Генеральный… «папочку особую»… а ты как думал? Пряник мы тебе показали, теперь и кнут тебе… история покажет.
Так Лёня и сказал. Наверное, даже удовольствие получил.
А Андропов папочку Романову то протягивает:
— … Вы, Григорий Васильевич, простите, что мы к дню вашего рождения, такой подарок… неоднозначный приготовили. Изучите материалы, сами поймёте, почему никто иной из присутствующих уже не гож.
А Лёня, вставший рядом с будущим сменщиком, похлопал по плечу Романова:
— Знакомься, что и почему тебе предстоит. А мы тебя, Григорий, подопрём… пока ещё живы…
* * *
— Чокнутые реформаторы! — … Вернувшись от воспоминаний месячной давности в сегодняшний день, предсовминав в очередной раз процедил (пусть и наедине, но вслух) неприязнь в адрес тех, кто «тогда» (не сейчас!) взялся за дело не по плечу.
Понятно, что самые главные действующие лица уже засвечены, взяты на карандаш, а того, кто прикрывал их сверху, вообще давно закопали.
Мысль о том, что положительное реформирование страны как таковое очень быстро для многих ТОГДА перестало быть целью, раз за разом посещала Алексея Николаевича.
Всего лишь — «разобрать большое на части», ухватить самые сладкие куски, стать царьком в своей республике, регионе, области.
Так и развалили… лишь бы лично стало лучше. Десятки тысяч — сказочно обогатились, десятки миллионов стали жить хуже.
А там, дальше… началась совсем иная, далёкая от привычных сегодняшнему дню обстоятельств жизнь. О которой гадать слишком рано…
Завтра начнётся новая неделя. Завтра придётся принимать этого эмигранта… из-за океана. Придётся теперь вникать, что этот «консультант»… наконсультирует нам за ближайшие пару лет. Навязал зачем-то Андропов его… уж от кого — кого, а от него такого предложения не ожидал! И ведь продавил в «Ореховой» комнате идею свою. Даже контракт подписали уже с этим Леонтьевым.
Мысли о встрече с Нобелевским лауреатом — экономическим консультантом, до которого нужно довести необходимое (ровно настолько, чтобы на западе не считали, что в СССР задумали что-то радикальное, а «просто экспериментируют»!) снова перескочили на «кадровый вопрос» и экономические решения.
Ладно. Уже решили, что все официальные шаги — после Олимпиады. И так вплоть до партсъезда… в конце которого Лёня собирается объявить об уходе с поста Генсека.
— … В Президиуме Верховного Совета ещё посижу…
Единственное, на что тот легко согласился. С виду, решение твёрдое у него. Иначе не стали бы до Романова всё доводить, тем более с информацией насчёт «Свидетеля»…
А ведь Лёня давно подумывал об этом шаге. Все остальные не давали. И когда объявит, другие из Политбюро, которые не в курсе, будут снова уговаривать. Потому и решили, что неожиданно, под завершение съезда.
Он просто всем удобен… Но он и остальные, из «Малого», уже свои земные сроки — кто точно, кто примерно, знают. Потому и продавят. Так решили.
Как с добровольной отставкой Лёни, так и с кандидатурой нового.
Если не случится чего неожиданного… А пока Григория Васильевича выпячивать не будут. Всё, как прежде.
* * *
Но не одним Генсеком, как говорится. Сам то, с тех пор как «клиническую» после перевернувшейся байдарки пережил, сколько в лапах эскулапов времени проводишь?
То — то и оно!
Суслов и Лёня, поднявшие вопрос в отношение его, были прямы:
— Подумай, кто тебя, если что, подстрахует. На Тихонове одном не зацикливайся. Он такое же старичьё, как и мы.
Узнав дату своей предполагаемой смерти, и дав согласие на акцию в отношении «Мишки-лучшего немца», Брежнев как-то разом избавился от давней мягкости и привычки обходить острые углы.
Кстати, как прилепил «Свидетель» кличку Мишке, так и прилипла. В отличие от «Меченого», тут — если при посторонних обмолвишься, никто и не поймёт, про кого и почему…
«Свидетель» не помнил того, кто был предсовмина за самим Косыгиным, но помнил следующих — Рыжкова и Павлова.
Про личность первого сообразили сразу. Со вторым, как сказал Андропов, с большой долей вероятности сопоставили (по имени «Валентин», которое вспомнил Вяткин) одного деятеля из Минфина, перешедшего недавно в Госплан…
А Лёня, намекнувший про возраст Тихонова, озадачил Косыгина возможным сменщиком его самого.
Очень прямо. Впрочем, сейчас уже всё равно…
Может, предложить кандидатуру Долгих?
Тот вполне ещё крепок… да, 1924-го он, считай, 60 нет. И войну прошёл, директором Норильского комбината работал. И «на земле» работу знает, и в ЦК не первый день. Сейчас секретарём ЦК КПСС и завотделом тяжёлой промышленности и энергетики. Слова «Свидетеля» о том, что нефть и газ вытянули «тогда» Россию (когда отстранили всех присосавшихся к экспортным трубам мразей) оставили отпечаток.
Сколько завязано нынче на слова мелкого наглеца!
