Дежурный офицер вошел для рапорта, а мы, наведя на себя жутко героический вид, остались в коридоре. Я, к примеру, не стал смывать с вечера кровь с лица и доспеха. Смотрюсь наверно жутко убойно. Прям на секунду оторвался от истребления врага, доложусь и опять резать супостата. И не надо смеяться, внешние эффекты являются неотъемлемыми составляющими успеха. Время такое… фанфаронское…
Тонкая перегородка позволяла отчетливо слышать происходившее в зале совещаний…
— Кто?.. — изумленный голос Карла. — Срочно сюда!
— Сир… — де Розюмбо, формально старший среди нас по чину начал доклад. — Согласно Вашего приказания проход де Люп был удержан до необходимого времени, неприятель понес урон и значительную конфузию. Наши потери минимальны. Помимо этого, приведена в подчинение определенная часть отступающих войск и организована для выполнения боевой задачи…
Я не слушал Жоржа, для меня он ничего нового не скажет. Реакция Карла, тоже, в некоторой степени предсказуема Я смотрел в глаза…
Карл прервал капитана и бросил холодный взгляд на графа Кампобассо:
— Граф, как Нам понимать ваше заявление о том, что вами получены сведения о сдаче в плен этих господ? Потрудитесь объяснить.
— Сир… — ломбардец склонился в низком поклоне. — Я был уверен в невозможности подобного — рыцарственность и доблесть сиих господ известна, но все же обязан доводить до вас все сведения без исключения…
— Извольте проверять их, ибо вы можете навести заблуждение… — сухо посоветовал графу герцог. — Приказываю вам предоставить господину Морье этих лазутчиков. Немедля!
Ломбардец опять поклонился и одарив меня взглядом полным тщательно скрываемой ненависти вышел.
Вот так… сомнений у меня уже нет. Все сложилось в устойчивую цепочку. Порву суку…
— Господа! Я никогда не сомневался в вашей доблести! Но продолжайте, продолжайте! Нет! Я хочу услышать каждого. До вечера все свободны, а вас господа, прошу ко мне в кабинет. Распорядитесь о завтраке…
Что сказать?.. Триумф однако… Карл заставил несколько раз повторить рассказ о нашем героическом сидении в обороне. Поединок со швейцарским гауптманом вообще привел его в буйный восторг. Он, как ни странно, мою байку о военной хитрости, воспринял очень благожелательно. На вечер, а верней на ночь, пригласил на ужин и назначил раздачу плюшек. А еще, он выразил намерение посвятить Логана и английского лейтенантика в рыцари. Но это такое дело, как говорится, обещанного три года ждут. Реально, захотел бы, уже щеголял бы скотт золотыми шпорами. В свое время, меня он тоже обещал женить на датской гревинде, то бишь графине… Но вот в данном случае, его забывчивость, как нельзя кстати.
Ладно Карл, отпускай меня в шатер. Спать хочу, да и компресс надо приложить к ноге…
В расположении, я сразу залез в бочку и отмокал пару часов, а только затем рухнул в походную койку. Но поспать как следует не получилось. Ужин у герцога и раздача слонов. И Логан приперся весь такой воодушевленный. Но лохматый как пудель…
— Расчешись я сказал… — я осторожно прошелся и с радостью убедился, что боль в ноге немного поутихла. — Возьми мой гребень, если своего нет и расчешись. Чай к государю приглашен.
— Монсьор… — Тук осторожно оттер меня от зеркала и пригладил свои космы пятерней. — Вот прямо так и сказал государь?
— Да, прямо так и сказал. Грит, посвящу шалопая, грязнулю, скупца и развратника юнкера ван Брескенса в рыцарственное звание, согласно перечисленным бароном ван Гуттеном соответствующих заслуг.
— Да какие там заслуги… — на лице Логана застыл благоговейный восторг.
— Вот и я так думал, но потом все‑таки решил сделать тебе протекцию. Иост давай перевязи…
— Монсьор! — тождественно заявил скот. — Моя жизнь ваша по праву. А когда?
— Что когда? — я взял в руки перевязь для эспады из красной тисненой серебром кожи, но потом отложил и выбрал черную. — Что значит когда, спрашиваю?
— Ну, посвятят значится…
— Вопрос сложный. Как будет угодно государю. Думаю, при приличествующем случае. Праздник какой церковный будет, али перед битвой. Может, после очередной виктории. Если конечно сия виктория осуществится…
— Кх… — скот немного приуныл. — А он эта…
— Нет.
— Точно?
— Не знаю, хватит ныть.
— Да я не ною монсьор. Но…
— Все, выметаемся, опаздывать нехорошо…
— Вот бы нам тоже очень хотелось, что бы господина Уильяма посвятили поскорей… — высказался Клаус набрасывая на меня плащ.
— Чего это?
— Ну… достоин он… — пояснил Иост с легкой заминкой..
— Ага, понятно. В эскудеро мылитесь? А вот это будет, когда я решу. Государь над сим моментом не властен. — И видя уныние пацанов, прикрикнул для пущего ужаса. — Если увижу хоть одно пятнышко на доспехе, вечно у меня в пажах останетесь. Раздолбаи!
А потом улыбнулся, подмигнул мальчишкам и вышел из шатра. Хорошие все‑таки пацаны, но сана эскудеро им в ближайшее время не видать. Жирно сильно. Как по мне и Туку рановато в рыцари. Вон, у Карла командиры рот, еще в эскудеро или как здесь говорят эскюэ, ходят. Что? Да, я такой. Суровый, но справедливый…
Как охарактеризовать ужин у Карла? Еда и вино, как всегда великолепны. Но по сути, он превратился в очередной военный совет. Карл даже снизошел до нашего мнения о сложившейся ситуации и причинах конфузии. Был, бодр, энергичен и полон решимости восстановить статус — кво. Что означает — война будет вестись до победного конца. Ну, что же, мне как тем татарам.
При раздаче плюшек, я получил очередной — уже третий по счету томик Уставов и герцог своей милостью даровал мне на личный герб изображение каменной глыбы с надписью 'Уподоблен твердостью'. Только куда ее туда тулить? И так места нет. Надеюсь, специалисты по геральдике найдут куда. Черт, опять расходы… новые коттдарме, штандарт и прочее. Млять, лучше бы денег дал или какой доспех авантажный. Мой боевой опять придется в ремонт отдавать, словил таки болт в нагрудник. Да и клятый гауптман его своей дурой поцарапал.
И еще, я теперь баннерет*. По форме я не подхожу под этот статус, но отказываться не принято. Баннерет, так баннерет. Пока только формально, но завтра, поутру, Карл собственноручно срежет с моего знамени зубцы, после чего оно превратится в баннеру*, что и будет ознаменовать полное вступление в сан. А вот денег не дал. Зато, озаботил поручением, которое в некоторой степени, само по себе, можно считать наградой и величайшим доверием к моей персоне. И я рад, его исполнить. По многим причинам. Одна из них такова: следует, как можно быстрее покинуть расположение войск. Клятый ломбардец не успокоится, пока окончательно не сживет меня со свету. Причем, любыми доступными способами. Так мне кажется. Прямых доказательств его злоумышленных намерений нет, с легкостью отбрешется сволочь, поэтому бодаться в открытую, не получится. Значит, надо держаться подальше, выиграть время и ждать подходящего случая воздать макароннику по заслугам. Тоже, любыми доступными способами. Плевал я на рыцарственность и благородство. Появится возможность — отравлю собаку. Хотя нет, это я сгоряча хватил…
