— Слушайте и, главное, как следует запоминайте.
— Выкладывай.
Митька рассказал ту самую легенду, над которой думал последнее время. Они, рыбаки, не кто иные, как «англичане», прибывшие на Русь из столицы Англии Лондона. Прибыли по поручению не кого-нибудь, а самого английского престола, дабы представлять его торговые интересы на Руси. Задача у них, как у купцов немецких, проста донельзя: продать товар да обратно в Англию отчалить. Причем немедленно. Якобы с целью той, чтобы престол английский известить: торг с Русью возможен. Закончив, Митька внимательно оглядел рыбаков — все ли понятно? Рыбаки кивнули.
— Хм… любо, пусть будет так, — согласился Олешка, по выражению его лица стало понятно, что он переваривает предложенную Митькой легенду, запоминает. — А звать-то нас как, капитан? Выходит, что у нас и имен вроде как нет.
— Хороший вопрос.
Митька понял, что упустил из виду необходимость английского имени для каждого из них. Можно, конечно сослаться на беспамятство, но и дальше ходить безымянными? Это вызовет подозрения, отнюдь не нужные рыбакам. Имена следовало придумать, и в этом Митьке мог помочь прежний опыт, родом из времен торга его отца. Тогда ему приходилось слышать немецкие имена на разный лад. Звучали они необычно для русского слуха, но Митька помнил некоторые из них.
— Олешка, ты будешь Олаф, ты, Стенька, — Джозеф, а ты, Павлик, — Бенджамин? Сойдет?
— Какой я тебе еще Бенджамин? — возмутился Павлик. — Есть другое имя?
— Такой. Если есть другие варианты — называй, — сказал Митька.
Павлик задумался, ничего не выдумал, поэтому вынужденно согласился со своим новым именем.
— Сам-то как величаться будешь? — спросил Олешка, теперь уже Олаф.
— Мэтью Чарльз. Звучит?
— А почему у тебя два имени? — удивился Стенька.
— Потому что капитан, у них там несколько имен принято.
— Бесовщина…
На том и договорились. Рыбаки получили «английские» имена, которые им дал Митька — а теперь уже Мэтью — со своей легкой руки.
Конечно, легенда не перекрывала вопросов в будущем. И Митьке, как говорящему на русском с новгородцами, еще придется отбрехиваться нещадно. Но тут останется сослаться на беспамятство… Чай, память отшибло у капитана Мэтью Чарльза, а моряки Олаф, Бенджамин и Джозеф мало того, что по-русски ни в зуб ногой, так и подробностей дел государевых знать не знают. Ну а там, дальше, может, чего новое Митька узнает об этой пока что загадочной экспедиции из Англии. Глядишь, память восстанавливаться начнет…
Часть 2. Новгородская земля
Глава 1
Путь с Кольского полуострова до Новгорода занял довольно много времени. И Иван всю дорогу нервничал и изо дня в день говаривал, что надобно идти скорее. Но, как ни старался купец, человек предполагает, а Бог располагает. Пару раз приходилось останавливаться и пережидать непогоду — идти по бурному течению Иван не рискнул. Другой раз пришлось подлатывать лодки — и купец сильно плевался и ругался, что отдал такие деньжищи за худые суденышки. Немало намучились и на порогах Волхова, когда подходили к самому Новгороду. В том году река была мельче привычного, потому плыть приходилось с особой осторожностью.
Во второй половине июня лодки купцов наконец прибыли в Новгород. Сложное путешествие по рекам и переправам подошло к концу. Митька был заметно измотан. Купцы же держались весело, как будто не было за спиной стольких дней пути.
Новгород предстал перед рыбаками во всей своей красе. Это был воистину великолепный и величественный город. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему Новгород считался вторым городом после Москвы по размеру и численности населения. Митька, псковчанин, привычный к размаху и лоску, почувствовал ностальгию. Псков того времени считался одним из крупнейших торговых и ремесленных центров Руси. Но даже псковские масштабы оказались совершенно несопоставимы с новгородскими…
Лодки купцов причалили к берегу на торговой стороне главной городской площади. Отсюда открылся весь размах Господина Великого Новгорода. У Митьки разбежались глаза — город только в этой его части казался по размеру сопоставим с целым Псковом. И если взять все псковское население, так оно с легкостью поместилось бы на главном новгородском рынке.
На торге было не протолкнуться. Словно в огромном муравейнике, люди сновали между торговыми рядами, коих было так много, что до ряби в глазах. Митька было взялся считать ряды, но бросил.
Что уж говорить о рыбаках, впервые видевших настоящий город. Им вовсе не удавалось скрыть своего удивления. Разинув рты, Олешка и близнецы тыкали пальцами в открывающиеся перед ними виды. Местные строения не шли ни в какое сравнение с Йоканьгой и даже Николо-Корельским монастырем с их десятком домов на поселении. В Господине Новгороде, по заверению Ивана, проживали более ста тысяч человек. А завидев храмы и церкви, в огромном количестве стоявшие на стороне торга, рыбачки вовсе задумали креститься. Благо Митька увидел это раньше новгородских купцов и больно съездил Стеньке локтем под бок. Еще чего, немцы же не православные, мало ли, им креститься не положено или покрестятся как-то не так, что себя с потрохами сдадут.
Митьке, которого батька учил уму-разуму, многое довелось слышать о Новгороде. Он знал, что город был со всех сторон окружен земляным валом и реками. Навскидку Митька не упомнил бы названий других рек, помимо Волхова, но про Волхов знал. Главная здешняя река делит город на две части, проходя как бы сквозь Новгород. На правой стороне Волхова, если смотреть по течению реки, как раз и находилась Торговая сторона — по торгу. Слева располагалась Софийская сторона — по имени Софийского собора, знаменитого на всю страну старинного христианского храма. Стороны соединял пешеходный мост, о котором Митька тоже слышал, а теперь вот получил возможность воочию созерцать. Ничего подобного видеть раньше не приходилось — на мосту, по всей его протяженности, шел бойкий торг безделушками. Прямо на мостовой стояли торговые лавки. Мост этот был местом скопления людей, и, проплывая под ним, рыбаки невольно задрали головы. Правда, не столько любуясь его конструкцией, сколько боясь, что оная рухнет тотчас и потопит лодку. В голове не умещалось, как каменная громадина висит в воздухе и не падает.
Знал Митька и кое-что еще: на территории торга он с любопытством высматривал Ярославов двор. Там, по преданиям, некогда сидел какой-то князь, видно Ярослав во время княжения. Двора как такового рыбак не заметил, но увидел, что недалеко от торга развернуто строительство. Возводили холеные избы, явно не купеческого лада, и одновременно что-то более грандиозное, как раз смахивающее на дворец. Купцы, плывшие в одной лодке с Митькой, обмолвились, что это строят государев двор для людей московских. Место было выбрано не случайно — от двора было рукой подать до рынка. Москвичи могли наблюдать, какой товар идет в Новгород, как проходит торг. Так сказать, ни поушки мимо казны.
Видя интерес англичан, Иван на правах хозяина решил провести для гостей Господина Новгорода экскурсию. Перед тем он бойко раздал своим людям распоряжения. Некоторые пошли договариваться с портовыми грузчиками, чтобы те выгрузили на склады товар. Рыжий детина Илья вовсе отправился совершенно в другую сторону, заметно при том поторапливаясь. Видно, распоряжение было особо важное. Управившись, Иван повернулся к гостям.
— Хех, есть у нас на что посмотреть, что правда, то правда, — довольно закряхтел он. — Давайте, что ли, расскажу, как тут все устроено.
Рыбачки тут же закивали, сгорая от любопытства, хотя вроде как и не понимали русских слов. Иван хмыкнул, потер рука об руку и начал рассказ, обращая внимание слушателей на рынок.
— Это сами понимаете что, в представлениях не нуждается, а это… — Он перекрестился, как всякий православный христианин, указывая на пятиглавый храм, давно бросившийся Митьке в глаза. Именно при его виде рыбаки и бросились креститься. — Это у нас Николо-Дворищенский собор, святыня наша. Церквей и храмов у нас в Новгороде немало, люд верующий живет. Вон церковь Параскевы Пятницы. — Купец переключил внимание рыбачков на небольшую одноглавую постройку. — А то церковь Николая Чудотворца. Там — Георгия Победоносца. Что неподалеку — то Успения Пресвятой Богородицы.
