представлялось ему забавным и безобидным.
— Не ссыте, господа, — сестрёнки дружно сморщили носики. — Наша шалость вполне невинна. И теперь я почти на сто процентов уверен, что нам удастся всё обстряпать в лучшем виде.
— Знаешь ли, — Серго слегка наклонился к нему с подозрением не меньшим, чем Пётр, — лучше расскажи нам заранее, генацвале.
Иван посопел:
— Эх, никакого сюрприза с вами не сделаешь! Ладно уж, слушайте. Мария по моей просьбе позвонила по одному номеру и передала на имя совета клуба по вооружению сообщение, что сегодня, в десять двадцать, на Новосибирский воздушно-грузовой вокзал прибудет чрезвычайно важный для клуба по вооружению груз. Для получения просьба явиться полным составом клуба к означенному времени.
Мы переглянулись.
— Это что — чтобы они в час прибытия Илюшиного шагохода там были? — подозрительно спросила Соня и сердито воззрилась на сестру: — А мне ничего не сказала!
— Ваня просил не говорить, — развела руками та.
— Так они груз ждут, а прибудет «Саранча»? — поднял брови Багратион.
— Что-то мне не сильно понравились бы подобные шуточки надо мной, — честно сказал я.
— Нет, погодите! — Иван примиряюще поднял ладони. — Груз для них тоже будет, детали, довольно большой список, они очереди на финансирование два месяца ждали, а я попросил из моего резерва закупить и к определённому времени прислать. Их груз даже выгружаться будет на соседней платформе, я уточнил. Так что ребятки на нас не будут в обиде, но прибытие «Саранчи» узрят во всей красе.
Ну, что ж, такой вариант был всеми нами одобрен.
ВСТРЕЧАЕМ!
Новосибирский грузовой порт встретил обычными для подобных мест шумами и деловитой суетой, а в небольшом зале ожиданий прохаживались знакомые лица из Клуба по вооружению.
— Господа! — удивлённо воскликнул секретарь оружейщиков Саша Пушкин. — И вы здесь? — на его возглас немедленно начали подтягиваться его одноклубники, пошли обмены приветствиями и любезностями.
— Имеем честь повторить тот же вопрос, — дипломатично ответил Пушкину Витгенштейн. — Наш визит не афишировался, как вы узнали?
— По-озвольте! — председатель клуба по вооружению, Антон Швец, протолкался сквозь своих соратников. — Мы, господа, вовсе не по поводу вашего приезда. Мы здесь по делам клуба… — и тут над головами нашими зашипело и проснулся громкоговоритель:
— Господа встречающие! Грузовой дирижабль «Дельфин» транспортного товарищества «Коршунов, Тарутин, Коршунов» прибывает к третьей грузовой платформе.
— Э-э-э… «Коршунов»? — с любопытством поднял брови Пушкин.
— Так точно! — браво ответил я. — С батей и зятем у нас на троих три дирижбанделя. Правда, теперь в семье ещё один Коршунов есть, но он покуда в пелёнках обретается, до товариществ не дорос. Коли сомневаетесь, можете всем клубом в дирекции порта иль у капитана сей воздушной бандуры справиться, вам подскажут, кто у дирижабеля хозяин. А на «Дельфине» и шагоходик мой прибыл. Не желаете взглянуть?
«Дельфин» пришвартовался к стояночной мачте и подъёмно-спусковые механизмы начали опускать его к земле.
— А разгрузка разве не через грузовые лифты? — возбуждённо спросил Швец, азартно блестя своими чёрными глазами.
— Слишком тяжела машина, — пояснил я.
Мы стояли чуть поодаль, на огороженной площадке для встречающих. Вот открылся большой грузовой люк, выдвинулась массивная аппарель, и я услышал знакомую поступь. Эх, соскучился я, оказывается, по шагоходу-то! Ну да, отведу сегодня душу, пронесусь по полигону.
По ряду клуба вооружений пронёсся дружный вздох.
— Спешите видеть, господа! — тоном заправского коммивояжёра представил Иван: — Малый легкобронированный шагоход «Саранча» англского производства, на языке страны происхождения «Локуст».
Пушкин протолкался ко мне поближе, тоже сияя глазищами, как фарами:
— Илья, а разве он не должен был прибыть в законсервированном виде?
— Вовсе нет. В Сирии я, считай, чуть не с аппарели в первый бой вышел.
— А кто же им управляет?
Я слегка повёл бровью:
— Я ж говорил: вассал у меня с Сирийской компании, с подходящим военно-техническим образованием.
Видно было, что Хаген оглянулся, нашёл кучку встречающих и меня в ней и споро подвёл шагоход вплотную к нашей площадке, остановил в нижнем положении, выскочил:
— Фрайгерр Коршунов, боевая машина «Саранча» по вашему приказанию доставлена! Обратите внимание, господин Афанасий раздобыл новейшее приспособление, позволяющее двигаться в черте города без опасения повредить мостовые: специальные калоши, изготовленные из материала, сходного с автомобильными покрышками.
— Молодца! — похвалил я его. — Давай вольно, мы тут по гражданке.
— Понял, — Хаген чуть сдвинул шлем на затылок, но тут увидел Ивана, снова вытянулся, козырнул: — Господин хорунжий! Здравия желаю!
Всё ж таки, пока я в госпитале валялся, Соколов у него прямым командиром был.
— Да не тянись, — махнул рукой Иван, — я здесь в качестве студента.
— В таком случае, имею честь сердечно приветствовать вас, ваше императорское высочество, — слегка поклонившись, с максимально торжественной миной заявил Хаген. Между прочим, на сестёр Гуриели произвёл очень благоприятное впечатление.
Тут громкоговоритель снова заквакал, что прибывает новый борт — как раз тот, с запчастями для клуба. Пушкин и Швец, да и добрая половина их клуба заметались, как та мартышка из анекдота — «к умным или к красивым — хоть разорвись!»
— Господа, мы будем ожидать вас на полигоне, — любезно улыбнулся я и обернулся к Ивану: — Сокол, дороги-то ни я, ни Хаген не знаем.
— Предлагаю ему следовать за автомобилем.
— А давай лучше я буду следовать? А Хагена с вами посадим.
Гуриели дружно толкнули друг друга локтями и хором защебетали:
— Ах, как интересно! Мы совсем не против!.. А господин Хаген ведь может рассказать нам настоящую версию событий, правда?.. — заприметили новую игрушку, гляди-ка. Впрочем, за полчаса Хагена не заболтают, а я хоть пройдусь, душу отведу.
Иван вполне понял мои чувства.
— Ладно, давай так и сделаем.
Двинули мы к университету маленькой колонной, и так у меня за привычными штурвалами сердце разошлось — песня прям сама попёрла! На сей раз открывать люков и веселить воплями народ не стал, но в кабине орал во всё горло старинную, которую ещё наши прадеды в Сибирь привезли:
— Полно вам, снежочки, на талОй земле лежа-а-ать!
Полно вам, казАченьки, горе горевать!
Полно вам, казАченьки, горе горева-а-ать,
Пора привыкать к азиатской стороне!
Там дальше, правда, есть слова, что надо привыкать и «к чужой молодой жене», но дед Аркаша всегда объяснял, что это не значит — ко всякой
