подряд чужой жене, а в том смысле, что первые-то отряды без женщин почти шли, и в жёны себе брали девок из местных племён. Зато песня была бодрая и весёлая, и про кашеваренье, и про выпьем мы по маленькой там было. Ну, и так далее.
Всю дорогу пел-орал, как шальной! Душу отвёл, как говорится, и на полигоне выбрался из машины довольный, будто слон.
ВНЕПЛАНОВОЕ СТОЛПОТВОРЕНИЕ
Тут надо ещё сказать, что у ворот вся наша компания выгрузилась из «Победы». Я для себя отметил, что взгляд у Хагена слегка поплывший — ох, примучили его девки! Ну, вот, все выгрузились пешком шлёпать — а «Саранча» как⁈
Но, оказывается, наш Сокол умеет иногда быть всё же и предусмотрительным. И договорился, и организовал как надо. Защиту вдоль тропинки на две минуты отключили, пока они всей толпой узкую полосу напротив ворот страховали — но только на две! Ох, рванул я бежать! Хорошо, на ту сторону сигнал передали, и навстречу никто не вышел. А то было бы тебе: «Ну здравствуй, Красная Шапочка!»
Зато за эти две минуты кто-то сумел растрезвонить, что англицкий шагоход в университет прибыл! И на площадь перед парадным входом, аккурат мне навстречу, высыпала целая толпа — и она всё прибывала! Главное, парни ещё куда ни шло, а девки-то совсем без ума! Прям под опоры высыпали, липнут, как мураши на сахарную ложку. Я уж и из люка высунулся, говорю:
— Разойдитесь, потопчу ведь! — хоть кол на голове теши! Хорошо, Иван с подмогой быстро прибыли. Подозреваю, бежали рысью.
— Барышни, барышни! — закричал Серго. — Разойдитесь! Что вы как маленькие, право слово!
И тут я увидел, что Хаген мне показывает знак: сигнал, мол, подай!
Что ж, ежли на энтих баб бестолковых слова не действуют. Хоть и сурово это, честно скажем…
Сигнальная система в шагоходах придумана, чтоб не столкнуться, на случай густого задымления или тумана и подобных неприятностей. И должна она перекрывать лязг механизмов и гул сервоприводов, да так, чтоб пилот сквозь колпак кабины услышал. Вроде пароходной сирены, одним словом.
Как «Саранча» рявкнула — девчонок как метлой на верхние ступеньки крыльца смело. Ишь, финтифлюшки. Качелька это вам, что ли?
Тут я увидел, что к Ивану подошёл тот полковник, который их курс песочил после пятничной проверки на слаживание, переговорил о чём-то и поднёс ко рту небольшой микрофон магоусилителя голоса:
— Господа студенты! Кхм… И студентки, конечно же. А так же преподаватели и персонал. Всем, кого заинтересовала данная машина, предлагается подойти к двум часам пополудни на технический полигон, где состоится несколько показательных проходов и забегов… — он ещё о чём-то тихо переговорил с Иваном и продолжил для всех: — Не исключено и даже вероятно, что будут ещё участники с образцами шагоходов аналогичного класса, но российского производства.
Так-так… То есть, сходу соревнование будет? Это ещё, интересно, с кем?..
С ДОРОГИ
Отогнали мы шагоход к полигону для техники и пошли Хагена пристраивать. Понятно же, что одним днём здесь не обойдёшься — спать-то ему где? Или каждый раз в гостиницу его выставлять? А если срочно понадобится?
Однако Фёдор Семёныч решил вопрос без затей, поселив дойча в свободную студенческую комнату на том основании, что он же ко мне прикреплён — значит, где-то поблизости и обретаться должен.
Комнату фон Ярроу оглядел бегло — вещей у него с собой был самый минимум.
— Ну что, перекусим пошли? — спросил из коридора Иван, который не желал пропускать ни секунды очередного приключения. — На сытые зубы веселей гоняться будет, чем на голодные.
— Один момент, битте, — Хаген пристроил на стул свой маленький чемоданчик и откинул крышку. — Фрайгерр Коршунов, вам письма от родных. Я не хотел в порту, при стечении публики передавать.
— Ох, благодарствую! Это ты правильно сделал.
Не люблю, когда глазеют да пялятся.
Занёс письма к себе, вечером запрусь да без спешки почитаю. И пошли мы.
За нашим столиком уже сидел Денис. И даже что-то ел! Приучил его всё-таки Великий князь дурью стеснительной не маяться. Представили ему Хагена, расселись. Теперь наша компания выглядела и вовсе уж пёстро. Бывший селянин, из-под Польши к России прибранный, сибирский казак, временный российский подданный германских кровей и Великий князь, племянник императора. Кому расскажи — не поверят.
Хаген, впрочем, в отличие от Дениса, тушеваться не стал, а выбрал линию поведения, которой придерживался на сирийской базе: общался с нами, как с боевыми товарищами. Меня так очень даже устраивало, да и Соколова, похоже, тоже.
— Надеюсь, сегодня мы будем избавлены от неуместно-шутливых выходок, — великий князь сурово оглядел столовую, и все присутствующие сразу сделали вид, что им до нас и дела нет. А особенно вон до того белобрысого немца, симпатичного такого, никаким девицам нет никакого дела, да-да…
— А что, — суховато, в своей обычной манере поинтересовался Хаген, — имели место инциденты?
— А ка-ак же! Прям сразу, в первый же обед.
— Вань, может, не надо снова вспоминать, а? — поморщился я.
— Нет уж, Илюх, лучше давай сразу вспомним. А то ведь найдутся доброжелатели, извратят или так ещё выставят, что дойч защищать тебя полезет — мало ли? А нам, брат, в скандалах сейчас светиться, сам понимаешь, нежелательно. Так что, слушай, Хаген, как было.
Фон Ярроу отложил приборы и с максимальным вниманием выслушал повесть о борще от начала до самого конца, после чего кивнул:
— Насколько я могу судить, в данном случае долг чести взыскан полностью, и моего вмешательства не потребует, — и снова принялся за обед.
А ведь и правда, мог полезть мою честь защищать, — понял я, — ещё и подставился бы! Тут всяких змеищ хватает…
И тут за моим плечом сконфуженно покашляли. Иван прям расплылся. Ну, что опять⁈
Позади стоял тот нервный тип из клуба по вооружению и лицо у него было такое, как будто он только что узнал, что тот куриный суп сварили на самом деле из лягушек.
— Господин Печорин! — с коварным дружелюбием улыбался Иван. Ага, этакий приветливый волчара. — У вас какое-то дело?
Вокруг расползалась тишина, и даже звуки приборов вязли в ней. Всё большее количество глаз таращилось на наш столик.
Денис замер над своей тарелкой, и я вынужденно обернулся к пришедшему, который всё мялся и кряхтел:
— Ну что? Съел?
— М-м-нэ-э-э…
