– Хотите посмотреть кино?
– Поздновато уже, – ответил Мэтью. – Должно быть, вы устали. Я сам очень устал.
– Я всегда смотрю по вечерам кино, иногда два. – Скиопос встал с легкого кресла. – Посмотрим картину с этой английской актрисой Кэти Кирби. Вам она нравится, Мэтью? Идемте. Если хотите, захватите с собой выпивку.
Это был скорее приказ, чем приглашение. Мэтью налил себе еще бренди и после недолгого колебания прихватил с собой всю бутылку. Скиопос сразу прошел в проекционную и, ни слова не говоря, выключил свет и пустил фильм. Потом вернулся в зал и сел, оставив аппарат работать.
Это была английская музыкальная комедия, и она оказалась лучше, чем ожидал Мэтью: он никогда не был заядлым кинолюбителем, а в последние годы почти совсем перестал ходить в кино. Но больше, чем картина, его заинтересовала реакция Скиопоса. Тот отпускал замечания, скорее адресованные самому себе, чем сидевшему рядом. Впрочем, это и не замечания. Мэтью скоро понял, что он разговаривает с героями фильма. Он шутил, смеялся, и у Мэтью появилось ощущение, что все это повторялось уже много раз и превратилось в какой-то ритуал.
Скиопос ходил в проекционную, менял части и снова возвращался. Мэтью устал, комбинация бренди и кино привела его в сонное состояние, но он выдержал фильм до конца. Чувствуя, что нужно что-то сказать, он заметил:
– Очень хорошо. Думаю идти поспать.
Скиопос отправился в проекционную и не ответил. Мэтью ждал, что он выключит аппарат и вернется. В проекционной вспыхнул свет, но в зале оставалось темно. Потом аппарат снова зажужжал, и на экране пошли надписи. Скиопос вернулся. Еще не успев сесть, он начал смеяться.
Мэтью подождал еще пять минут. Потом снова сказал, что идет спать, но не получил ответа. Ему пришлось пройти мимо Скиопоса. Тот нетерпеливо заерзал, но мгновение спустя уже смеялся какой-то шутке с экрана. Он даже не повернул головы, когда Мэтью вышел.
Мэтью взглянул на мирно спавшего мальчика и прошел в соседнюю каюту. Без особого интереса он подумал, долго ли еще Скиопос будет смотреть кино. Он сильно устал и мог думать только о чистой и мягкой постели.
На следующее утро Билли разбудил его. Увидев мальчика в дверях каюты, увидев полированное дерево и металл, яркий искусственный свет, Мэтью на мгновение забыл обо всем случившемся. Ему показалось, что он находится в мире до катастрофы. Он даже подумал, где это он находится. Но спустя несколько мгновений он все понял, вспомнил о Джейн, и боль снова была такой же резкой, как раньше.
Скрывая ее, он улыбнулся Билли.
– Здравствуй. Который час?
– Не знаю. Я недавно проснулся.
Мэтью глянул в иллюминатор.
– Солнце взошло. Надо приготовить что-нибудь на завтрак. Хочешь есть?
Билли кивнул.
– Я видел капитана.
– Ну и что?
– Я поздоровался, но он не ответил.
– Вероятно, думал о чем-нибудь другом. Брось мне рубашку.
Он умылся, оделся, и они вместе пошли на камбуз.
Изнутри слышались звуки; открыв дверь, Мэтью увидел Скиопоса. Опустившись на колени, тот мыл пол. Мэтью сказал: «Доброе утро, капитан», – но Скиопос даже не поднял голову. Его белые брюки выглядели неряшливо; поверх рубашки он надел плотно обтягивавший жилет. Мэтью заметил лысину у него на голове.
Как он и предполагал, капитан был ненормален; возможно, он был предрасположен к психозу, а землетрясение и волна лишь дали толчок. Поэтому он остался, когда команда ушла, поэтому проводил столько времени за чисткой. Он их принял по-дружески, находясь, по-видимому, в максимальной фазе, а теперь перешел в депрессивную. А может, он способен был воспринимать впечатления извне, но закрыл свой мозг, когда они начали угрожать фантастическому миру, в котором он жил. То же обстоятельство, которое заставляло его щедро тратить свои запасы, препятствовало даже упоминанию о том, что они кончатся.
Безумен, но, очевидно, безвреден. Если он не заметил их, когда они заговорили с ним, значит они могут заниматься своим делом.
Билли смотрел удивленно и немного испуганно.
Мэтью похлопал его по плечу и сказал:
– Позавтракаем. Хочешь жареной ветчины, Билли?
Они нашли ветчину в холодильнике и поджарили ее с хлебом. Скиопос не подавал и знака, что замечает их присутствие. Пока они ели, он кончил мыть пол, взял ведро и щетку, вымыл ее, поставил в шкаф и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Билли спросил:
– Что с капитаном, мистер Коттер?
– Его разум болен.
– Как у мамаши Латрон?
– Да.
– Но он даже не видел нас. Как будто нас здесь нет.
– Да.
Болезнь капитана не особенно сказывалась на их положении: они не собирались оставаться здесь надолго. Но Мэтью думал, что они проведут здесь несколько дней, отдохнут и подкормятся. К тому же Мэтью опять чувствовал страх перед закрытым помещением.
Скиопос, по-видимому, отправился на свою утреннюю прогулку. Мэтью подумал, что произойдет, когда действительность ворвется в эту уютную крошечную вселенную. Когда остановятся генераторы, погаснет свет. Будет ли Скиопос смотреть на пустой экран и населять его привидениями? Пока не кончится пища и он умрет с голоду. Мэтью сомневается, чтобы он даже тогда покинул корабль. Сохранить иллюзию для него означало больше, чем сохранить жизнь.
Он и Билли прибрались в камбузе. Даже если они больше не существуют для Скиопоса, нужно отплатить за гостеприимство.
Билли спросил:
– Мы уходим? – Ему явно хотелось уйти.
Мэтью ответил:
– Как только будем готовы. Я думаю, мы кое-что прихватим с собой. Немного хлеба и масла.
– А капитан ничего не скажет?
– Наверно, нет. Ведь он разрешил нам есть, а если мы уйдем, то обойдемся ему дешевле..
– А можно мне взять немного мороженого? До ухода.
Мэтью улыбнулся.
– Конечно. Ведь с собой его не возьмешь.
Скиопос как раз готовился к выпечке хлеба. Он замесил тесто и добавил в него дрожжей; вероятно, по возвращении с прогулки он начнет печь хлеб. В шкафу оставались полторы буханки, и, немного подумав, Мэтью взял целую. Он отрезал кусок ветчины, взял сыра, полдюжины пакетиков шоколадного печенья и баночку клубничного джема. Этого хватит на несколько дней в добавку к их однообразной диете.
Они убрали и каюты, в которых провели ночь, хотя, несомненно, Скиопос еще раз, тщательно уберет их. Мэтью взял свой мешок и сумку Билли и пошел в камбуз. Сложил свежие продукты, и еще осталось место. Мэтью снова открыл холодильник. Оставались еще два цыпленка.
Очевидно, у Скиопоса их немало в глубоком охлаждении. В конце концов Мэтью разрубил цыпленка кухонным ножом, положил одну половинку в мешок, а другую – обратно в холодильник.
– Ну, вот мы и готовы, – сказал он Билли.
По крайней мере не было дождя. Когда они вышли на палубу, Мэтью увидел, что небо серое, с тусклым пятном на месте солнца. Воздух влажный, ветер почти совсем прекратился. Вода в бассейне застыла, темно-синяя и неподвижная. Похоже на один из тех дней, которые Скиопос проводит у бассейна, время от времени охлаждаясь в воде. Вероятно, с жестянкой пива у кресла. Жизнь едока лотоса, пока она длится. А долго ли она будет длиться? Еще месяц-два?
Мэтью хотелось побыстрее уйти с корабля и двинуться в путь, раз уж все решено. Он думал, что Билли испытывает то же самое: мальчик был тише, чем обычно, и заметно нервничал. Их ботинки застучали по палубе, и чайка, вероятно, та самая, которую они видели накануне, с криком поднялась в воздух с палубы. Мэтью подошел к перилам и посмотрел вниз. Вид морского дна с такой высоты вызвал у него головокружение. Лучше не смотреть. Мэтью готов был уже перелезть через перила, когда увидел внизу какое-то движение. Скиопос. Он шел к лестнице, не глядя ни вправо, ни влево.
Ему оставалось еще 20-30 ярдов. Значит, Мэтью мог оказаться на лестнице раньше него. Тем не менее, Мэтью решил подождать: если они все еще не существуют во вселенной Скиопоса, на пути вниз может возникнуть нелепая ситуация. Он кивнул Билли и они стали у перил, наблюдая. Скиопос подошел и начал подниматься. Вскоре он достиг уровня палубы и перебрался на нее. Он тяжело дышал и немного вспотел. Он не взглянул на Мэтью и мальчика, хотя те стояли в нескольких футах от него.
Мэтью сказал:
– Мы уходим, капитан. Спасибо за гостеприимство. Мы прибрались, как могли.
Скиопос пошел по палубе к надстройке. Он не подал виду, что слышал что-то.
Мэтью вслед ему несколько громче сказал:
– Мы взяли кое-что; надеюсь, вы не возражаете.
Скиопос резко остановился и обернулся; движения его были резкими, как у заводной куклы. Он напряженно смотрел на Мэтью, как бы стараясь увидеть что-то далекое.
Мэтью сказал:
– Ничего особенного. Буханка хлеба, кусок сыра и так далее. И полцыпленка.
Скиопос шагнул вперед и остановился. Он сказал:
– Положите назад. Все. Поняли? Все.
Мэтью сказал:
– Будьте разумны. Если бы мы остались, мы съели бы гораздо больше.
Скиопос задрожал от эмоций – гнева, или страдания, или того и другого. Напряженным голосом он сказал:
